— Вот блядь! — расстроился Матвей.
— Кто?
— Профессор, шеф, Профессор.
— Будьте на связи, — донесся из трубки недовольный голос.
Матвей нервно выгреб из бардачка на колени Данилу все спецприспособления, нашел документы и ключи от машины и вырулил со стоянки.
— Выезжай на трассу Е-95, - сказал Данил. — Только по дороге надо в магазин заехать.
— Да, и пивка возьми пару литров.
— Зачем пивка, я водку возьму.
— Значит, сработаемся! — приободрился Матвей и вдавил педаль газа.
«Субару» шел мощно и плавно. Километровые столбы трассы часто пролетали за окном. Красно- желтые осенние деревья в мягком свете вечернего солнца скрашивали однообразие дороги.
— Дай я сяду, — попросил Данил.
— А ты умеешь? — засомневался Матвей. — Смотри, тачка дорогая.
— Нас учили управлять любым видом техники, — гордо сказал Данил.
— Где учили? В колхозе?
— У нас нет колхоза. У нас община.
— Военно-патриотическая община? — съязвил Матвей.
— Нет, родовая, — Данил начал злится.
— Ты же сирота, насколько я понял.
— Поэтому я здесь. А вообще, Род — понятие намного шире, чем семья. Я — часть Рода.
— А чему вас там еще учили? — проигнорировал Матвей последнюю реплику.
— Всех вместе — всему понемногу. А потом, по способностям каждого. Я буду такой, как мой отец Никифор, — произнося имя Никифора, лицо Данила принимало почтительное выражение.
Матвей поменялся с Даниилом местами и заткнулся до конца дороги. Два часа они неслись по трассе, затем свернули на проселочную дорогу и петляли по ней километров пять.
— Дальше пешком, — сказал Данил, остановившись посреди леса.
Напарники вброд форсировали небольшую речку и по лугу вошли в дубраву. Огромные, вековые дубы полностью скрывали путешественников от солнца, высокая влажная трава не давала просохнуть ботинкам и штанам. Дубы росли как попало, но Шувалову казалось, что они заходят все дальше и дальше в природный лабиринт. «Красота то какая, — сказал Голос в голове у Матвея. — Девственная, мать ее, природа». Данил настоял на том, чтобы оставить мобильные телефоны в машине и Матвей, привыкший к городской жизни, чувствовал себя неуютно без связи с миром людей. Напарники вышли на полянку с каменным очагом посередине. Данил быстро развел огонь из сухих веток, которые они принесли из леса. Парни разделись и разложили сушиться вещи. На мускулистой груди и руках Данила Шувалов увидел множество наколок, по стилю похожих на рисунок, покрывавший его левую грудь.
— Тоже обереги? — кивнул он на руки Данила.
— Тут много чего. У каждого знака свой смысл и предназначение.
— А мой что предназначает?
— Пока ничего.
— Будет какое-то испытание? — шутя, спросил Матвей.
— Нет. Все произойдет само собой. Или не произойдет. Давай перекусим, — Данил закопал в золу сырую картошку. Разложил на полотенце овощи, хлеб, колбасу и сделал над едой несколько крестообразных движений лезвием ножа. Когда парни ополовинили литровую бутылку водки, Данил ушел к машине, позвонить начальству.
— Ты только от очага далеко не уходи, — попросил он Шувалова, — через час вернусь.
Матвей выпил еще и решил размять ноги. В сплетавшихся кронах деревьев не было слышно никакого движения. Сколько не прислушивался Матвей, он не мог различить признаков жизни ни птиц, ни мелких зверушек. В траве не стрекотали сверчки и кузнечики, его даже ни один комар не укусил. Матвей подбросил сухих веток в костер и, когда он разгорелся, положил на огонь пучок свежей травы, которая сразу задымила. Сделав своеобразный ориентир на месте стоянки, он прошел шагов двадцать и, продравшись через кустарник, вышел на огромную поляну правильной овальной формы размером с футбольный стадион.
— Ни хрена себе, — удивился Матвей, оглядывая окруженный гигантами-дубами луг. Матвей вышел на центр поля и улегся в траву. «Надо почаще выезжать на природу», — подумал он, глядя на мерцающие звездочки в еще светлом небе и вдыхая полной грудью густой аромат трав.
Очнулся Шувалов от неудобства в животе и почему-то вниз головой. По ходу, его нес Данил, перекинув через плечо, как мешок с картошкой.
— Поставь меня на место, — выдавил Матвей.
Данил остановился и установил Шувалова на ноги. Тот сразу упал в траву.
— Как себя чувствуешь? — спросил Данил с довольной улыбкой.
— Нормально, — зевая, ответил Матвей, — выспался так хорошо.
— Выспался, говоришь? Ты на руки свои посмотри. Руки были покрыты рубцами, как будто по ним стегали плеткой, их покрывала зелено-красная липкая корка, а под ногти набилась земля.
— Это че такое? — ошарашено выдавил Матвей.
— Ты нож покажи.
Матвей достал из кармана складной швейцарский нож. Острие лезвия откололось, и было испачкано той же зелено-красной жидкостью.
— Я случайно никого не убил? — перепугался Матвей.
— Морок разве что. Да и то вряд ли, — спокойно ответил Данил. — Идем к огню, умоешься.
Шувалов обмыл руки и торс. Липкая субстанция никак не хотела сходить с кожи.
— Смотри сюда, — сказал Данил, протягивая Шувалову зеркало на уровне груди. Наколка, набитая Никифором, приобрела рельефную форму. Некоторые линии вдавились в кожу, другие же выдавались наружу, создавая в общем виде, объемный рисунок.
— Теперь у тебя Знак Защитника, оберег и помощник, — сказал Данил. — Не чешись первое время. А потом научишься понимать, что он тебе говорит.
— Кто говорит?
— Знак.
— И кто это сделал? — возмутился Матвей.
— Духи Рода. Ты прошел испытание. Только они сделали так, чтобы ты ничего не помнил. Твою нервную систему берегли, — усмехнулся Данил.
— А меня спросить они не забыли? Может я не хотел в их род вступать!
— Дурак. Ты с рождения в Роде. И Защитник с рождения. Не знаю, почему тебя раньше не посвятили, но на все есть причины, — спокойно произнес Данил. — Есть хочешь?
— Хочу, — начал успокаиваться Матвей, — есть хочу, пить хочу, все хочу.
Утром напарники убрали все следы своего пребывания на поляне, Данил не поленился выгрести золу из очага. «Субару» их приветствовала звонками мобильных телефонов.
— Где вас носит? — орал в трубку всегда невозмутимый Вячеслав Иванович. — Я уже собирался бригаду на поиски высылать!
— Проспали мы, шеф, — притворно зевая, ответил Шувалов. — Все на свете проспали.
— Вот именно! В деревне Торфяное, на сто двадцатом километре трассы, черти-что твориться. Менты нам все телефоны оборвали уже. Пулей туда.
— Есть, пулей! — гаркнул в трубку Матвей и отключился.
— Ты его достанешь когда-нибудь, — сказал Данил.
— Органически не перевариваю начальство. Это у меня еще с армии. И зачем я туда шел? — Матвей завел двигатель и аккуратно объезжая рвы и деревья, выехал из леса.
Село начиналось с кладбища. Простые, выбеленные кресты с черными табличками гармонировали с бело-черными стволами берез. Матвей снизил скорость и открыл настежь окна, прислушиваясь. Все было тихо, даже чересчур. Данил попросил остановить «Субару» возле колодца, он вышел из машины, потрогал
