— Я-то понимаю, Рыжик. А вот милиция вряд ли тебя поймет.
— Ну и что ты предлагаешь?
Чижикова принялась обмахивать ладонью разгоряченное лицо.
— Давай чего-нибудь попьем. Пить так хочется.
Подруги зашли в первое попавшееся кафе и взяли по банке колы. Здесь играла веселая музыка. Посетители пили соки и ели салаты. В окна светило солнце. И убийство детектива казалось каким-то наваждением.
— Неужели его Угольков грохнул? — не верилось Чижиковой.
«Угольков…» — громко прозвучало откуда-то со стороны. Девчонки закрутили головами. И увидели включенный телевизор. Передавали криминальную хронику.
— …в момент взрыва главный режиссер находился у себя в кабинете, — продолжал диктор. — Следствию удалось установить, что взорвалась кукла, начиненная тротилом. Кто принес куклу-бомбу в кабинет, остается пока невыясненным. Также неясны и мотивы этого убийства.
Криминальная хроника закончилась. Пошла реклама.
Подруги были в шоке. Но, несмотря на шок, Чижикова не потеряла способности логически мыслить.
— Если Уголькова убили раньше Тюхина-Матюхина, значит, он не виновен в смерти детектива, — сделала она вывод. — Спрашивается, кто их обоих убил?..
— Да, кто? — откликнулась Рыжикова.
— Тот, кто заказал Похмелкину кукольные гробы, — сделала еще один вывод Чижикова.
— Почему ты так считаешь?
— Потому что Тюхин-Матюхин перед смертью говорил о кладбище и о куклах. — Чижикова залпом допила колу и порывисто встала. — Едем, Рыжик!
— Куда?
— На кладбище. Узнаем у Похмелкина, кто заказал ему кукольные гробики.
Когда девчонки приехали на кладбище и вошли в мастерскую, маленьких гробов там уже не было. Как и Похмелкина.
— Иван Лукич! — позвали подруги.
Нет ответа.
— Мы вам сто рублей принесли! — прокричала Рыжикова.
Тишина.
— Опять, наверное, напился и в гробу дрыхнет, — сказала Чижикова. — Давай, Рыжик, крышку подымем.
Общими усилиями девчонки сдвинули крышку.
Похмелкин и впрямь лежал в гробу. Но не пьяный. А мертвый. С дыркой от пули между глаз.
Глава XI
КЛАДБИЩЕ КУКОЛ
Подруги сидели в «Блинной» и ели блины с брусничным вареньем. У девчонок на нервной почве разыгрался аппетит. Они сидели в этой «Блинной» второй час. И чем больше говорили, тем меньше понимали, что же с ними произошло и — главное — продолжало происходить. Девчонки никак не ожидали такого поворота событий. Запутанная мистика буквально на глазах превратилась в не менее запутанный детектив.
— Кош-ш-марный день, — говорила Рыжикова, уплетая десятый блин. — Угольков убит… Ну зачем, зачем надо было убивать всех этих людей?
Чижикова пожимала плечами.
— Не знаю.
— А как ты думаешь?
— Я о другом думаю. Нельзя вот так сидеть и скулить до бесконечности. Надо что-то делать.
— А может, все само собой обойдется? — с надеждой спрашивала Рыжикова. — Не обойдется, — мрачно ответила Чижикова. — Если мы ничего не предпримем, будет только хуже.
— Ты хочешь сказать, что мы… — голос у Рыжиковой дрогнул, — …следующие?
— Вполне возможно.
— Ой, мамочка. — Рыжикова от страха заказала себе еще порцию блинов — со сгущенкой.
— Хотя, с другой стороны, — продолжала рассуждать Чижикова, — если б нас хотели убить, то давно бы убили. Значит, мы им нужны живыми.
— Кому «им»?
— Тем, кто всех убивает.
— А зачем они всех убивают? — вернулась к первоначальному вопросу Рыжикова.
— В этом нам и надо разобраться.
Рыжикова в расстроенных чувствах обмакнула блин в сгущенку и целиком запихала в рот.
— Ни фига у нас не получится, — сказала она, прожевав и проглотив.
— Ну а ты что предлагаешь? Нанять еще одного частного детектива?
— Ой, нет, — испуганно ответила Рыжикова. — Хватит с нас Тюхина-Матюхина. Мне его так жалко.
— А Похмелкина тебе не жалко?
— Тоже жалко. Но Тюхина-Матюхина жальче. Такой красивенький. Вел здоровый образ жизни. Морковку хрумкал… — принялась вспоминать Рыжикова.
Чижикова же усиленно соображала.
— Нужно как следует проанализировать ситуацию… — морщила она в раздумье лоб.
— Мы ее уже сто раз анализировали. Получается абракадабра.
— Вот и надо из этой абракадабры выстроить логическую цепочку.
— Какая может быть логическая цепочка, если у тебя — ночной клуб с крематорием, а у меня — чердак с куклами…
— С куклами! — ухватилась за последнее слово Чижикова. — Смотри, Рыжик, — везде куклы, куда ни глянь. Кукольный театр вместо крематория — раз. У тебя дома кукла непонятно откуда взялась — два. В кабинете Уголькова кукла взорвалась — три…
— Похмелкину кто-то кукольные гробы заказал — четыре, — подхватила Рыжикова. — Утром мне кукольный голос звонил — пять…
— Стоп! — воскликнула Чижикова. — Вспомни точно, что тебе сказала эта «кукла».
— Она сказала: «Ты зачем выбросила меня в мусоропровод?»
— А дальше?
— «Похорони меня на кладбище кукол».
— Вот! — победно вскричала Чижикова. — Тюхин-Матюхин перед смертью тоже говорил про кладбище кукол. Я только сейчас поняла. Он произнес не два отдельных слова, а фразу из двух слов: «Кладбище кукол».
— Разве бывают кладбища кукол? Это, наверное, фигуральное выражение.
— Какое?
— Ну, иносказательное. Не имеющее отношения ни к кладбищу, ни к куклам.
— Здрасте, приехали, — покачала головой Чижикова. — Наоборот, тут все связано с кладбищем… О! — вдруг перебила она себя: — Он же сказал: заказчица!
— Кто сказал? Тюхин-Матюхин?
— Да нет, Похмелкин! Помнишь, я у него спросила, кто ему заказал кукольные гробы. И он сказал: заказчица.
— Ага, — припомнила и Рыжикова. И даже повторила всю фразу Похмелкина целиком: — «Мне заказчица велела всем так отвечать». Выходит, кукольные гробы заказала женщина.
