Но, пожалуй, самая разительная перемена, происходящая с пациентами, прошедшими первичную терапию — это преображение их физического облика. Оно происходит благодаря тому, что при первичной терапии используется психофизический, а не интроспективный подход. Например, приблизительно у трети женщин с довольно плоским бюстом после прохождения терапии начала расти грудь. Приходя в магазины, эти женщины были удивлены тем, что им приходилось покупать бюстгальтеры большего размера. Одна женщина, приехавшая налечение издалека, вернувшись домой, просто поразила мужа, который решил, что она проходила лечение инъекциями гормонов. Многие из таких женщин просили врачей измерить им грудь и зафиксировать результат. То, что я говорю, было подтверждено документально.
Есть и другие подтверждения взросления пациентов. Двое мужчин в возрасте двадцати с небольшим лет, сообщили о том, что у них наконец?то начали расти бороды. Другие говорили, что у них впервые в жизни исчез неприятный запах пота. Некоторые пациенты отметили, что у них начали расти кисти и стопы. Эти открытия не являются результатом внушения; никто из больных не ожидал результатов такого рода. Например, одна женщина не подозревала, что у нее выросли кисти рук до тех пор, пока не надела в магазине новые перчатки. Ей понадобились перчатки на один размер больше.
Объяснения этих фактов останутся чисто спекулятивными и умозрительными до тех пор, пока не будут проведены соответствующие физиологические исследования. Один мой коллега биохимик указывает, что такие изменения могли произойти в результате изменения выработки и секреции гормонов. Эти изменения, в конечном счете, могут влиять на механизмы экспрессии генов в клетках. Гипотеза заключается в том, что из?за подавления секреции гормонов в раннем возрасте некоторые процессы реализации генетической информации не были запущены; поэтому, например, у некоторых больных борода не начала расти в положенном возрасте.
Согласно мнению этого биохимика, у больных были нарушения, касающиеся взаимодействия различных гормональных систем, то есть, нарушения целостной гормональной регуляции функций организма; снятие блока запустило механизмы, которые невозможно было бы имитировать с помощью каких бы то ни было гормональных инъекций.
Сеансы первичной терапии могут запустить механизмы нормального роста. Мы ожидаем результатов физиологических исследований, которые в настоящее время проводятся для объяснения наблюдаемого феномена*.
Уж коли мы говорим о гормональных изменениях, то хочу отметить, что во многих случаях женщины, страдавшие от предменструальных судорог или от нарушений регулярности мен–В книге «Пленники боли», вышедшей тринадцать лет спустя после того, как были написаны эти строки, приведены соответствующие физиологические данные.
струального цикла, полностью избавились от них в ходе первичной психотерапии.
Бывшие до этого фригидными женщины, которые часто испытывали боль во время половых сношений, вдруг обнаружили, что влагалище стало нормально увлажняться даже при отсутствии явной сексуальной стимуляции. Одна женщина стала очень озабоченной по поводу того, что она назвала постоянной «игривостью». Впервые в жизни она поняла, что такое радость секса. До этого сексуальные отношения были обязанностью, которую она исполняла только потому, что так хотел муж.
Пациенты меняются во многих отношениях — например, некоторые обретают неведомое прежде чувство физического равновесия. Один больной описывал это так: «В прошлом каждый шаг, который я делал, был тщательно контролируемым и предсказуемым действием. Теперь же, поднимая ногу, я не знаю, куда именно я ее поставлю. Я хожу по тому же тротуару, по которому я ходил всегда, но теперь я испытываю от хождения совершенно иные ощущения. Я чувствую себя свободно, и в каждый момент времени отчетливо ощущаю все свое тело, знаю, как именно оно движется. Я перестал быть роботом».
Больные, прошедшие курс первичной терапии, часто сообщают о том, что у них кардинально — и к лучшему — изменилась координация движений. Они рассказывают о том, как они стали бегать, как стали бросать и ловить мяч. Игроки в теннис рассказывали, что стали побеждать соперников, которые раньше легко одерживали над ними верх. Отчасти это можно объяснить снятием давившего прежде напряжения. Исчезло расщепление, которое прежде мешало части тела и дыхательной системы участвовать в согласованных движениях. Во время одного из сеансов первичной терапии этот больной вдруг заметил, что его дыхание, наконец, пришло в гармонию с ритмами остальных частей организма.
