Проблема «бессознательного»

они имеют лишь косвенное отно­шение к проблеме сознания, понимаемой как проблема «отношения». Поэтому коренной вопрос теории созна­

ния-сочетание

данных физиологии и психологии, за­висимость содержания сознания как «отношения», от со­стояния «уровня бодрствования» и, наоборот, влияние содержаний сознания на процессы и характеристики моз­ говой деятельности — в работах

Fessard и представляемо­го им направления даже не ставится.

§

56

Тема «бессознательного» как один из аспектов

общей

теории сознания

Мы можем теперь подытожить причины, заставившие нас предварить анализ проблемы «бессознательного» рассмот­рением вопроса о сознании.

Приведенный выше краткий обзор не оставляет сомнений в распространенности биологизирующего подхода к проблеме сознания — подхода, при котором понятие созна­ния отождествляется по существу с понятием «сложных форм интеграции опыта». В работах, написанных сторон­никами этого подхода, содержится немало ценных данных о физиологических механизмах, на которые опирается интегрирующая активность мозга, однако в них неизменно оттесняется на задний план, если не полностью выпадает, проблема сознания как «отношения», вопрос о

специфи­ческих регулирующих функциях сознания,

а тем самым следовательно, и вопрос об отношении созна­ния к психическим явлениям и к формам высшей нервной деятельности, развертывающимся неосознанно.

Неоднократно упоминавшийся нами последний Рим­ский симпозиум [118], посвященный рассмотрению пробле­мы мозговых механизмов осознаваемого опыта («

Brain

and

conscious

experience»), дал немало убедительных до­казательств этого. На нем в ряде докладов были приведе­ны интересные новые данные о физиологических и морфо­логических механизмах мозговой деятельности, но лишь значительно реже поднимался в дискуссиях вопрос о диф­ференцированной роли разных из этих механизмов в усло­виях осознаваемой и неосознаваемой работы мозга. А в результате все обсуждение вопроса о мозговых механиз­мах «осознаваемого опыта» («

conscious

experience») про­ходило без четкого выделения моментов, которые для этой

«осознаваемой»

мозговой активности являются наи­ более характерными. Подобные тенденции можно просле­дить в заслушанных на конгрессе сообщениях морфологов

Colonnier и

Andersen, в обобщающих докладах

Eccles и

Ad­

rian, в очень важных для общей теории работы мозга сооб­щениях

Bremer,

Mountcastle,

Creutzfeld,

Phillips и др. Только в докладе

Mac

Key, отчетливо отразившем подход к проблеме сознания с позиций современной теории био­логического регулирования, а также в сообщениях

Jasper и

Sperry с соавторами содержались более настойчивые по­пытки выявления моментов, о которых можно предпола­гать, что они соучаствуют в какой-то степени в определе­нии осознаваемого или, напротив, неосознаваемого харак­тера работы мозга.

Таковы трудности, на которые неизбежно наталкива­ется биологизирующий подход к проблеме сознания. Не

ставя этой проблемы как проблемы «отношения», не свя­зывая ее анализ с современными общими представлениями

о  моделирующей активности мозга, об отражении действи­тельности сознанием на основе ее «презентированности» последнему[31], биологизирующая трактовка безнадежно утрачивает доступ именно, к тому, что в категории созна­ния выступает как наиболее характерное. Проблема созна­ния фактически замещается значительно более общей про­блемой механизмов нервной интеграции, причем факт это­го смешения категорий нередко остается незамеченным. Вопрос же о «бессознательном» при таком понимании также снимается: совершенно очевидно, что говорить об особенностях «бессознательного» можно лишь в том слу­чае, если эти особенности противопоставляются особен­ностями работы мозга, обусловливающим осознание.

Что же касается социологизирующего подхода к про­блеме сознания, типа хотя бы представленного в исследо­вании

Muller, то, как мы видим, его характерной слабой стороной является недостаточно четкое разграничение между понятиями сознания индивидуального и сознания общественного. В этих условиях проблема «бессознатель­ного» также оказывается устраненной, хотя и по другой причине: в «социологизирующие» теории сознания пред­ ставление о «бессознательном» может проникнуть лишь при его крайнем идеалистическом заострении, в условиях которого оно теряет, естественно, всякое научное значение.

Мы видим, таким образом, как тесно связана судьба вопроса о «бессознательном» с проблемой сознания в ее более широком понимании.

Вопрос о «бессознательном» возникает по существу как особая тема лишь при опреде­ленном подходе к проблеме сознания и решается во мно­гом в зависимости от того, как эта более общая проблема интерпретируется

. Это обстоятельство отчетливо выступи­ло в частности на Московском симпозиуме по проблеме сознания 1966 г. [71]. Поскольку исходной методологиче­ской позицией для подавляющего большинства докладов на этом совещании являлась концепция сознания как «от­ношения», биологпзпрующие подходы к проблеме созна­ния на симпозиуме почти не прозвучали. Это предрешило и методологически адекватную в большинстве случаев постановку вопроса о физиологических механизмах созна­ния. В докладах Н. И. Гращенкова и

Л

. П. Латаша, а также В. И. Кремянского и др. были показаны весьма инте­ресные возможности разработки этого вопроса, не приво­дящие к нежелательному соскальзыванию в

общую

теорию механизмов мозговой интеграции и подчеркиваю­щие, напротив,

специфические

аспекты физиологи­ческой трактовки сознания. А тем самым была облегчена возможность правильной трактовки и проблемы «бессо­знательного», которая легко вписывалась в рамки преоб­ладавших на этом симпозиуме общих теоретических трак­товок.

II. Основные функции неосозноваемых форм высшей нервной деятельности (переработка информации и формирование установок)

§

57

Данные, обусловливающие необходимость анализа проблемы «бессознательного»

Мы остановились на проблеме сознания для того, чтобы лучше понять: что именно в общей теории сознания вы­нуждает обращаться к идее «бессознательного». Совершен­но ясно, что теория неосознаваемых форм психики и выс­шей нервной деятельности может претендовать па серьезное внимание и заслуживает тщательной разработки только в том -случае, если общее учение о сознании подводит нас к этой теории, как к своему необходимому разделу, если не возникнет сомнений, что отвлекаясь от представлений о «бессознательном», мы понять работу мозга до конца не можем.

Сгруппируем теперь данные, которые на современном этапе являются основанием для постановки проблемы «бессознательного». Эти данные имеют, безусловно, зна­чительно более глубокий характер, чем те, которые застав­ляли обсуждать вопрос о «бессознательном» на протяже­нии конца прошлого и начала текущего века. Мы остано­вимся на трех их видах, а именно — на данных: а) вытекающих из современного представления о психо­логической структуре осознаваемого переживания, б) пре­доставленных в наше распоряжение в самое последнее время исследованиями активности нервных