Данный текст опубликован в брошюре, напечатанной берлинским издательством «Новое Слово», выпускавшем также одноимённую газету. «Новое слово» контролировалось совместно Внешнеполитическим департаментом НСДАП и Министерством просвещения и пропаганды и служило идеологическому воздействию на русскую эмиграцию. В газете «Новое Слово» сотрудничали многие известные деятели культуры, например философ Иван Ильин. Предлагаемая брошюра – одна из цикла подобных материалов, опубликованных издательством.[43]
Поскольку в НСДАП к 1934 году вместо «внутрипартийной демократии» и «демократического централизма» установился режим личной власти и культ личности Фюрера, съезды в Нюрнберге после 1933 года не являлись чем-либо определяющим для политики нацистов. Скорее, эти масштабные театрализованные представления служили возможностью для руководства Рейха высказаться по тем или иным вопросам текущего момента и указать основные направления движения к сияющим вершинам.
Источник: Демократия и большевизм: речи Адольфа Гитлера, Альфреда Розенберга и Германа Геринга на Нюрнбергском конгрессе Национал-социалистической германской рабочей партии 5-12 сентября 1938 года. – Берлин: «Новое Слово», 1938. – 78 с.
От издательства
Со времени окончания мировой войны две политических системы утвердились на развалинах старого мира: республиканско-демократическая в Западной Европе и советско-большевистская на Востоке. Одна со всеми атрибутами либерализма: парламентами, всеобщим избирательным правом, политическими партиями, экономической свободой, биржей и контролируемой евреями печатью. Другая – с диктатурой маньяков и отбросов, всеобщим угнетением, запретом политической самодеятельности, повальным грабежом, пытками и казнями, зубовным скрежетом застенка и тишиною кладбища, простирающегося от Балтийского моря до Тихого океана.
Эти два внешним образом столь различных государственных строя имели, однако, то основное общее свойство, что во главе западных демократий, с одной стороны, и правительства СССР, с другой – стояли чистопородные евреи, абсолютно ничем не стеснявшиеся в проведении своей расовой политики.
Но вот свершилось великое. Могучим порывом два великих европейских народа, германский и итальянский, сбросили с себя позорное ярмо иудо-демократической лжи. И тотчас вся неописуемая злоба демократий и большевизма и вся ненависть, на которую только способна среда политических интриганов и поджигателей, обрушились на Германию и Италию, которые, подобно несокрушимым твердыням, стоят в Европе на страже вечных ценностей арийской культуры.
Но злоба эта достигла ни с чем не сравнимых размеров, когда Германия, под мудрым водительством ее вождя Адольфа Гитлера, подняла голос в защиту своих угнетаемых братьев в Чехо-германо-венгро-полоно- руссо-словацкой республике.
Этой теме, т.е. объединенному фронту демократий и большевизма против фашистских государств, был посвящен десятый съезд Национал-социалистической партии в Нюрнберге с 5 по 12 сентября 1938 года, сплотивший вокруг вождя и партии весь германский народ и пред лицом всего мира показавший, что этот союз и в переживаемое время ответственных решений более прочен, чем когда-либо.
Официальным лозунгом съезда была Великогермания, почти достигшая, после присоединения к составу III Империи территории бывшей Австрии, своих исторических рубежей. Но III Империи и ее вождю предстояло подойти к разрешению еще одной исторической проблемы, а именно вопроса о судьбе судетских немцев, и эта тема неизбежно также нашла свое отражение в речах, произнесенных на съезде в Нюрнберге.
Учитывая, что, ввиду тенденциозной информации и искажения произнесенных в Нюрнберге речей мировой, т.е. еврейской печатью, речи эти не могли своевременно сделаться достоянием широких кругов читателей, понимающих русский язык, – издательство „Новое Слово“ сочло своим долгом выпустить отдельной брошюрой русский текст: 1) прокламации Адольфа Гитлера к участникам съезда; 2) речи имперского руководителя А. Розенберга; 3) речи фельдмаршала Г. Геринга и 4) заключительной речи А. Гитлера, которою закрылся Нюрнбергский съезд.
