зрелища?..
— Отдай свое сердце! — завизжала Черная рука и понеслась на Генку, намереваясь вцепиться ему в горло.
Самокатов успел отпрыгнуть в сторону, и Черная рука с пронзительным воем пролетела мимо. Взмыв к потолку, она по новой ринулась в атаку.
Казалось бы, Генкина душа должна была уйти в пятки от страха, но вместо этого она вскипела от гнева. Да сколько же можно бояться, в самом деле?! Ну нет! Хватит! Достали!.. Рассвирепев, Генка схватил с плиты сковородку и раскаленным днищем врезал подлетевшей Черной руке по пальцам (яичница при этом шмякнулась на пол).
— Ай-яй-яй… — завопила Черная рука, тряся обожженными пальцами. — Что ж ты делаешь, гад?!
Самокатов, не теряя времени, еще раз звезданул по Черной руке… и еще… и еще…
— Вот тебе, вот тебе, вот тебе… — приговаривал он при каждом ударе.
Черная рука метнулась вон из кухни. Генка кинулся следом… Короче, он стал гонять Черную руку по всей квартире.
Все смешалось в доме Самокатовых. Черная рука, вопя и визжа, носилась как угорелая, сбивая по пути стулья с пола, люстры с потолков, цветы с подоконников… А вслед за ней, тоже как угорелый, носился Генка, размахивая сковородой.
Наконец Черная рука, изловчившись, открыла форточку в одной из комнат и — фр-р-р! — вылетела на улицу. Две вороны, пролетавшие в этот момент мимо окна, испуганно шарахнулись в разные стороны.
А Черная рука, погрозив Самокатову кулаком, крикнула:
— Ну, погоди, шкет! Мы с тобой еще встретимся! И, показав на прощание кукиш, унеслась в небесную синь.
Генка перевел дух и пошел осматривать поле боя. Впечатление было такое, словно по квартире пронесся ураган. На кухонном полу у плиты валялась яичница из пяти яиц, в ванной были разбросаны мочалки и полотенца, в комнатах паркет был усеян осколками плафонов и цветочных горшков, а в прихожей, на коврике, лежал телефонный аппарат… Самое интересное, что он звонил.
Генка поднял трубку вместе с аппаратом.
— Слушаю.
— Здорово, Самокат, — раздался голос Макса. — Ну, как делишки?
— Паршиво, — ответил Генка.
— Опять кошмары снились?
— Хуже. Кошмары были наяву.
— Это что-то новенькое.
— Да уж.
— Сейчас я к тебе приду.
— Давай.
Не успел Самокатов положить трубку, как опять раздался звонок. На сей раз в дверь.
Это явилась Любка Крутая.
— Привет, — сказала она. — Я у тебя вчера блок новой жвачки забыла.
— Проходи, — пригласил Генка.
Любка прошла. И ахнула.
— У тебя что здесь — стадо слонов пробежало?
— Нет, всего лишь рука пролетела.
— Какая рука?
— Черная.
И Самокатов рассказал все, что произошло.
— Мрак, — оценила его рассказ Крутая. И распечатав пластинку, сунула ее в рот.
В это время вновь раздался дверной звонок. Это пришел Горохов.
— Вот так фишечка, — присвистнул он, увидев разгромленную квартиру.
— Я тебе сейчас про другую фишечку расскажу… — И Генка начал по новой рассказывать: — …а потом она как завизжит: «Отдай свое сердце!» У меня прямо волосы на голове дыбом зашевелились…
— Надо говорить: «Волосы дыбом встали», — поправила его Крутая.
— А у меня именно дыбом зашевелились, — настаивал Самокатов.
— А чем она визжала? — поинтересовался Горохов. — У нее что, рот был?
— Да вроде не было… — Генка озадаченно умолк.
— Ладно, Самокат, давай дальше.
Когда Генка во второй раз закончил свой рассказ, Горохов сделал другу комплимент:
— Круто ты ее отметелил. Скажи, Люб?
— Круто, — согласилась Крутая. — И как это ты не испугался, Самокатов?
Генка поморщился.
— Ой, да заколебало уже все время бояться!
— Но почему ж снадобье-то не подействовало? — задумчиво произнесла Любка.
— Видно, ты опять что-то напутала, — сказал Макс.
— Да вроде нет. Лявр манная каша с обувным кремом отпугивает.
— Может, это тогда не лявры? — предположил Самокатов.
Крутая выдула изо рта большущий пузырь жвачки и снова втянула его в рот.
— Может, и не лявры. Но ты, Самокатов, не расстраивайся. Я знаю еще один способ, как тебе избавиться от кошмаров.
— Тухлые яйца и обувной крем больше есть не буду, — сразу предупредил Генка.
— Ничего есть не надо. Нужно просто позвонить.
— Позвонить?
— Да. Существует телефонный номер, по которому можно заказать исполнение любого желания. Только обещайте про этот телефон никому не болтать.
— Обещаем, — сказали мальчишки.
— Поклянитесь, — потребовала Любка.
— Клянемся!
Крутая плотно закрыла дверь в прихожую и шепотом произнесла:
— Номер телефона желаний — 555.
— А кто эти желания исполняет? — спросил Генка.
— Какая тебе разница? — ответила Любка. — Главное, что исполняют.
— А ты сама-то пробовала звонить? — осведомился Макс.
— Да тыщу раз. Вы думаете, почему я отличница, чемпионка и красавица… Давай, Самокатов, звони.
— А что сказать?
— Расскажи все как есть. А потом попроси, чтобы эта чернуха прекратилась.
Генка не без робости набрал 555. В трубке что-то защелкало и зашуршало.
— Алло, — сказал Самокатов.
— Да ты не алокай! — дернула его Крутая за рукав. — Ты рассказывай.
Генка откашлялся и начал:
— Э-э… м-м… это самое…
Поначалу ему было как-то неудобно рассказывать неизвестно кому о своих заморочках, но вскоре Самокатов освоился и довольно складно поведал неведомому абоненту и о Рите Курочкиной, и о собачьем кладбище, и об Афонькине, и о Купоросове с Нестеровой, и о ведьмочках-паучихах, и о Черной руке…
— Вот и все, — закончил Генка и хотел уже положить трубку.
— А желание-то… — напомнил другу Макс.
— Ах, да, — спохватился Самокатов и вновь поднес трубку к губам. — Я хочу, чтобы в моей жизни больше не было никаких кошмаров. Ни во сне, ни наяву.
— Скажи еще, как тебя зовут, — шепнула ему на ухо Любка.
