предположить нельзя — чтобы Государство возвращало обществу более, чем сколько оно получило от него.
Острие полемики Бастиа направлено против социалистов. Они выступали за сохранение, умножение и усиление экономических функций государства, обещая народу рост благоденствия. По этому поводу Бастиа пишет: 'В отношении невозможного очень легко давать обещания, но нелегко исполнять их'. И далее: 'Таким образом, у общества две надежды, у правительства два обещания: много благ и никаких налогов. Так как надежды и обещания противоречат друг другу, то они никогда не осуществляются'.
“Не в этом ли причина всех наших революций? — продолжает Бастиа. — Между Государством, расточающим неисполнимые обещания, и обществом, преисполненным неосуществимых надежд, становятся два класса людей: честолюбцы и утописты. Достаточно этим искателям популярности крикнуть народу: 'Правительство обманывает тебя! Если бы мы были на его месте, то осыпали бы тебя благодеяниями и освободили бы от налогов'. И вот народ верит, народ надеется, народ делает революцию”.
Революция 1848 г. была третьей во Франции после 1789 и 1830 гг. Непосредственно о социалистах Бастиа пишет так: 'Эти учения усиленно восстают против тех, кого они называют посредниками. Они охотно уничтожили бы капиталиста, банкира, спекулянта, предпринимателя, торговца и негоцианта, обвиняя всех их в том, что они становятся помехою между производством и потреблением, вымогая деньги у той и другой стороны и не доставляя им взамен ровно ничего. Или, еще лучше, они хотели бы возложить на государство дело, исполняемое этими лицами…
Софизм социалистов в этом отношении состоит в том, чтобы доказать обществу, что оно платит посредникам за оказываемые ими услуги, и скрыть от общества, что ему пришлось бы платить за то же государству… Они хорошо понимают, что самая нелепая пропаганда всегда имеет некоторый успех среди людей, обреченных на страдания: голод — плохой советчик…' Далее в этой главе мы познакомимся с теми, кто поносил 'посредников', т. е. капиталистов.
'…И вот при помощи громких фраз: эксплуатация человека человеком, спекуляция голодом, барышничество — они начали поносить торговлю и утаивать ее благотворное влияние 1…
Как бы то ни было, но раз приходится прибегать, как называют социалисты, к паразитам, то спрашивается: который из этих паразитов менее требователен — негоциант или чиновник?' 'Чем более рассматриваешь эти передовые школы, — пишет Бастиа, — тем более убеждаешься, что в основе их лежит только одно невежество, провозглашающее себя непогрешимым и во имя этой непогрешимости взывающее к деспотизму'. А о самих социалистах он высказывается так: 'В их сердцах живет еще какая-то сентиментальная филантропия, тогда как из уст истекает ненависть'.
Полемика против социалистов — лишь одно из направлений публицистики Бастиа (надо думать, именно за это его так ненавидел Карл Маркс). Главной его целью была пропаганда либерально- экономических идей. В те годы, как уже говорилось в главе 16, Англия в одностороннем порядке отменила или сильно урезала свои внешнеторговые пошлины и начала проводить политику свободной торговли. Этим ознаменовался успех деятельности Лиги Кобдена — Брайта.
В то время как экономический либерализм перетекал из теории в политику, где одерживал одну победу за другой, в теории уже набирала силу реакция в виде социалистических идей.
Родиной современного социализма можно считать Францию. Хотя подобные идеи рождались и прежде по всей Европе (см. главу 17), именно во Франции идеи социализма возникли в сочетании с элементами наукообразных рассуждений.
К 'научному социализму' Маркса — Энгельса привела дорожка, на которую первыми вступили писатели типа Морелли. От Морелли эти идеи перешли к Бабефу и его друзьям. История 'равных' отозвалась творчеством Сен-Симона, Фурье и их учеников. А на смену им уже спешили братья Бланки — Огюст (практик, революционер) и Адольф Жером (теоретик, экономический писатель). Последний выпестовал Пьера Жозефа Прудона (1809–1865), который написал книгу 'Что такое собственность?' Прудон сам же и ответил на этот вопрос: 'Собственность — это кража'.
