какал в водоем! Варим каша, фоткаем мобила, Окуджава песенка поем! Как смотреть в глаза другие страны? Самому уже смешно, ага? Хипстер в парке вытоптал тюльпаны — двадцать миллион ущерб таньга!
Вах, совсем поступка некрасивый! Вах, как мало мудрости и ум! Что же ты, начальника России, мелочный, как продавец изюм? Дорогой, скажу тебе по сути, объясню такой простой момент: даже если люди выбрал Путин... даже если шестьдесят процент... даже если семьдесят, не важно! Остальные (сам же посмотри) — это пятьдесят мильёнов граждан! Наших Казахстанов целых три! Это же такой большой народа! Прямо целый треть страна твоей! Ты зачем отнял у них свобода мирно погулять своих друзей? Ты зачем на них ругаешь пресса? Ты зачем пятнадцать суток штраф? Ты бы лучше ради интереса сам сюда приехал, коврик взяв! Посидел, послушал Окуджава, гречка пожевал из котелка... И опять собрал большой держава, что из двух частей у нас пока! Пусть народ гуляет, как хотите! Для того бульвар и сделан, нет? Говорю тебе, как просветитель, как казахский классик и поэт.
Дата, подпись: памятник Абая. Очень с уважением. Пока! (Грибоедов вот меня пугает, что теперь и мне секир-башка: говорит, затихни, бога ради, и тебя причислят к мятежу...) Памятник, да кто ж меня посадит? Между прочим, я и так сижу.
18. Хаус, ждем!
Ничего нам больше не осталось — лишь тупая боль душевных ран. Вот и завершился 'Доктор Хаус'. И осиротел телеэкран. Вроде всё по-прежнему на месте — телевизор светится в тиши. Вот футбол, а вот программа 'Вести'. Вот 'Спокойной ночи, малыши'. Вот бандиты в наших сериалах плачутся суровому менту... Только не хватает идеала, словно мы утратили мечту. Все однообразно и едино. От тоски в аптеку полечу: дайте десять пачек 'Викодина', я себе волчанку полечу...
Не развеет наступивший хаос нам ни 'Южный парк', ни 'Вавилон'. Где же наш любимый доктор Хаус? На кого же нас покинул он? Мы за восемь лет к нему привыкли... Жили вместе долгие года... Он уехал вдруг на мотоцикле, плюнув людям в душу, как всегда. Он уехал гордый и красивый, за собой не чувствуя вины. Доктор Хаус был герой России — больше, чем любой другой страны! Словно он работал где-то рядом! Где-то возле нашего двора! Где еще с таким кошмарным взглядом на работу ходят доктора? Скорченным, лохматым, раздраженным — мы его любили всей страной: доктора с таким скандальным тоном, как привык воспринимать больной.
Это наш герой, смотрите, вот он! Нам не нужно никаких иных! Доктор, ненавидящий работу! Доктор, ненавидящий больных! Доктор, к пациентам снизошедший, думая, что сам велик и крут! Доктор наркоман и сумасшедший! Доктор, что терпеть не может труд! Это так прекрасно и знакомо! Нету ничего для нас родней! Доктор Хаус с первых дней роддома (и до самых до последних дней) нас сопровождает сплошь и рядом: каждый день, куда бы мы ни шли. Он глядит на нас тяжелым взглядом и пинает наши костыли. Он сидит, небритый и похмельный, пачками глотая 'Викодин'. Он бормочет нечленораздельно: 'Вас тут много, ну а я один!' Он на почте, он в билетной кассе, он в ларьке и в паспортном столе. Он преподает ребятам в классе и маршрутку водит по земле. Он меняет в унитазах трубы. Издает очередной закон. Желчный, раздраженный, хамский, грубый — профессионал, короче, он!
Он пилой на стройках доски режет и болты меняет в колесе — зная, что вокруг все люди брешут, потому что идиоты все. Все такие, что убить вас мало, к черту ссаной тряпкою гоня! Нету в мире профессионала — кроме, разумеется, меня! Кто б ты ни был, штопаешь матрасы или высшей власти эшелон — все вокруг сплошные пидарасы, ты один виконт де Бражелон! Выскажи им всё! Хами без пауз! Разругайся с обществом навек! В общем, этот самый доктор Хаус — явно наш российский человек.
