запад, на берег, сказал, быстро как струя кальмара. И пыль еще не села.
– Значит, он едва выехал? Зачем бы? И как далеко отсюда до берега?
– Госпжа, около звона, каковой он быстрый.
– И зачем?
Они снова обменялись таинственными взглядами. – Госпжа, последнее время берег черный от шепотков. Рыбаки пропадают, демоны скачут из глубин. Острова стали ледовыми и белыми словно изнанка черепушки душегуба.
– Мастер Оружия поскакал проверять суеверные слухи?
– Госпжа, у меня самой кузина на берегу…
– У которой глаз дергается, – прервала ее другая старуха.
– Пусть дергается, это не здесь важно. Там были голоса из моря, она их слыхала и не раз один слыхала. Голоса, госпжа, как у утопленников, она так и говорит, потому как и утопленников тоже не раз один слыхала.
Сзади к Полутьме подошел один из ее сержантов. Атрипреда отстегнула ремешок шлема. – Мастер оставался трезвым?
– Один изо всех, но самый.
– Именно так, – согласилась вторая. – А проклятие хуже всего как раз в такие вот ночи как…
– Молчи, ты! Госпжа солдат чином повыше Дреша!
– Тебе откуда знать, Стяжка? Зачем…
– Вот я знаю! Чей племянник копал отхожую яму для Травяных Курток, как не мой! Чин видать по шейному ожерелью и по крою шапки и…
Яни Товис повернулась к сержанту: – В конюшне есть свежие лошади?
Тот кивнул: – Четыре, Атрипреда.
Первая старуха толкнула вторую, буркнув: – Я ж говорила!
Яни Товис разогнула голову, пытаясь снять напряжение шейных мышц. Закрыла на миг глаза, вздохнула: – Оседлайте их, сержант. Выберите троих наименее уставших вестовых. Я намерена отыскать пропавшего Мастера Оружия.
– Госпожа. – Солдат откозырял и ушел.
Снова обращаясь к старухам, Атрипреда спросила: – Где поблизости расположены Тисте Эдур?
Минуло полдюжины ударов сердца, пока они бессловесно совещались. Наконец первая кивнула себе под нос. – В Реннисе, госпжа. Они не разу нас не навещали.
– И будь довольна, – сказала Полутьма. – Могли бы твоему Боарлу снять голову с плеч.
Вторая фыркнула: – Вряд ли бы кто заметил разницу…
– Тихо ты! – шикнула первая и сказала Полутьме: – Госпжа, Дреш Боарл, он потерял почти всех сородичей, когда Эдур напали. И жену потерял тоже, три года тому под Петельным Болотом…
Вторая сплюнула на только что вымытый пол: – Потерял? Ее сам хозяин задушил и закопал, Стяжка! Но скажу тебе, жена была горяча – нет чтобы говорить то, что хозяин желает слышать и больше ничего не говорить! Вот он и вскипел, и жену прикончил!
Полутьма обратилась ко второму сержанту: – Мы останемся здесь на несколько дней. Приказываю поместить Дреша под домашний арест. Пошлите гонца в Реннис, потребуйте суда Тисте Эдур. Такое расследование потребует волшебства, особенно для разговора с мертвой.
Сержант отдал честь и вышел.
– Лучше бы вам не говорить с покойницей, госпжа.
Полутьма нахмурилась. – Почему?
– Потому как она начнет говорить да не закончит. Хозяин выпил, а она была горяча, прям огонь – могла ему глаза выцарапать, прям так.
– Вы что, ведьмы?
Старухи снова молчаливо посовещались; первая выставила корявую волосатую ногу и тщательно стерла подошвой сгусток мокроты. На пальцах, как заметила Яни Товис, были настоящие когти.
– Вы из трясов? Кудесницы Старых Путей?
Старухи наморщили и без того сморщенные лбы. Та, которую назвали Стяжкой, снова присела. – Да и вы здесь рожденная, госпожа, эт точно. Здесь вы, госпжа, девочкой по берегу бродили. Потом уехали, да не так далеко, чтобы забыть. А хозяйка нас не любила.
– Так кто же задушил ее и утопил труп в болоте, Стяжка?
Вторая, казалось, чем-то внезапно подавилась. Справившись с приступом, она сказала: – Дреш отдал нам приказы ясные как паутина на тропке, да, Стяжка? Отдал нам приказы, а мы тут были еще когда первый Черный Камень под крепость закладывали. Мы верные. Боарлы летерийской крови, первые на этих землях, первые хозяева. Дреш Первый отдал нам кровь в полном понимании. Чтобы почернить Черный Камень.
– Первый из дрешцев нашел вас и заставил благословить себя?
Вторая старуха кашлянула. – Он точно думал, что это благословение…
Полутьма огляделась и шагнула в сторону, опершись плечом о темную стену. Она слишком устала. Род Боарлов, проклятый ведьмами трясов. Ведьмы, что переживают поколение за поколением, оставаясь бдительными. Она закрыла глаза. – Стяжка, скольких жен вы умертвили?
– Ни одну без приказа Дрешей, госпжа.
– Но ваше проклятие сводило их с ума, каждого из них. Не заставляйте повторять вопрос!
– Госпжа, двадцать и еще одну. Когда они становились неплодными. По большей части.
– И вы усердно стараетесь не пускать сюда Тисте Эдур.
– Не их ума здешние дела, госпжа.
– Этот Боарл убил больше трясов, чем все дрешцы до него. Вы сами знаете, госпжа.
– Отмените, – сурово повторила Яни Товис. – Мое трясское имя – Полутьма.
Карги вдруг подскочили, потом упали на колени и склонили головы.
– Конец проклятию, – сказала Полутьма. – Вы отвергнете приказ принцессы Последней Крови?
– Вы больше не принцесса, – не поднимая головы, ответила Стяжка.
Яни Товис почувствовала, что кровь отхлынула от лица. Если бы не стена, она пошатнулась бы.
– Ваша мать умерла почти год назад, – тихо и грустно сказала Стяжка.
Вторая ведьма подхватила: – Она плыла с Острова и лодка перевернулась. Говорят, это был демон глубин, выгнанный из моря темной магией – той самой магией, моя Королева, за которой так погнался на запад Мастер Оружия. Демон поднырнул под лодку и все потонули. Шепотки из вод, моя Королева, темных и почитай что черных.
Яни Товис тяжело вздохнула. Происходить из рода трясов – значит познать горе. Мать мертва, ее лицо иссохло. Ну, она ведь не видела ее десять лет, так? Откуда же такая боль? Потому что тут есть что-то еще. – Как зовут Мастера Оружия, Стяжка?
– Йедан Дерриг, Государыня. Дозорный.
