землю, понюхал воздух и зачерпнул ладонью воду из ведра.
— Иди попробуй, — сказал он Шувалову.
Матвей засунул лицо в ведро и сделал большой глоток, освежаясь после вчерашней выпивки.
— Фу, блядь! В колодце кошка сдохла. — Матвей с отвращением выплюнул воду на пыльную дорогу и вытер губы рукавом.
— Кто-то точно сдох, но не в колодце. Ты начинаешь меняться, — одобрительно сказал Данил, — простой человек на слабый дух смерти не реагирует.
— Сколько можно меняться, — пробурчал Матвей, — я себе и такой нравился.
Данил и Шувалов медленно поехали дальше. Притормозили на перекрестке, в конце одной из улиц столпились селяне.
— Думаешь, Профессор? — спросил Матвей, поправляя пистолеты.
— Может быть.
Селяне угрюмо молчали, сжимая натруженные руки в кулаки. Они плотной стеной окружили человека в полицейской форме, судя по деревенскому загару — участкового.
— Власти из города во всём разберутся, — растопыренными руками лейтенант сдерживал толпу, — а вы расходитесь по хатам. Нечаво тут делать, нечаво.
— Служба Безопасности, — Матвей вышел из машины, показывая полицейскому красную корочку. — Два свидетеля остались, остальные по домам. Два свидетеля! — громко приказал Шувалов, видя, что толпа потихоньку рассасывается. — Стоять! Вы, женщина и ты, мужик. Как зовут!
— Колян, — пролепетал бородатый крестьянин в старой телогрейке и коричневых брюках, заправленных в кирзовые сапоги с завернутыми голенищами.
— Баба Вера, — сказала перепуганная пожилая женщина в затертом халате и домашних тапочках на босу ногу.
— Пройдемте, будете свидетелями. — Шувалов взял их под руки и насильно потащил в открытую калитку. За ним вошел полицейский, Данил прикрыл за собой калитку. Толпа растворилась.
— Что здесь, лейтенант? — спросил Шувалов.
— Убийство, — сказал усатый полицейский, вытирая пот со лба помятым носовым платком. — Он там, за хатой.
За домом, на старой груше вниз головой висели тела: мужчина в одних трусах, женщина — лицо её закрывала спавшая с бедер ночная рубашка и голая девочка лет двенадцати. У всех трупов был широкий разрез на горле. От уха до уха.
Женщина-свидетель тихо осела на землю, мужик, трясущейся рукой часто крестился.
— Заберите их, лейтенант, — глухо произнес Шувалов. — Пусть перед домом ждут. Запишите их паспортные данные.
Данил подошел к мужчине и коснулся пальцем открытого мяса на горле. Понюхал, растер между пальцами кровь.
— Около двенадцати ночи, острым, кривым ножом, кровь собрали в металлическое ведро, — сказал он, осматривая землю. Потом Данил обошел тела, потрогал их поочередно за головы, руки, осмотрел ноги. — Мужчину сначала оглушили ударом по затылку, девочку задушил кто-то с длинными ногтями, скорее всего женщина, маленькая рука. — Он поднял ночную рубашку, закрывавшую лицо женщины. — Ее долго били по лицу. Потом всех без сознания подвесили и спустили кровь.
— Зачем? — Матвей судорожно сглотнул слюну.
— Похоже на древний ритуал. Кровь, скорее всего, пили. Даёт много энергии. — Данил проводил руками вдоль тела мужчины.
— Психической энергии? — уточнил Матвей.
— Да.
Шувалов вызвал по телефону Вячеслава Ивановича:
— У нас тройное ритуальное убийство. Может Профессор поблизости. Мы идем искать, на месте оставляем мента.
— Действуйте, — сухой ответил голос.
Матвей подошел к участковому. Его загорелое лицо пошло бурыми пятнами, пот градом катил из-под фуражки.
— И что? Никто ничего не слышал? — с обвинением и злостью в голосе спросил Матвей.
