продемонстрировать немного «показную беспомощность». — Ему может не понравиться, что я выхожу замуж за иностранца… и без его согласия…
Дарес резко поднял голову:
— Я был уверен, что вы способны принимать решения самостоятельно. Сколько вам лет?
— Двадцать три! — Она сжала губы. Слишком наигранным получилось проявление «беспомощности»! Надо постараться не делать таких промахов в будущем. — Я полагаю, что могу решать сама, — сказала она более уверенно и добавила: — Но все-таки я всегда советовалась с отцом в важных вопросах.
Дарес скептически посмотрел на нее и проговорил самым сухим тоном:
— А что, если вы захотите выйти замуж, а вашему отцу не понравится ваш выбор, вы последуете его совету?
Тони разозлилась, но постаралась справиться с собой.
— Я только думаю об оплате…
— Оплате?
— Вы собирались сделать оплату, не так ли? — воскликнула она тоном, как будто это было решено заранее.
Его губы сжались. Он был слишком греком с этими точеными чертами лица, которые сейчас стали как будто выпуклыми, а глаза были просто двумя кусочками гранита.
Мужчина был взбешен, она это видела, и, несмотря на смех, Тони почувствовала укол страха внутри себя. Она только хотела посмеяться и поиграть этим человеком, когда выйдет замуж за него. Она надеялась, что у нее хватит сил, чтобы справиться с ним.
— Когда пройдет свадьба и вы выйдете за меня, то получите, не раньше.
Казалось, она была ошеломлена.
— Мой отец будет настаивать на оплате сейчас из-за некоторых обстоятельств. — Он молчал, а она продолжала: — Это будет мне гарантией?
— Чего? — Будущего. В конце концов я никогда не смогу найти мужа, после того как буду брошена.
— Вас не бросят.
— Это не важно… действительно, мужчины не хотят жениться на женщине, у которой уже был муж.
Она прервалась, увидев его приподнятые брови. Он сухо сказал:
— Там, откуда вы приехали, это не важно, будь у нее хоть дюжина мужей!
Она покраснела от злости, а глаза горели:
— Мы не безнравственны, мистер Латимер.
— Это, — ответил он, насмешливо улыбаясь, — просто точка зрения. Мы отвлеклись от темы. Этот вопрос об оплате подождет до завершения брачного обряда. Вы получите достаточное ежемесячное содержание, и так будет, пока смерть деда не освободит нас обоих.
Твердый и несгибаемый тон. Она мягко сказала:
— Вам не хочется платить? Все ее мысли были о родителях. В течение этих часов, пока она ждала Дареса, Тони стала даже волноваться по поводу возможности отправки денег родителям и поняла, что заболеет от расстройства, если эта возможность не материализуется.
— Я не хочу платить сейчас.
— В таком случае не может быть никакой свадьбы.
Она отсутствующе посмотрела на ногти и стала рукавом полировать их, то и дело поглядывая в зеркало. Ее собеседник фыркнул от отвращения к ее поведению, но это ее нисколько не тронуло — он проиграл сделку.
— Если мы не поженимся, — заговорила она твердо, — все останется так, как было, когда я ушла из дома вашего деда, — она глубоко вздохнула. — И я буду просить полицию о защите, потому что уверена, что старик нападет на моего дядю.
— Вы мне ставите ультиматум? — почти прокричал он от бешенства.
— Без оплаты не будет свадьбы. Я англичанка, видите ли, и мы любим обезопасить себя. Разве вы не знаете английских девушек?..
Дарес кинул на нее короткий странный взгляд, и она опустила голову. «Не надо было так далеко заходить — это может быть опасно, он не глуп. Он не должен даже предполагать, что я понимала каждое его слово… пока не должен».
После долгого молчания он резко спросил:
— Сколько вы хотите?
— Ну, я думаю, пять тысяч фунтов стерлингов.
— Что вы сказали?! — недоверчиво воскликнул он.
— Вы ведь можете себе это позволить, мистер Латимер. Для такого человека, как вы, это ничто. Греческие судовладельцы — одни из самых богатых людей в мире.
— Вы думаете, что я соглашусь с этой суммой и дам ее человеку, которого не знаю?
— Но я вас тоже не знаю. И как я могу вам доверять?
Нет, деньги должны быть выплачены сразу.
Темная краска залила его лицо. Он побит, с триумфом подумала Тони. Но этот высокомерный грек еще ничего не видел! Подожди, она станет его женой!
— Вы получите деньги, как только мы оформим брак! — Дарес встал, продолжая смотреть на нее с холодным презрением. — Я дам своим адвокатам необходимые инструкции.
— Я хотела бы получить деньги сейчас.
— Вы получите их сразу после свадьбы, — прервал он ее тоном, не допускающим больше никакого обсуждения.
Не стоит заходить далеко. Пять тысяч — первое золотое яйцо… Она надеялась, что курочка снесет их еще много.
Они отправились на Родос морем и прибыли туда к полудню. Машина Дареса была припаркована в гавани Мандраки, и их путешествие началось оттуда. Покинув прекрасный город Родос, они поехали на юг, вдоль побережья. С одной стороны дороги тянулись дикие горы, с другой — море. Дорога пробегала мимо симпатичных белокаменных деревень, и после некоторого молчания Дарес удивил Тони, дав простые определения некоторых мест — деревня Афандоу знаменита своими абрикосами, а Аркангелос — самыми прекрасными апельсинами на всем острове.
Дорога повернула в горы, минуя Малону, огибая дикие поросшие соснами склоны, и повернула на юг к Мессофии.
Квадратная площадь была занята великолепной церковью из белого камня. Даресу пришлось остановиться, чтобы подождать, пока беззаботный пастух прогонит через площадь свое стадо. Раскидистые деревья давали прохладную тень. Там были платаны и миндаль, оливы, везде стояли высокие и элегантные кипарисы. Внимание Тони привлек сидящий на стуле мужчина, который лениво развалился у белого квадратного домика. Он требовательно хлопнул в ладони, и к нему подбежала женщина. Он что-то ей сказал, и через некоторое время она вернулась с подносом.
— Это его жена? — Тони повернулась к Даресу, который слегка улыбнулся, увидев глубокие морщины, прорезавшие вдруг ее лоб.
— Точно.
— Как он с ней обращается!
— Она привыкла.
Он подавил зевок и переключил свое внимание на стадо овец, лениво переползавших площадь.
— Хлопает в ладони, как будто это его рабыня!
— Он, возможно, и смотрит на нее, как на рабыню.
Дарес стал потихоньку двигать машину вперед, но опять затормозил из-за двух овец, которым вздумалось встать прямо посреди дороги. Случайно повернув голову, он увидел, как покраснели от гнева щеки Тони, и сказал удивительно весело:
— Да вы не беспокойтесь. Я не буду хлопать в ладони.
Ее глаза сверкнули.
