рыболовством. Толстой успешно освоил оба занятия, чем высоко поднял себя в глазах местных жителей. Впрочем, они и без того относились к нему хорошо и дружелюбно.
Сведения о пребывании Толстого в Америке несколько расходятся. По одним, он только и делал, что день за днем проводил на берегу, поддерживая сигнальный костер, с помощью которого надеялся быть замеченным с проходящих судов. По другой версии, граф не спешил с возвращением на родину и решил, пользуясь случаем, поближе познакомиться с островной Америкой. Он побывал на нескольких островах Алеутской гряды и на острове Ситха близ канадского берега. На Ситхе он чем-то так понравился аборигенам, что они, по его словам, предложили ему быть их царем.
В Россию Толстой вернулся на торговом судне русско-американской компании. На нем он доплыл до Петропавловского порта, а далее добирался как придется: то на рыбацких баркасах, то на собачьих упряжках, то на лошадях, то пешком. Значительную часть пути он проделал самостоятельно, без всяких проводников и провожатых. У него просто не было на них денег.
Позднее, рассказывая о своей одиссее, Толстой многое выдумал, присочинил или грубо приврал. Так, например, он специально шокировал дамское общество, подробно описывая, как, мучимый голодом, съел свою обезьянку.
Истории про Америку у Толстого не иссякали, что и дало повод прозвать его Американцем.
По всему миру
На берегах Босфора
В Турции в XV–XVI веках множество русских оказывалось против своей воли. Это были пленные, захваченные в ходе войн и набегов и проданные затем в рабство на невольничьих рынках. Мужчины чаще всего становились гребцами на военных галерах. Вечно закованные в цепи, они были лишены возможности бежать. Девушки и молодые женщины с хорошими внешними данными раскупались в гаремы, а те, кто постарше, использовались на сельскохозяйственных работах или как домашняя прислуга.
Если учесть, сколько детей в Османской империи было рождено болгарками, сербками, черногорками, украинками, число тех, кто появились на свет от русских жен и наложниц, были вскормлены русскими кормилицами, воспитаны русскими няньками, возможно, не столь уж значителен. Однако не будет особым преувеличением сказать, что приток славянской крови в течение веков был в Турции величиной постоянной и не мог не сказаться как на облике, так и на менталитете турецкой нации. Даже у султана Селеймана I одной из жен была славянская (предположительно русская) красавица, и именно она стала матерью знаменитого турецкого владыки Селима I.
Босфор в лунную ночь. И.К. Айвазовский. 1874 г.
Острые и частые военные конфликты между Россией и Турцией чередовались с периодами мирного затишья и нормализации отношений. И тогда из Едикуле – семибашенного замка- тюрьмы выпускали находившихся там в заключении русских послов, а купцы, паломники, путешественники, ученые, литераторы, люди искусства из России устремлялись на берега Босфора. В течение XIX века в Турции побывали (некоторые не однажды) художники К.П. Брюллов и И.К. Айвазовский, архитектор Н.Е. Ефимов, востоковед О.И. Сенковский, этнограф и филолог Ю.И. Венелин, врач А.А. Рафалович.
Турецкими впечатлениями навеяны картины Брюллова «Полдень в караван-сарае», «Гавань в Константинополе», «Приход на бал в Смирне», сатирическая композиция «Прогулка султанских жен».
Айвазовский пишет по заказу самого султана десять видов Босфора. Правитель Турции приходит в полный восторг и желает, чтобы художник выполнил для него новые работы. В результате султанский дворец украсили сразу 30 полотен Айвазовского.
В 1830-х годах Стамбул – излюбленный объект путевых записок и очерков русских людей, хорошо владевших пером. Это публицист В.П. Давыдов, дипломат и писатель К.М. Базили, историк и путешественник Н.С. Всеволожский. Такая реклама сделала свое дело, и приток желающих из России посетить древний город еще более увеличился. В середине века в Стамбуле побывали две литературные знаменитости: писатель Н.В. Гоголь и поэт П.А. Вяземский.
Научные и творческие интересы не всегда были доминирующей причиной пребывания в Османской империи гостей из России. Как правило, эти интересы сочетались с личными и общественными побудительными мотивами. Ведь на турецкой территории находились духовные центры православия и очаги славянской культуры. И например, ученый-славист В.И. Григорович предпринимает в середине XIX века трудное и опасное путешествие по европейской Турции лишь с одной целью: изучить язык, фольклор, литературу болгарского народа, который в то время томился под османским игом.
Перекресток культур
Десять лет русским консулом в разных городах Турции служил Константин Леонтьев – яркий мыслитель и писатель. Его повесть «Из жизни христиан в Турции» (1876) написана столь живо, содержит так много ценных и точных наблюдений, что ее вполне можно включить в круг важнейших источников по истории местной русской диаспоры.
Основной маршрут русских паломников лежал на Афон, но они обязательно молились и в подворье Святого Пантелеймоновского монастыря, и в Андреевском и Ильинском скитах в Стамбуле.
У турок в середине второй половины XIX века заметно возрастает интерес к русской культуре. Их приобщение к русской литературной классике было возможно благодаря высокому мастерству перевода. И здесь достойна упоминания жена казанского городского главы Ольга Лебедева (она же Гюльнар Ханым), которая открыла турецкому читателю Пушкина. Занимаясь переводами с русского на турецкий, она так увлеклась и вошла в материал, что в конце концов стала серьезным востоковедом и надолго переехала в Турцию.
Стамбул. XIX в.
С открытием в турецкой столице в 1894–1895 годах Русского археологического института ученые из России активно участвуют в раскопках на территории Османской империи, и их находки проливают свет на многие ранее неизвестные факты и события византийской истории.
Писатель Иван Бунин настолько изучил Стамбул, который был интересен ему как своеобразный перекресток культур, что знал его не хуже Москвы. От прогулок по древнему городу он получал громадное удовольствие, хотя его стихотворение, написанное в 1905 году, свидетельствует скорее о горечи по утрате былого Константинополя – Царьграда времен величия Византии:
В конце XIX столетия в Турции скапливается довольном много эмигрантов из России. В их числе инженеры, врачи, технические специалисты, а также привлеченные возможностью вступить в регулярную турецкую армию казаки. Еще в 1770-х—1780-х годах Османская империя приняла более 200 тысяч крымских татар. В начале XIX века в Румелии (европейская часть Турции) проживали 275 тысяч татар и ногайцев.
Исламское население России обращало взоры к Турции в силу национальных и религиозных убеждений. Эмиграцию в мусульманскую страну немало правоверных рассматривали как вполне естественный шаг, и царское правительство не чинило им препятствий. Сохранились пофамильные списки российских подданных, получивших паспорта на выезд в Турцию с 1860 года по 1905–1906 годы XX века. Одной из первых больших групп религиозных эмигрантов были 27 тысяч татар. Позднее последовало массовое переселение в Османскую империю карачаевцев, балкарцев, адыгов, осетин, чеченцев. Но основная часть народов Северного Кавказа с присоединением в результате долгой войны к России предпочла остаться на родине. За границей они обычно бывали по коммерческим делам и для того, чтобы навестить родственников, совершить традиционный хадж. Молодежь, особенно среди карачаевцев, при ограниченном доступе в учебные заведения России охотно пользовалась правом учиться за рубежом и чаще всего выбирала Стамбул.
Те переселенцы, которые добровольно приехали в Турцию, по-разному устраивались на новом месте.