Доктор Хаус, ты ушел с экрана, но остался в сердце навсегда! Я уверен, поздно или рано — мы с тобою встретимся, о, да! И когда нам встретится случится, я тебя узнаю в тот же час: в деловитом хамстве продавщицы, в хмурых посетителях сберкасс. По твоей возвышенной натуре горевать недолго буду я: ты мне нахамишь в регистратуре и пошлешь в далекие края, ты передо мной захлопнешь двери — остроумен и неповторим. Мы с тобою встретимся, я верю! Даже если ты изменишь грим! Ты меня раздавишь, словно гада. И посмотришь, будто на говно. И лишь после этого как надо выполнишь работу все равно. Так гони скорей на мотоцикле к нам сюда в хорошую страну! Где к таким, как ты, давно привыкли — к профессионалам, только ну! Пусть летит сюда твоя тачанка — символ наших городов и сел. Бело-сине- красная волчанка! Бицефальнорожденный орел!
19. Денежный дождь
Низко падает культура с непомерной высоты. Как не стыдно, Павел Дуров! Что же вытворяешь ты? Ты же взглядов был нормальных и любимец всех детей — как создатель социальных этих ваших там сетей. Не дебил и не бездельник, не чиновник и не клерк: заработал кучу денег — наш, российский Цукерберг. Так сиди как все без звука, притаившись, словно мышь. Что же ты такое, сцуко, вместо этого творишь?
На тебя давно обида! Ты еще получишь в глаз! Помнишь, что ты в Твиттер выдал в День победы как- то раз? Словно речь ведя о быдле, плюнул в глубь военных ран: дескать, Сталин был как Гитлер — тоже деспот и тиран! Вот так глупость в интернете ты возьми да и скажи! Как живешь ты на планете после этой подлой лжи? Чтоб ты знал: великий Сталин — лучшее, что есть у нас! Мы с ним жить прекрасно стали (как при Путине сейчас)! Это ж Сталин в сорок пятом (почитай учебник, блин!) космос изобрел и атом, и отправил на Берлин! Он, бесстрашен и неистов, от усилий чуть дыша, взял да разгромил фашистов, Англию и США! На Берлин, босой и бедный, шел сквозь воду и огонь — чтобы флаг родной, трехцветный, водрузить на Пентагон! Никогда не отступая, в плен врагов-фашистов брал генерал его Чапаев, да Суворов генерал! Так и победили фрица, разжигателя войны! Поучи, чтоб не срамиться, хоть историю страны!
Но сегодня не про это, а про новый твой сюрприз. Ты зачем из кабинета стал бросать купюры вниз? Чем ты думал, Павел Дуров, празднуя корпоратив? Пятитысячной купюрой ты подаришь позитив? Что твоя купюра будет как билеты лотерей, и в итоге станут люди и счастливей и добрей? Думал, что поднимет кто- то с тротуара сувенир, купит тортик на работу и устроит тоже пир? Ну а после на обеде, чувством сказочным ведом, купит плюшевых медведей, да отправит в детский дом? И, купив ведро с цветами, прежде, чем домой идти, выдаст розу каждой даме, что увидит на пути? И пройдет как добрый Санта в доброй сказочной стране, и придет с мешком и бантом прямо к детям и жене — купит им конфет, повидла, и цветов и ананас... Дуров, ты в натуре быдло, если думал так про нас!
Думал, что другой прохожий, чью-то радость увидав, вдаль уйдет с веселой рожей, в рожу первому не дав? Что порадуется тайно без угрюмости и зла за того, кто так случайно заработал вдруг бабла? И шагая прочь отсюда, убедится лишний раз, что бывает в мире чудо, даже если не для нас? Держишь нас за быдло, Павел? Любишь делать западло? Разве сам бы ты оставил у везунчика бабло? Разве сам прошел бы чинно, видя радость пацанов? Даже ножик перочинный не достал бы из штанов? Не сломал бы даже носа? Не пытался бы отнять? Повторюсь, цена вопроса — это тысяч целых пять! Мы дрались, ломали руки, мордами
