Отчетов об этих сооружениях не сохранилось – тоннели, комнаты, колодцы стали тайным знанием немногих. О существовании параллельных ходов, секретных дверей в стенах и сотнях малых гробниц ведают и вовсе единицы. Эти тайны принадлежат лишь богам.
Старший Бог внес истерзанную, истощенную женщину в один из таких боковых проходов. Выскользнув из потолка, дверь бесшумно упала за ним. Он терзался горьким стыдом, он гневно себя упрекал. Он и не воображал полного размаха бесчинств и жестокостей, творимых истопатами; его мучило искушение высвободить свои силы, обрушить на обнаглевших садистов всю полноту ярости.
Разумеется, это привлечет нежелательное внимание и, без сомнения, приведет к бесчинствам еще большим, к резне, не делающей разбора между виноватыми и случайными жертвами. Да, таково проклятие силы.
Он хорошо знал, что Каросу Инвиктаду скоро предстоит это понять.
Теол Беддикт стоял коленями на грязном полу своего дома, просматривая кучку мусора. Тут кто-то поскребся в дверь. Теол бросил взгляд через плечо. – Аблала Сани! Входи, дружище.
Здоровенный полукровка – Тартенал вошел в комнату, пригнувшись под низким для него потолком. – Что вы делаете?
– Ищу деревянную ложку. Или хотя бы часть ложки. Ложки играют главную роль в процедуре приготовления и принятия пищи. Я боюсь, что Багг бросил ее в очаг. А! вот она, видишь? И в ней комочек жира!
– По мне, похоже на грязь.
– Даже грязь имеет вкус, – ответил Теол, подползая к висящему над очагом котлу. – Наконец – то мой суп приобретет тонкую пикантность. Аблала Сани, ты можешь поверить? Погляди на меня: я опустился до работы холопа – сам себе еду готовлю! Скажу больше: мой лакей совсем забылся. Лезет выше головы, милейший мой Багг. Не надаешь ему по ушам?
Но ладно! Я не такой бесчувственный, как тебе кажется. Я заметил на твоем довольно-таки туповатом и невыразительном лице крайнее возбуждение. Что стряслось? Вернулась Шерк Элалле?
– Если бы, был бы я здесь? – ответил Аблала. – Нет, Теол Беддикт. Она пропала. Ушла в моря. И все ее пираты – молодые люди. Видите ли, я был слишком большой. Приходилось спать на палубе в любую погоду, а это невесело. Пираты всё пытались привязать ко мне парус и смеялись. Неужели смешно?
– Да ладно, дружище, у пиратов умы недалекие. Пираты – неудачливые матросы; они склонны доводить любую глупость до крайности.
– Это как? У меня новости.
– Свежие?
– Точно.
– Можно услышать?
– А вы хотите?
– Разумеется. Иначе спрашивать не стал бы.
– Реально хотите?
– Слушай, если тебе не интересно рассказывать…
– Нет. Мне интересно. Именно вам. Вот зачем я здесь. Ну, и от вашего супа не откажусь.
– Аблала Сани, я буду рад предложить тебе суп. Но дай сначала выудить тряпку, которую я туда бросил. Чтобы ты не подавился.
– Тряпку? Какую тряпку?
– Гм. Почти квадратную. Я полагаю, ее использовали для вытирания стойки бара. Значит, она впитала множество ароматов пищевых продуктов.
– Теол Беддикт, в город прибыл один из чистокровных.
– Это и есть новость?
Великан торжественно кивнул.
– Чистокровный?
Еще один кивок.
– Итак, некий Тартенал…
– Нет, – оборвал его Аблала. – Чистая кровь. Чище, чем у любого Тартенала. И он носит каменный меч. На лице ужасные наколки, похожие на разбитую плитку. Он покрыт многими рубцами, и за ним вьются бесчисленные призраки…
– Призраки? Ты их увидел?
– Нет, конечно. Но учуял точно.
– Неужели? И чем пахнут привидения? Забудь. Тартенал, который больший Тартенал, чем все Тартеналы, прибыл в город. И чего ему нужно?
– Вы не понимаете, Теол Беддикт. Он поборник. Он приехал бросить вызов Императору.
– Жаль беднягу.
– Да, жаль, хотя он и Тисте Эдур.
Теол Беддикт нахмурился: – Ага, мы говорим о разных беднягах. Слушай, недавно прибыл гонец от Ракет. Похоже, Чешуйчатый Дом обвалился во время землетрясения. Но это не обычное землетрясение – ведь землетрясений у нас никогда не бывало. Аблала Сани, есть другой поборник, и он гораздо страшнее любого чистокровного Тартенала. На Гильдию Крысоловов снизошел великий испуг; кажется, они знают больше, чем рассказывают. Похоже, на этот раз невод Императора притащил смертельно опасный улов.
– Ну, ничего насчет того не знаю, – задумчиво протянул Аблала, почесывая заросший подбородок. – А чистокровный носит каменный меч, обколотый, как те каменные наконечники копий, что продают на Нижнем Рынке. Он почти в его рост, а он выше меня. Я видел как он схватил летерийского стражника и бросил.
– Бросил?
– Как мешочек с грибами… или еще чем.
– Да, его темперамент похуже твоего.
– Чистая кровь не ведает страха.
– Верно. А откуда ты узнал про чистую кровь?
– Серегалы. Наши боги, те, которых я помогал убивать… они были чистокровные, но падшие. Изгнанные.
– Итак, прибывший равен вашим богам, Аблала? Прошу, не говори, что ты планируешь его убивать. То есть у него каменный меч и всё такое…
– Убивать? Нет, вы не поняли. Этот чистокровный, он достоин настоящего поклонения. Не такого, как мы поклонялись Серегалам – прося их держаться подальше. Ждите, следите – увидите, что случится. Мой род соберется, едва пролетит слово. Все соберутся.
– А что, если император его убьет?
Аблала Сани молча покачал головой.
