Экономическая наука обязана Сэю в основном двумя идеями, сыгравшими значительную роль в ее дальнейшем развитии. Первая из них — так называемый закон Сэя, вторая позднее получила название теории трех факторов производства. Исходил Сэй из известного положения Смита о трех видах дохода: ренте с земли, плате за труд, прибыли на капитал. У Смита, если мы помним, происхождение всех трех объяснялось экономией труда, или, что то же самое, ростом производительности труда. У Сэя выходило так, будто каждый из факторов производства порождает соответствующий доход.
Конечно, в известном смысле и мысль Смита может быть истолкована подобным же образом Ведь если капитал создает экономию труда, он тем самым вроде бы и порождает прибыль. Земля же тем более может считаться, так сказать, матерью ренты (вспомним чистый продукт физиократов). В известном смысле различие формулировок Сэя и Смита было скоре словесным, чем содержательным. Однако трактовка Смита сводила все три фактора к труду, что придавало ей глубину и изящество. Трактовка же Сэя утрачивала подобное единство и с этой точки зрения оказалась более поверхностной.
Трехфакторная теория сыграла в развитии науки сразу две различные роли. Из нее впоследствии был развит факторный анализ производства, в частности метод производственной функции. Смысл этого анализа — в отыскании наиболее выгодной комбинации капитала и труда (земля в расчет не принимается) для тех или иных конкретных случаев. Часто в экономической практике возникает проблема: вложить ли больше средств в основной капитал, чтобы меньше тратить потом на оплату труда, или сэкономить на инвестициях, зная, что потом труд обойдется дороже? В другом случае вопрос может стоять немного иначе: до каких пределов выгодно замещать живой труд оборудованием? Можно ведь так далеко зайти с механизацией труда, что дешевле оказалось бы все делать вручную… Подобные проблемы и решаются методами производственной функции, которые к настоящему времени хорошо разработаны и успешно применяются (см. главы 23 и 27).
Вторую свою роль в дальнейшем развитии экономической мысли 'три фактора' сыграли, если можно так сказать, помимо своей воли. Это связано с появлением и становлением новых экономических теорий. Не столько сам Давид Рикардо, сколько его последователи (и более всех Маркс) выставили 'теорию трех факторов' как антитезу 'трудовой ценности', так что первая из них оказалась в роли пугала для нескольких поколений марксистов. К этим вопросам мы тоже еще вернемся.
Одна загадка связана с тем, что никакого 'закона' Сэй открывать не собирался и соответственно ни о каком законе не говорил. Откуда же закон взялся?
В первом издании 'Трактата' Сэй посвятил несколько страничек общественному воспроизводству в духе Смита, как он это понимал. Там он позволил себе кое-какие изящные формулировки. Вокруг них вскоре разгорелась полемика. В последующих изданиях Сэй, желая отстоять свою точку зрения, добавлял и развивал аргументацию. Гораздо позже ученые вычленили из рассуждений Сэя несколько формулировок, которые и были названы Законом рынков Сэя или просто Законом Сэя. Такова отгадка этой загадки.
Другая загадка связана с судьбой этого закона, наука оказалась не в состоянии ни доказать его справедливость, ни аргументированно опровергнуть. Хотя уже Дж. Ст. Милль достаточно ясно ощущал, 'где зарыта собака', ситуация неопределенности продолжалась аж до середины нашего столетия, когда, наконец, в проблему была внесена определенная ясность.
Отчего же нужно было столько лет возиться с этим странным 'законом' — почему бы не уподобить его тому 'неуловимому ковбою', которого никто не собирался ловить? В том и штука, что нашего 'ковбоя' очень многим хотелось поймать — и тем, кто хотел с ним дружить, и тем, кто хотел его уничтожить.
Дело в том, что конечным выводом из Закона Сэя было положение о невозможности общего кризиса перепроизводства в системе свободной конкуренции. Понятно, что, как и в случае с законом народонаселения Мальтуса, Закон Сэя, помимо чисто научной проблемы, был объектом разного рода околонаучных и совсем вненаучных словесных баталий между защитниками системы свободной конкуренции и ее противниками — вплоть до… угадали: революционеров социалистического толка.
