Русская политэмиграция сосредоточилась главным образом в Льеже, Брюсселе, Антверпене, Вервье, Генте и Монсе – городах, где были сильные организации бельгийского пролетариата (союзы, кооперативы) и где русские последователи Карла Маркса имели возможность приобрести опыт организации рабочего движения.
Научно-практические интересы привлекали в университетские города Бельгии (Брюссель, Гент и др.) ученых из России. Среди них преобладали аграрники, изучавшие сельское хозяйство страны, и представители технических специальностей.
Неизменно высок был процент русских студентов в бельгийских вузах. Обучение здесь обходилось значительно дешевле, чем во Франции или Швейцарии, а по качеству им не уступало.
И конечно, Бельгия ежегодно принимала тысячи гостей из России. Это путешественники, отдыхающие, а также приехавшие на лечение. Первое место среди курортов страны занимал рыбацкий поселок (теперь город) Остенде.
Помимо праздных туристов, любителей побродить по антикварным рынкам и лавочкам, прожигателей жизни, охотников за острыми ощущениями, искателей злачных мест, Бельгия притягивала писателей, художников, музыкантов и всю ту артистическую публику, которая в музеях Льежа, Гента, Ипра, Брюсселя хотела воочию (своими глазами) увидеть полотна Брейгеля, Рубенса, Ван Дейка, Снейдерса и других величайших художников фламандской школы.
Среди тех, кто предпринял культурное паломничество в Бельгию, были литературный критик
В.Г. Белинский, композиторы А.П. Бородин и Н.А. Римский-Корсаков, живописцы И.Е. Репин и В.А. Серов, а поэт Александр Блок, побывавший в этой части Европы незадолго перед Первой мировой войной, позднее, осенью 1914 года, написал стихотворение, посвященное Антверпену, – морскому городу, навсегда оставшегося в его памяти:
Своими тазами
В Испании позапрошлого века основной контингент русских – путешественники. Они приносили ощутимый доход, и потому к их вкусам, запросам, интересам относились особо внимательно и с поистине национальной учтивостью.
Испанцам льстило, что русские приезжают к ним не с какой-то прагматической целью, а движимые желанием увидеть эту удивительную и прекрасную страну. Если в Баден-Бадене лечились и играли в рулетку, в Париже развлекались и весело проводили время, в германских университетах получали и совершенствовали образование, в Женеве спасались от политических преследований, то в Испанию ехали ради самой Испании. И это отметил наблюдательный автор справочника «Русские путешественники в Испании в XIX веке» Х.Ф. Санчес. По его словам, у путешествий русских в Испанию не было никаких посторонних побудительных мотивов, и ничем иным, кроме как желанием узнать страну, они не объяснялись.
Впрочем, тяга к Испании имела под собой некую романтическую подоплеку (скрытую причину): родина Сервантеса и Мурильо из России виделась чем-то вроде рая Средиземноморья, а образ Испании сливался с утопической мечтой о чудесной стране, которая, однако, существует на самом деле.
Далеко не у всех была возможность увидеть Испанию своими глазами. Удовольствие это было не из дешевых. И оттого большинство россиян открывали для себя привлекавшую их страну по книгам и запискам тех, кто там побывал.
В середине XIX века чуть ли не вся Россия зачитывалась «Письмами об Испании» В.П. Боткина. Известный публицист, литературный критик и переводчик, он самостоятельно выучил испанский язык и летом – осенью 1845 года совершил путешествие по стране, посетив Мадрид, Севилью, Кадис, Гибралтар, Гренаду и даже Танжер (Марокко). Свои впечатления Боткин отразил в цикле очерков, которые публиковались с 1847 по 1851 год в журнале «Современник», а позднее вышли отдельной книгой.
В середине XIX в. чуть ли не вся Россия зачитывалась «Письмами об Испании» В.П. Боткина
Приводимые ниже выдержки из сочинения Боткина говорят сами за себя, и при знакомстве с ними становится ясно, чем и как его «Письма…» послужили хорошей рекламой в пользу поездки в Испанию.
«Нет народа более воздержанного, уживчивого и терпеливого. У себя дома испанец исполнен неутомимой добродушной приветливости к человеку, с ним сближенному, к иностранцу, ему рекомендованному. Раз рекомендованные испанцу, вы можете располагать его домом, его временем, его связями. При обычном спокойствии своем он не расточителен на любезности, но, будьте уверены, вы никогда не будете ему в тягость, никогда не обойдется он с вами холодно. В Испании никогда не употребляют слова
«Вот подробности поважнее и еще более говорящие в пользу народа, так дорогого туристам. Тот, кто не видал испанцев в их частном быту, в их домашних отношениях, не имеет понятия о чистоте их нравов, весьма часто идущих рядом даже с возмутительными пороками в жизни общественной… Наперекор… страшной бедности, которая гложет испанские провинции, в… народе нет разрушительных семян, которые находятся в изобилии по многим более благоустроенным государствам Европы. Внутри края (за исключением разве очень больших центров населения) между сословиями царствует простота отношений, совершенное равенство тона и деликатная короткость в обращении. В Испании дворянин не горд и не спесив, простолюдин к нему независтлив. Не только горожанин, но мужик, водонос, чернорабочий обращаются с дворянином совершенно на равной ноге…»
Эффект присутствия
Пушкин А.С. никогда не бывал в Испании, как и вообще за границей, но у него есть так называемые испанские стихи, создающие полное впечатление эффекта присутствия. Поэтический гений позволил ему представить, вообразить то, что он сам не видел, но увидеть хотел, ибо испанская культура волнующе близка русскому человеку. Подтверждением тому испанская тема в произведениях писателей, художников, композиторов России, которые, в отличие от Пушкина, в Испании были. Все они так или иначе откликнулись в своем творчестве на картины и образы этой страны.
М.И. Глинка признавался, что нигде за границей не чувствовал себя так привольно, как в Испании. Его покорили общительные и приветливые люди. Он наслаждался видами и достопримечательностями, мелодичным языком, который он быстро освоил и вскоре уже свободно понимал разговорный испанский.
Больше всего русского композитора, разумеется, привлекли музыка, песни под гитару, пляски, причем все это он слышал и видел не в театрах и концертных залах, а прямо на улице в народном исполнении или в хорошей компании дома у кого-нибудь из добрых знакомых. Он и сам азартно отплясывал хоту и фанданго с кастаньетами в руках.
В симфонических «Испанских увертюрах» Глинки «Арагонская охота» (1845) и «Ночь в Мадриде» (1851) отчетливо звучат полюбившиеся ему внешне сдержанные и пламенные внутри испанские фольклорные мелодии.
«Испанское каприччио» (1887) Н.А. Римского-Корсакова – это как бы продолжение увертюр Глинки. И здесь в виде темпераментных музыкальных зарисовок проступает народная жизнь с ее яркой звуковой красочностью, песнями пастухов, мелодиями фанданго и фламенко.
Разноликий и разноголосый музыкальный образ страны замечательно передан в «Испанской серенаде» (1888) А.К. Глазунова. Это сочинение навеяно и хабанерой, и народными напевами, услышанными им в самой Испании и в Марокко.
Испания. Михаил Врубель. 1894 г.
Испания оставила неизгладимый след в творческой биографии маститых русских художников. Василий Суриков создает здесь (1910) акварели и этюды, для которых характерны особый живописный язык и цветовая экспрессия. Илья Репин именно в Испании почувствовал, каким бесконечным
