Из этого следует, что совокупный доход капиталистов и рабочих I подразделения сможет купить предметов потребления не на 2000, а только на 1600. Иначе говоря, реализация продукта II подразделения сокращается на 400. Но тогда и здесь произойдет то же самое со всеми тремя слагаемыми левой части равенства. Теперь оно будет выглядеть так (сохраняя прежние соотношения и округляя числа):
1734с + 433v +433m = 2600
Всего в народном хозяйстве произведено продукта на 9000, а продано лишь на 7400. Экономика страны оказывается в ситуации общего перепроизводства, так как в обоих подразделениях остаются товарные запасы, не находящие сбыта
Взгляни Маркс на свою схему под таким углом, он мог хотя бы козырнуть этим против Закона Сэя, а то и предвосхитить позднейшие решения. Да где там!..
…А что же 'догма Смита'? Замечательный русский экономист Владимир Карпович Дмитриев ('Экономические очерки', 1904) доказал их справедливость математически. Да иначе и быть не могло. Ведь что утверждает Смит? Сколько общество произвело за год своим трудом, настолько оно и стало богаче за этот год.
В чем природа публичного успеха таких научных трудов? Почему в одних случаях замечательные работы остаются не замеченными общественностью, а в других случаях возникает большой резонанс?
Как раз в те годы, когда просвещенная Европа упивалась I томом 'Капитала', в книжных лавках Германии и Франции пылились изумительные экономические книги, которые при появлении своем не вызвали у научной публики абсолютно никакого интереса, были забыты и лишь впоследствии были 'открыты' учеными и оценены как предвестники экономической науки XX в. (мы обратимся к ним в главе 23).
Адам Смит (в связи с успехом теории физиократов в тогдашнем обществе) говорил, что 'люди любят парадоксы и любят казаться понимающими то, что превосходит понимание простых смертных'. Вероятно, какая-то часть ученых в Европе и России проявила себя именно подобным образом в случае с 'Капиталом' Маркса.
Примем во внимание также, что теория Маркса появилась на свет в такой период европейской истории, когда начало развиваться рабочее движение. То была последняя треть XIX в. В разных странах стали возникать социал-демократические и социалистические партии. Появилось множество политиков, которым очень кстати пришлась 'теория эксплуатации труда капиталом'. Для этой категории публики удобные выводы были гораздо важнее каких-то там неувязок, о которых говорили 'буржуазные' ученые. Но и таких было, в общем, не столь много, чтобы это помешало сформировать 'Капиталу' имидж великой научной книги.
В свое время один исследователь сказал про Смита: он сформулировал то, чему вскоре предстояло стать общественным мнением. Не будет преувеличением отнести эти слова и к Карлу Марксу. Общественному мнению Европы нужно было что-то подобное — и оно это получило. Маркс утилизовал присущее интеллигенции обостренное чувство справедливости и использовал его вместо доказательства своей теории. Глядя на 'Богатство народов' и 'Капитал', мы видим два научных бестселлера своего времени, и нам остается лишь дивиться различиям в запросах общественного сознания XVIII и XIX столетий.
Без сомнения, Маркс был человеком выдающихся умственных способностей и широчайшей эрудиции. Обладая такими данными, он в любом случае должен был оставить свой след в европейской культуре. Поприщем для своей карьеры Маркс избрал экономическую науку, сделав ставку на 'теорию эксплуатации'. Во времена Маркса еще только формировалась система университетского экономического образования. Как все тогдашние экономисты-ученые, Маркс был самоучкой в этой области. Его специфический научный интерес — происхождение прибыли на капитал — обусловил и поле его самообразования. Остальными экономическими проблемами он интересовался лишь постольку поскольку.
Помимо собственной теории, Маркс оставил человечеству еще и свою историю экономической мысли. Название рукописи — 'Теории прибавочной стоимости' — отражает взгляд Маркса на политическую экономию. Маркса как исследователя экономической мысли отличают три существенные особенности.
Во-первых, у каждого из ученых прошлого Маркс выделял проблему происхождения прибыли, а остальное рассматривал вскользь или вообще опускал. Во-вторых, каждый ученый получал оценку в соответствии с тем, насколько его суждения были близки к суждениям самого Маркса. Все, что не совпадало, получало название ' ошибок' и 'путаницы'. В-третьих, всякую теорию, пытавшуюся взглянуть на вещи не под углом эксплуатации труда, Маркс объявлял 'вульгарной' и 'апологетической', а ее автора — 'вульгарным ученым'. Таким образом, все развитие экономической науки Маркс делил на два периода: период классиков и период вульгарной науки.
Классики у него начинались с Петти (потому что у Петти он находил 'элементы трудовой теории ценности') и кончались Рикардо. Затем шло 'разложение рикардианства' и начинался сплошной период 'вульгарной политической экономии'. Потому общепринятый перечень имен классиков не совпадает с перечнем, установленным Марксом: начинается с физиократов и Тюрго, а кончается Дж. Ст. Миллем.
Монополия марксизма в СССР, где он стал официальной доктриной при запрете всех остальных, нанесла огромный урон экономике страны. Но, кроме того, она причинила громадный вред российской экономической мысли и науке об истории экономической мысли. Массы учащихся и студентов получили искаженные представления об экономических теориях прошлого.
Глава 20
История с географией
В науке никогда не следует делать того, что все равно сделают немцы.
Хотя Франция по праву делит с Великобританией почетный титул родины экономического либерализма, в XIX в. идея экономической свободы чаще всего ассоциировалась с классической школой британской экономической мысли. Даже француза Сэя часто причисляли к английской школе. Мы видели, как во Франции наряду с пропагандой либеральных взглядов возникла реакция на либерализм в виде социализма.
По-иному сложилось в Германии. Здесь британская классическая политэкономия пришлась совсем не ко двору общественной мысли XIX в. Но по другой причине. Немецких мыслителей не устраивали абстрактность британских теорий, их претензия на универсальность своих подходов и выводов, формальный (в известном смысле) характер их построений и то, что казалось немцам чрезмерной узостью взглядов. Общее настроение немецкой реакции можно выразить так: экономика каждой страны развивается по своим собственным законам, которые связаны с ее географическими условиями, историческим развитием, национально-культурными традициями и даже чертами национального характера. Общие экономические законы производства, экономического роста, обмена и распределения эти ученые считали выдумкой англичан, вредоносной для других народов.
Провозвестником немецкой реакции на классическую теорию считается Адам Мюллер (1779–1829). Уже в 1809 г. в своей книге 'Основы искусства управления государством' Мюллер выступил как противник идей своего тезки, Адама Смита. По иронии судьбы толчок к немецкой реакции дала работа англичанина Эдмунда Берка 'Рассуждения о французской революции' (1790). Берк первым в эту эпоху заговорил об
