приветственном жесте. И по стеночке добрался до женской комнаты. Из открытой двери показался голый зад и исчез в примерочной.
— Четвертый номер е мое, — прошептал Федор.
Из комнаты с манекенами вышла эффектная фигуристая брюнетка в открытой блузке и брючном костюме. Женщина вальяжно проплыла к стойке.
— Документы, пожалуйста, — она оперлась о стойку локтями, открывая взгляду ложбинку между загорелых налитых жизнью грудей.
— Прошу, — подал Федор пакет с цифрой «2».
— Не люблю быть второй, — не меняя позы, она надула полные красные губы.
— Не в моей компетенции, — просипел Федор.
У Матвея стало горячо внизу живота, он усилием воли пытался собрать мозги в кучу, Федор ерзал задницей в кресле. Брюнетка чего-то ждала.
— Отойдите от стойки, — Шувалов поднялся и положил руку на рукоять пистолета.
Женщина отошла и с улыбкой посмотрела на ширинку Матвея.
— Вам нужны неприятности? — холодно спросил он.
— Злые вы, — сказала брюнетка и, виляя задом, скрылась за дверью.
— Вот сука, блядь, — прошипел Матвей, падая в кресло.
— Еще какая, — выдохнул Федор, — меня чуть кондратий не хватил. Настучу на блядь начальству, ей богу настучу.
Федор пошел в туалет, Матвей жадно пил воду. В четыре часа показался Вячеслав Иванович. Вручил Матвею документы, подсунул на подпись рабочий контракт и расписку о неразглашении. Федор, как и обещал, настучал о безобразном поведении биотела № 4 и всячески расхваливал Шувалова.
Начались рабочие будни. Клиенты были разные, как и влияние их на многострадальных работников спецобъекта. Федор и Матвей после каждой смены восстанавливали нервы в баре по соседству. На этой почве сдружились и на выходных ездили на рыбалку. Матвей притащил на работу две двухпудовые гири и стремительно набирал мышечную массу. В основном благодаря жене Федора Марии Степановне, которая сильно жалела парня и готовила очень вкусные картофельные пирожки с мясом. Федор тоже набирал массу в кресле за компьютером. Материальное положение Шувалова резко улучшилось, и настроение соответственно тоже. Матвей сделал ремонт в квартире и обновил гардероб. Жизнь потихоньку налаживалась.
Собираясь домой после очередной смены, Матвей услышал шум открывающихся дверей «лифта». Он выскочил в зал полуголым — в джинсах и носках. Из «лифта» выползло тело без лица и уставилось огромными глазами на Федора. Тот не шевелился, взгляд Федора остекленел.
— Федя, твою мать! — гаркнул Шувалов и бросился к манекену.
Воздух уплотнился до состояния желе. Матвей продирался через него, решив вступить в рукопашную. Манекен плавно перевел взгляд на Матвея. Федор медленно, как сомнамбула, вытащил пистолет и выстрелил Шувалову в грудь. Пистолет продолжал выплевывать резиновые пули, а Матвей катался по кафелю пола, пытаясь увернутся. Он добрался до двери в подсобку, забрался на карачках в помещение и прижался спиной к закрытой двери. Дико болела грудь и сломанные ребра, правая рука не шевелилась. Матвей дотянулся левой до замка и, закрыв дверь, впал в полуобморочное состояние. Через пару-тройку минут поднялся и достал свой пистолет из сейфа. Приоткрыв дверь, Матвей выпустил веером четыре пули. Ворвался в помещение. Двери в мужскую комнату и в гардероб с вещами были открыты. Федор лежал на спине, не подавая признаков жизни. Матвей забежал за стойку и вдавил тревожную кнопку. Потом заглянул в комнату с манекенами — не было биотела «профессора», так они называли бородатого, седого дядечку. Серый костюм тоже отсутствовал. Матвей в одних носках выскочил на улицу и побежал к будке охраны.
— Профессор не выходил? — закричал Матвей охраннику.
— Не было никого, — перепугался тот.