Если во всей этой истории есть действительная загадка, то кроется она в самом Законе Сэя. В литературе он встречается в различных вариантах. Жан Батист Сэй Как уже говорилось, автор не дал какой-то исчерпывающей его формулировки. В первозданном виде то, что позже было названо Законом Сэя, представляет собою четыре слова и сопровождающие их пояснения. Вот эти слова:
ПРОДУКТЫ ОБМЕНИВАЮТСЯ НА ПРОДУКТЫ.
К этому даются такие пояснения. Чтобы производители могли продать свои продукты, нужно, чтобы на эти продукты был предъявлен денежный спрос. Но откуда у покупателей деньги? Это выручка от продажи ими своих продуктов. Чтобы, что-то купить, нужно прежде что-нибудь продать. Товарообмен, конечно, совершается через посредство денег, но суть остается той же, как и при бартерной торговле: продукты обмениваются на продукты (другая формулировка: товары покупаются за товары).
Едва ли с этим стоит спорить. Положение настолько очевидно, что становится непонятным, из-за чего весь сыр-бор. Но это только исходное положение. Из него Сэй делает выводы, которые действительно можно счесть его научной заслугой. Если часть каких-либо товаров, способных удовлетворить человеческие потребности, не находит покупателя, т. е. их произведено слишком. много, значит, каких-то других товаров произведено недостаточно. Другими словами, если у совокупности покупателей каких-то товаров не хватает денег, чтобы купить все эти товары, значит, эти покупатели (в сумме) не произвели достаточно своих товаров, чтобы выручить за них требуемое количество денег. 'Каждый продукт, — пишет Сэй, — находит тем более покупателей, чем более растет число всех остальных продуктов'.
Кризис перепроизводства согласно этим рассуждениям наступает не потому, что на рынке общее количество товаров превышает общее количество денег, а потому, что каких-то товаров было предложено к продаже меньше, чем нужно. Неправильно распределен общественный труд по видам производства: что-то производится в избытке, что-то находится в дефиците. Чтобы были проданы все товары первого вида, нужно увеличить производство товаров второго вида. 'Пока в обществе есть неудовлетворенные потребности, — пишет Сэй, — нельзя говорить, что продукты производятся в избытке'. Но это как раз и означает, что общее перепроизводство невозможно. Всякое перепроизводство носит лишь частичный характер, поскольку на другом полюсе всегда должен обнаруживаться дефицит. Увеличьте товарное предложение на полюсе дефицита — и вы повысите денежный спрос на полюсе избытка. Предложение рождает cnpoc[27].
Все сказанное представляет Закон Сэя в его полном виде. Вот с этим и не могла наша наука долгое время ничего поделать. Его принимали в качестве постулата такие крупные ученые, как Рикардо и Дж. Ст. Милль, не говоря уже о многих их сторонниках. Его отвергали без убедительных оснований такие не менее крупные фигуры, как Мальтус, Сисмонди и Кейнс, не говоря уже об оппонентах из стана социалистов разного толка.
Первым, видимо, догадался Джон Стюарт Милль, ученик Рикардо и своего отца, Джеймса Милля. К сожалению, в те времена соответствующий терминологический и понятийный аппарат еще не был настолько разработан, чтобы можно было четко сформулировать суть дела. Это удалось только в 1952 г. двум американским ученым — Дж. Беккеру и У.Баумолу. И лишь тогда стало возможным оценить, насколько близко подошел к разгадке младший Милль. Так тоже бывает в нашей науке.
Оказалось, что Закон Сэя скрывал в себе два различных, хотя и очень похожих, закона. Один из них, более жесткий, стали называть тождеством Сэя, а другой, более мягкий, — равенством Сэя. Они отвечают различным постулатам о характере рынка и различным ус экономическим ситуациям. Первоначальную же формулировку у самого Ж.Б.Сэя допустимо толковать и так и сяк. Однако в его полемике с Рикардо можно найти признаки того, что он имел в виду скорее более мягкую версию.
Попытаемся бегло описать современное понимание вопроса.
Жесткий вариант Закона Сэя предлагает понимать этот закон ж буквально: общее перепроизводство невозможно, и все. Что бы ни происходило на рынке, совокупный спрос никогда не может быть не