— Так ведь, Васька покойный, — участковый перекрестился, — бухал сильно. Запоями бухал и Маньку, жену свою, бивал часто. Крики слышали, да думали Васька опять нажрался.
— Чужих видели в деревне? — потряс Шувалов ничего не понимающего свидетеля за плечи. — Чужие приезжали на днях?
— Нет, — дрожащим голосом ответил мужик.
— Это Фельдманы! Вурдалаки, — громким голосом запричитала баба. — Убивцы!..
— Кто такие? — резко прервал ее Шувалов.
— Жиды. Жиды, иуды, кровопивцы!
— Где обитают?
— Там, — она махнула рукой, — там за речкой.
— Поехали покажешь, — обратился Шувалов к свидетелю.
— Не поеду, — перепугался мужик.
— Покажешь только и все, — Матвей схватил мужика за шиворот и поволок к машине.
«Субару» подъехал к узкой извилистой речке, заросшей ряской и лилиями. Напарники и Колян перешли шаткий, деревянный мостик и увидели, скрывающийся за высокой живой изгородью, панельный канадский дом с черепичной желтой крышей.
— Вот тут Фельдманы, — селянин стал, как будто уперся в невидимую стену.
— Сколько их? — тихо спросил Матвей.
— Трое. Филя с женой и пацан, — мужика мелко трясло.
— Иди за речку и жди нас на том берегу, — приказал свидетелю Шувалов, — если что, беги к участковому, пусть вызывает подкрепление.
— Ну шо, вперед? — спросил Матвей.
— Подожди, — сказал Данил, глядя на небо. — Пусть Солнце выйдет.
— Ага, я пока с тыла осмотрюсь.
Шувалов достал из наплечной кобуры пистолет и, крадучись, обошел дом. Задняя стена постройки была без окон. «Очень хорошо, — сказал Голос. — Они все в комнате справа от двери». Матвей подошел к нужному окну, оно было наглухо задернуто шторой. Шувалов попробовал открыть раму ножом, но сломанный кончик лезвия не позволял как следует зацепить пластиковую створку. Матвей пробрался к двери. Из серой тучи вышло солнце, заиграв искрами на утренней росе. Данил с разбегу, мощным прямым ударом ноги вышиб дверь и, не останавливаясь, ворвался в одну из комнат. Матвей повернул направо и влетел в темное помещение. Сначала он ничего не увидел из-за резкой перемены света, только услышал грозное рычанье слева от себя. Выстрелил на звук. Мощные руки обхватили Матвея. От сильного толчка он врезался спиной в стену и с рвущимся звуком вылетел с куском панели на улицу. В падении он потянул противника за ткань рубашки, бросая его через себя. Уселся сверху и в упор выстрелил в плечо. Раздался дикий визг из пролома в стене. Матвей выстрелил травматической пулей, бежавшему на него подростку в лоб и сразу же боевым в другое плечо мужчине, который уже тянул левую руку к горлу Шувалова. Потом приставил дуло пистолета к его оскаленным зубам и нажал на спуск. Мальчик опять бросился на Матвея, сбрасывая его с противника. Матвей перекатился, подмял под себя подростка и быстро нанес три удара рукояткой пистолета в голову. Два в переносицу и один в висок. Прицелился в мужика, но тот беспомощно барахтался в песке, пытаясь подняться на простреленных руках. Шувалов перевернул мальчика на живот и застегнул наручники за спиной. Ту же операцию проделал с бородатым мужиком. Матвей достал из-за пояса второй пистолет и кинулся в пролом. Данил с расцарапанным в кровь лицом сковывал наручниками руки, бешено брыкающейся бабе. Шувалов быстро осмотрел дом. Никого не было, если не считать обнаженного трупа в коридоре, которого он сразу не разглядел в темноте. Окна все закрыты. Матвей выбежал на улицу, и внимательно всматриваясь вглубь окружавшего дом сада, обошел здание.
— Вроде всех взяли, — сказал он Данилу, который скрепил всех троих Фельдманов одними
