поглядел на нее, она уже провела ножом по ладони, прошипев древние слова освобождения – отпуская плененных духов, пустынных божков и всех прочих, связанных старым оружием…
Освобожденные силой ее крови духи и призраки убиенных полились наружу? устремились над рядами скамей к плоскости арены.
Под ужасные вопли Рулада Сенгара духи прямиком понеслись к Карсе, окружили и закрыли его – кишащий хаос – ослепительная вспышка, словно пожар вырвался из окон…
… Карса Орлонг, императорский меч и сжавшая его рука пропали.
Одиноко лежа на песке арены, Рулад Сенгар брызгал алой струйкой из обрубка руки.
Никто не шевелился.
Пребывание внутри железного лезвия оказалось для духа Цеды Куру Кана весьма интересным опытом. После неопределенного периода исследования и знакомств с прочими пленными духами он выработал способ, позволявший бежать в любой удобный момент. Однако его удерживало любопытство и растущее предчувствие: все обитатели этого темного места попали сюда с некоей целью. И они ждут.
Предвкушение, даже готовность. И бОльшая кровожадность, чем нравится Куру Кану.
Он подумывал начать компанию борьбы за власть, за покорение прочих духов; он хотел было связать их волю. Но вождь, понимал он, не должен быть невежественным. Неизвестно, удастся ли ему вырвать тайны силой. Он предпочел выжидать.
Он был терпелив, как в жизни, так и в смерти.
Потом внезапное потрясение, вкус крови во рту… безумный экстаз расцвел внутри него. Горькое понимание – смиренное понимание – сколько же в нем звериной слабости! – когда раздался призыв на языке Первой Империи, Куру Кан осознал, что уподобился демону, рыча, требуя доминирования, желая вырваться из железного клинка – назад в мир, во главе ужасного полчища…
Стремясь к одиноко стоящему Теломен Тоблакаю.
К мечу, что пронзил его ногу.
Куру Кан сразу же понял, что придется сделать. Понял, что придется выковать путь, понял, что – увы! – придется принести жертву.
Они сомкнулись вокруг воина – Тоблакая. Они потянулись к проклятому мечу и ухватились за его лезвие. Они с яростной жаждой тянули кровь, струящуюся по ноге Тоблакая. Он уже шатался, когда духи, во главе с Куру Каном, открыли врата.
Портал.
Хаос бушевал со всех сторон, пытаясь уничтожить их, и духи начали расставаться с призрачными жизнями, принося себя в жертву осаждающему голоду. Но, погибая, они толкали Тоблакая вперед, выковывая путь, обеспечивая продвижение.
Пробудились и другие духи, отовсюду слетевшиеся к воину – жертвы самого Тоблакая. Их были целые легионы.
Смерть ревела. Напор хаоса давил духов, рвал на части – несмотря на их число, на силу сложенных воль духи останавливались, не могли идти дальше – Куру Кан закричал – вытянуть из Тоблакая еще больше сил означало бы убить его. Они не справились.
Проиграли…
На расчищенном пространстве посреди кладбища Тартеналов сидел скрестив ноги согбенный шаман. Вот он зашевелился, глаза открылись. Поглядев вверх, он увидел стоящего прямо на крае Аблалу Сани.
– Давай, парень, – сказал он.
Юный Тартенал с плачем рванулся к нему – в руках его был нож, один из собственных ножей Арбэта: почерневшее от времени лезвие, глифы столь древние, что их почти невозможно прочитать.
Арбэт кивнул, когда Аблала Сани глубоко погрузил оружие в грудь шамана. Не в сторону сердца – Старый Горбун хотел умереть не сразу, ему нужно было источить всю силу, накормить множество духов, уже встававших из могил.
– Уходи отсюда! – закричал Арбэт и упал набок. Кровь пузырилась на губах. – Уходи!
Издав детский всхлип, Аблала Сани побежал.
Духи собрались – полукровки, чистокровные, ушедшие в землю сотни и сотни лет назад.
И Старый Горбун Арбэт показал им нового бога. А потом показал – силой крови – путь к богу.
Куру Кан ощутил себя на пути потока, исполинской волной ринувшегося в проход. Появились духи, целая армия духов.
Теломены. Тартено Тоблакаи.
Тартеналы…
Они мчались, и хаос отпрянул, но затем атаковал вновь.
Сотни исчезли.
Тысячи голосов вопили в агонии.
Куру Кан оказался поблизости от молотящего руками воина – Тоблакая. Схватил за горло, напряг руки и потянул его вверх.
Вода, шумный прибой, под ногами хрустит коралловый песок. Одуряющий жар бешеного солнца.
Шатаясь, на берег – да, Куру Кан сможет дойти хотя бы сюда.
Выбраться на берег.
Он отпустил воина и увидел, как тот падает на пляж островка, как тянет за собой пронзенную мечом ногу…
Море подобралось к старому Цеде со спины, схватило и потащило к себе, рокоча и брызгаясь.
Вода повсюду, она кружится и затягивает его глубже, еще глубже.
Но они сумели.
На песке арены лежал мертвый Рулад Сенгар. Кровь вытекла, тело приобрело цвет речной глины и стало столь же холодным. В песке блестели влажные кругляши монет, вытекшая кровь почернела.
Зрители ждали.
Ждали, когда же Император Тысячи Смертей поднимется снова.
Солнце восходило все выше, звуки городского сражения приближались.
Если бы кто-то из них поднял взор к небу – заметил бы точку на северном горизонте. Точку, что быстро росла.