— Через зоопарк ушел, сука, — заорал Матвей и с размаху бросил пистолет об асфальт, — Сука, блядь. — Потом, поддавшись инстинкту, схватил пистолет и выбежал на улицу. Серый пиджак маячил перед поворотом на центральную улицу. Матвей бежал как никогда на свете, ноги горели от трения о наждак асфальта. Сломанные ребра издавали хруст при каждом вдохе, угрожая порвать легкие. Он бежал молча, отмахивая левой рукой с пистолетом, правая безжизненно болталась на ветру. Профессор оглянулся и скрылся за углом. Когда Матвей свернул на главную улицу, его встретила толпа цыган. Шувалов сходу врезался в середину, выставив вперед левое плечо и колено. Сбил двоих, потерял равновесие, по инерции перекувыркнулся пару раз, сдирая кожу на голой спине, вскочил и побежал дальше. Профессор спускался в подземный переход. «В метро собрался, сука!», — подумал Матвей и рванул через трехполосный поток машин. Не обращая внимания на визг тормозов и возмущенные гудки, перевалился через ограждение, разделяющее противоположные потоки. Здесь водители уже сбавили скорость и Матвей, по диагонали пересекая дорогу, побежал к стеклянному входу в метрополитен. Проскакивая вторую дверь, Матвей получил мощный удар резиновой дубинкой по голове и одновременно по левому плечу. Он почувствовал еще пару ударов по затылку и отключился.
Пришел в себя Матвей в машине скорой помощи. В локтевом сгибе торчала игла капельницы, грудь и голова плотно затянуты бинтами.
— Привет, герой, — высокий мужчина в черном костюме и галстуке на белой рубашке сидел рядом с носилками. Я Иван, из Службы. Мы вовремя заметили твой забег, иначе менты тебя бы совсем поломали. Сейчас отвезем тебя в нашу больничку, там быстро залатают.
— Профессор ушел? — с трудом прохрипел Матвей.
— Не должен. Все выходы из метро перекрыты.
Больничка была первоклассная. Отдельная, по-домашнему обставленная палата с телевизором и мультимедийной системой. Санитарки — с нежными, мягкими руками. Из приоткрытого окна пахло жасмином и открывался вид на парк, вокруг синего пруда свесили густые ветви плакучие ивы.
Лечащим врачом Шувалова оказался здоровенный, бородатый мужик в расшитой славянским орнаментом полотняной рубахе и шароварах. Длинные седые космы на его лбу стянула полотняная лента расписанная рунами. Дядька окунал Матвея в ванны с непонятной вонючей субстанцией, мазал жиром неизвестного происхождения и лил на голову душистое масло. Различные отвары, примочки и окуривание дымом с приговорами бородатого лекаря быстро поставили Шувалова на ноги. Через три дня он уже гулял по парку с Вячеславом Ивановичем.
— Профессора вы упустили, — отчитывал он Матвея. — Федор не нажал на тревожную кнопку, когда начали открываться двери «лифта». На посту надо находится до четырех часов. А ты положил оружие в сейф за пять минут до конца смены. — Вячеслав Иванович с осуждением посмотрел на Шувалова. — Вы допустили в наш мир очень опасное существо. Ты это понимаешь?
— Я то понимаю, — возмутился Матвей. — Только где были ваши техники? Почему он появился вне графика? Или через «лифт» может шастать кто и когда угодно! Наша задача — предупредить группу быстрого реагирования, если клиент будет вести себя неадекватно. Клиент, а не террористы какие-то! Я нажал на тревожную кнопку. Где вы были? На даче вы сигнал принимаете или где?
— Ладно, тише, — примирительно поднял руки Вячеслав Иванович. — Разорался тут. Всех больных переполошил. Одного из техников нашли утром мертвым. Инсульт. Скорее всего, он помог существу совершить переход. Ты мне скажи лучше, зачем ты за ним погнался? Такой бедлам в центре города устроил. Хорошо хоть тебя полиция не подстрелила. В твои обязанности это геройство не входило.
— Достал он меня.
— Инстинкт у тебя, — возразил Вячеслав Иванович. — В общем, к тебе предложение перейти в оперативный отдел и заняться этим Профессором вплотную. Что скажешь?
— Надо подумать.
Вячеслав Иванович с удивлением посмотрел на Шувалова:
— Что-то ты осторожным стал. Раньше, судя по твоему досье, ты бы не думал.
— Жизнь научила.
— Это даже хорошо. С Профессором надо быть очень осторожным.