Сеансы первичной терапии не вызывают эйфории, чувства «приподнятости»; они производят ощущение реальности, вызывают состояние, которое кажется приподнятым на фоне подавленности, которая была характерна для больного (также как любое реальное чувство по сравнению с нереальным). Напряжение притупляет сенсорный аппарат, то есть, органы, обес–печиваюшие восприятие ощущений, поэтому у невротиков нарушается не только поведение, но также вкус и обоняние. Так, многие невротики любят обильно приправлять блюда специями, чтобы чувствовать хоть какой?то вкус.
Один пациент так описывал изменения в восприятии ощущений: «Я никогда не ел просто потому, что бы голоден. И я никогда не ощущал настоящего вкуса блюд, которые я ел. Прошлым вечером я ел мясо, приготовленное на гриле, и вдруг понял, что не могу переносить запах угля. Я ел жареное на углях мясо много лет, и никогда не ощущал их запаха». Когда притуплены чувства, притупляется и сама жизнь.
Сеансы первичной психотерапии не создают нового и особого качества восприятия ощущений, как не создают и СМИ ощущения; они лишь позволяют пациенту полностью ощутить свои дремавшие до поры сенсорные (чувствительные) способности. Двое больных перестали пользоваться очками. Такое улучшение сенсорного статуса делает пациентов, прошедших первичную терапию, особенно бодрыми и живыми. Люди начинают различать недоступные им прежде нюансы человеческих голосов или музыки.
Одна пациентка так описывала результаты первичной терапии: «До сих пор вся моя жизнь была расплывчатой и неопределенной, как не фокусированное изображение. Сеансы как будто снабдили меня линзой, которая вернула картине четкость. Все стало определенным и ясным. Я начала ощущать запахи, которые прежде для меня просто не существовали. Я впервые почувствовала, что от мужа неприятно пахнет потом. До этого моя жизнь была серой. Я впервые ощутила живость цветов».
Часто происходят изменения и в восприятии тепла. Одна пациентка рассказывала: «Похоже, что я мерзла всю жизнь, но не чувствовала холода самой моей жизни». Когда она явственно ощутила пустоту и холод своей ранней жизни в семье, она дрожала в течение получаса, но потом впервые в жизни ощутила тепло, так как обрела заново способность
тельно, конечно, что подобное сужение происходит и на фоне предчувствия первичной боли.
Хотя многие больные говорят о том, что чувствуют холод (и их кожа действительно холодна на ощупь) когда приближается чувство первичной боли, есть невротики, уязвимая сосудистая система которых реагирует на это событие совершенно по–ино- му. Происходящие в их организме процессы заставляют их испытывать непреходящий жар. Один пациент рассказывал: «Мне всегда было жарко — воротник вечно душил меня, как раскаленный ошейник. Я сходил с ума. Я был похож на котел, кипевший на огне ярости». Этот человек реагировал на внешние стимулы не страхом, а гневом.
В понятиях первичной теории то, как невротики кутаются, чтобы защитить себя от холода, есть символический процесс — так они защищают себя от ощущения холода и так они заставляют себя, точнее, свое внутреннее «я» — согреваться — в фигуральном смысле. Напротив, невротики, которые никогда в жизни не надевали свитер, словно говорят миру: «Я не нуждаюсь в том, чтобы со мной делились теплом». Последний тип обычно представлен сильными независимыми людьми, которые полностью отрицают свои потребности. Для таких людей выразить свою потребность означает проявить недопустимую слабость.
С физиологической точки зрения, пациент, прошедший сеансы первичной терапии не может быть нереальным. Он не может больше носить свитер в теплую погоду, потому что органы чувств вскоре скажут ему, что организм перегревается. Нереальность личности — это тотальное событие, которое разыгрывается на уровне целостного организма. То, как человек реагирует на гнев или страх, отчетливо сказывается на происходящих в организме биохимических процессах. Например, если разделить Сольных на две группы — на тех, кто допускает вспышки гнева и на тех, кто прячет гнев внутри, то можно обнаружить, что представители двух групп отличаются между собой по секреции определенных гормонов. У представителей первой группы — у сдерживающих гнев, преобладает гормон мозгового слоя надпочечников норадреналин,
