запястье у тебя браслет. Это не украшение, это такой индикатор, задача которого – определять степень Одушевления твоего подопечного. Твой подопечный – Кип. Знаешь такого?
– Знаю, знаю, – проворчал я, с удовольствием подставляя под тугие струи то левый, то правый бока.
– А знаешь ли ты, какие должен предпринять действия в критический момент, если таковой вдруг возникнет?
– Знаю, знаю.
Я куражился, и это было очень приятно. Однако на индикатор я всё ж таки посмотрел – с чем с чем, а с Одушевлением шутки плохи, та ещё гадость. Посмотрел и сразу же как вздрогнул – аж сердце у меня чуть не зашлось. Стрелка-то, оказывается, уже давным-давно за критическую отметку перевалила. Даже, оказывается, небольшое покалывание в руке ощущается. И как я его сразу-то не почувствовал? Должно быть, обычное после биогенератора онемение не позволило.
Вот же незадача-то, а!? Как же, наверное, тяжко сейчас Кипу там без меня. Я тут, видите ли, под душиком себе прохлаждаюсь, а он там, можно сказать, совсем помирает.
Ну, ничего. Сейчас я, оденусь…
Я выбежал из душа. Оказывается, пока я отсутствовал, в раздевалке объявилась Мокаиса. Встала она, подбоченясь, напротив и давай на меня зенки свои бесстыжие пялить.
Я не отвернулся.
А что – парень я хоть куда, не калека, не урод какой-нибудь, крепкий, видный весь из себя. Пусть себе полюбуется. Тем более что и сама она без одежды-то.
– Ох, и жеребчик же ты, однако! – сказала она наконец, с восхищением на меня глядя.
Я так и расцвёл. Это точно, жеребчик я ещё тот. Из биогенератора не успел толком выйти, а уже девчонки косяками идут. Что же дальше-то будет?!
А Мокаиса между тем продолжала:
– Ты знаешь, я тут в городу баба единственная. Многие очереди месяцами ждут, но тебе… – Тут она замолчала и многообещающе так подмигнула. У меня аж дыхание чуть не пресеклось.
– Что, до забору? – спросил я, не решаясь поверить.
– Зачем до забору? Можно и здесь. Чего время терять.
– Верно.
Сердце у меня уже билось так, что, казалось, вырвется сейчас из груди. Мокаиса же, подойдя ко мне вплотную, по-хозяйски положила мне руки на бёдра.
– Ах! – воскликнула она томно. – Целуй же меня везде! Люби меня всю!
Словно бы огненные зайчики заплясали перед моими глазами. 'Смерть лесу!' – прорычал я, уже не помня себя совсем, и только было схватил Мокаису за свисавшие с боков жирные складки, как вдруг снова ощутил покалывание в левом запястье. Меня словно бы окатило ледяной водой. Проклятье! Кип! Как я мог про него забыть!
Нет, нельзя так! Он же там совсем без меня погибает!
– Послушай, – пробормотал я смущённо. – Я сейчас не могу. У меня… дело срочное. Давай позже, а?
– Как, опять?! – вскричала Мокаиса, вытаращив на меня глаза.
– Не могу я сейчас… Мне бежать надо!.. Меня ждут!..
Я мягко, но решительно высвободился из её объятий.
Лицо у Мокаисы исказилось. Она резко меня оттолкнула и отбежала к стене. Глаза у неё стали злые- презлые.
– Совсем ты меня измучил, ирод окаянный! – запричитала она. – Сколько ещё я буду бегать за тобой!?.. Я тебе что – дешёвка, девочка на одну ночь?!.. Ненавижу!
– Извини, извини, – бормотал я, поспешно натягивая штаны. – Но я и вправду сейчас не могу. Поверь! А давай вечером, а!? Или через полчаса? Ты будешь здесь? Я подбегу… попозже.
По рыхлым щекам Мокаисы потекли слезы.
– Ирод! – всхлипнула она. – Сколько ты ещё издеваться надо мной будешь!? Всё попозже да попозже… А я всё жду, жду… Сил уже никаких нет… Я же… Я же люблю тебя!
– И я тебя люблю! – воскликнул я с жаром. – Ты даже и представить не можешь – как! Ночей готов из-за тебя не спать!.. Но сейчас… сейчас я никак не могу! Поверь!
– Нет, не любишь ты меня, не любишь!
– Люблю, люблю!
Тут лицо у Мокаисы снова исказилось яростью.
– Чтоб ты провалился! – закричала она. – Чтоб тебе пусто было! Импотент! Кастрат недоделанный! Может, ты в инкубаторе свою силу оставил!? Ну, ничего, ты ещё пожалеешь! Я тебе не дешёвка какая- нибудь! Не девочка на одну ночь! Ты ещё у меня в ногах валяться будешь!
Я выскочил за дверь.
– Успехов тебе в личной и общественной жизни, – крикнул мне вслед компьютер.
– Ко-о-орд!! – заорала Мокаиса.
Ни того, ни другую я уже не слушал. Только одно меня сейчас волновало – Кип! Как же тяжко ему, наверное, там сейчас, бедолаге. Как же он, наверное, весь измучился, меня дожидаясь. Ничего, ничего. Я сейчас… Я уже бегу… Я скоро…
Сначала было желание…
Каждая жилка пела во мне…
Кто я?..