К тому же поколению социалистов принадлежали Пьер Леру (рабочий-наборщик, как и мысли Прудон), Этьен Кабэ (см. главу 17), христианский социалист Ламенне, радикал-социалист и государственник Луи Блан. Многие из социалистов были совершенно искренними борцами за справедливость, не помышлявшими о насилии и деспотизме.
Таков был Прудон, вообще отрицавший ценность централизованной власти, даже представительной. Прудон считал, что всеобщее голосование может стать орудием тирании. 'Я нисколько не верю в эту божественную интуицию толпы, — писал он позже, — которая будто бы заставляет ее с первого взгляда распознавать достоинства и почтенность кандидатов'. Не идеализировал Прудон и трудящиеся классы.
Он писал, что 'класс самый бедный и самый многочисленный, именно потому, что он самый бедный, является в то же время и самым неблагодарным, самым завистливым, самым безнравственным и самым трусливым'.
Демократию, основанную на законе большинства, Прудон считал организованным насилием немногих над остальными. Идеалом Прудона было государство анархии, т. е, отсутствие центральной власти и местная самоорганизация населения. В те же годы, однако, Луи Блан проповедовал противоположную модель социализма. 'Не забрать в свои руки власть как орудие — значит встретить ее как препятствие', — писал он. Блан настаивал, что наилучший вариант — это диктатура просвещенной группы населения.
И вот в Париж, в самую гущу социалистического брожения и бурления, из стоячего болота Пруссии, где интеллигенция зациклилась на философских дискуссиях, угодил в конце 1843 г. молодой доктор философии (по-нашему — кандидат философских наук) Карл Маркс (1818–1883).
Надо сказать, в Германии в 30 — 40-е гг. тоже распространялись различные социалистические и коммунистические веяния. В основном их почвой было чиновничество и мелкая буржуазия. К началу 40-х относятся лекции о коммунизме юного Ф.Энгельса в Эльберфельде. В рабочей среде распространял идеи 'истинного социализма' Карл Грюн (бывший одноклассник Маркса в гимназии).
Одним из самых ярких пропагандистов и писателей-коммунистов на немецком языке в ту пору был Вильгельм Вейтлинг (рабочий-портной). Маркс познакомился со всем вышесказанным только в Париже. Можно сказать, рыба попала в воду. Окунувшись в социализм-коммунизм, Маркс воспринял его в самых крайних формах. Другими словами, он уже тогда считал универсальным средством решения всех социальных проблем революционный террор.
В 1843 г. Маркс пишет работу 'Введение к критике гегелевской философии права'. Среди абстрактных рассуждений, изложенных вычурным языком учеников Гегеля, там имеется такое место: 'Подобно тому как философия находит в пролетариате свое материальное оружие, так и пролетариат находит в философии свое духовное оружие, и как только молния мысли основательно ударит в эту нетронутую почву, совершится эмансипация немца в человека'.
В переводе на нормальный язык это означает вот что: философам, чтобы произвести революцию, нужна сила в виде пролетариата; поэтому нужно вести пропаганду в рабочей среде. В той же работе можно найти еще такое: 'Оружие критики не может, конечно, заменить критики орркием, материальная сила должна быть опрокинута материальной же силой, но теория становится материальной силой, как только она овладевает массами'.
'Критика орркием' — это и есть революция с гражданской войной. Годом позже в книге 'Святое Семейство' Маркс писал: 'Идеи вообще ничего не могут осуществить. Для осуществления идей требуются люди, которые должны употребить практическую силу'. Мы видим, что Маркс постоянно возвращается к этой мысли.
Высланный полицией из Франции в январе 1845 г., Маркс обосновался в Брюсселе, где начал сколачивать группу заговорщиков под невинным названием 'Брюссельский корреспондентский комитет'. Назначением комитета была якобы теоретическая полемика по переписке. В это время Маркс истратил остаток своего наследства от отца на закупку оружия. Письменное приглашение к сотрудничеству в