„НОВОЕ СЛОВО“.
Прокламация Адольфа Гитлера
(Оглашена в Нюрнберге, 6 сентября 1933 года, в день открытия „Конгресса Великогермании“ Национал-социалистической германской рабочей партии)
Мы собрались сегодня в Нюрнберге, более глубоко взволнованные, чем когда-либо до сих пор. Уже много лет, как имперские партийные съезды являются не только праздниками нашей национальной радости и гордости, но и таинством внутреннего озарения. Старые бойцы стекаются сюда в надежде встретить столь многих прежних друзей, с которыми их связала долгая борьба за овладение властью. Таким образом, в этом городе приветствуют друг друга ежегодно товарищи по оружию величайшей германской революции. Но в этом году в первый раз наш круг значительно расширился. Национал-социалистическое государство приняло в свое лоно новых немецких соплеменников. Многие из них находятся в эту торжественную минуту в нашей среде в первый: раз. Другие будут, в качестве сочленов боевых организаций, шествовать также в первый раз плечо о плечо со своими германскими собратьями, возобновляя в глубине своей души завет: свято блюсти всегерманское единство.
Какие воспоминания пробуждает в каждом из нас сегодняшний день! Как раз в эти месяцы, двадцать лет тому назад, началось внутреннее разложение нашей родины. Не внешний враг прорвал наш фронт, но коварный яд внутреннего разложения. Слабость и половинчатость нашего государственного управления во время войны сделались причиной неслыханной в истории катастрофы народа и государства. И в ближайшие месяцы после этого казалось, что Германия уже не встанет. Началась пора глубочайшего унижения и позорного упадка духа целого народа. Но через год после этой катастрофы из хаоса бедствий и отчаяния вырос новый символ. Провидению было угодно, чтобы носителем его был я. А четыре года спустя произошел первый имперский партийный съезд национал-социалистического движения. Тогда, значит, пятнадцать лет тому назад, в Мюнхене собрались из многих областей германского государства мужчины и женщины партии, знамени которой через десять лет ровно было суждено сделаться государственным флагом Германии. Эти доказательства пробуждения нации повторились во время девяти последовавших затем партийных съездов. И вот теперь мы встречаемся в десятый раз!
Но что произошло с тех пор с Германией! Не кажется ли вам теперь, что судьбе было угодно провести германский народ и наше отечество чрез все эти испытания для того, чтобы наше сознание прояснилось бы и мы созрели бы для того великого всегерманского единства, которое одно является предпосылкой для бытия нашего народа в будущем!
Оглядываясь на пережитое, путь, который проделало национал-социалистическое движение, и последовавший затем подъем нашей страны могут показаться сказочными и малоправдоподобными. Быть может, когда-нибудь об этом пути будут говорить как о чуде, которое нам даровало Провидение. Но как бы мы все это ни объясняли, мы должны признать, что в основе этого чуда лежала вера, вера в бессмертие германского народа!
И если в то время я, в качестве никому неизвестного солдата мировой войны, начал тот путь, который поставил меня во главе германского народа и теперь ведет впереди вас, то я своей смелостью обязан лишь несокрушимой вере в ценность моего народа. Было великим счастьем – я должен это высказать сегодня – что я, во время моей юности и военной службы, имел возможность познакомиться лишь с широкими слоями нашего народа, ибо только это наделило меня несокрушимой верой. И под влиянием этих впечатлений я сохранил свою веру, пройдя через все испытания и трудности. Если бы я в то время, вместо знакомства с народными низами, познал бы среду верхов его интеллигенции и политических вождей, (что произошло со мною несколько позже) освоившись с их общественной моралью и их политическими и человеческими недостатками, я бы тоже начал сомневаться в будущем германского народа. Что меня в те горькие дни и
