долго, толмачи успели даже доспать утренний сон на душистом сене. Да и проснувшись, обнаружили, что процессия все еще движется.
— Слушай, — зашептал Мишка Маше на ухо, — а вдруг они нас в Англию везут? Типа похитили. Чего делать будем?
— Чего-чего! — буркнула Маша. — Женишься на мне.
Мишка вздрогнул и отодвинулся.
— Это еще зачем? — подозрительно спросил он.
— Что значит «зачем»? В любви признавался? Прилюдно лапал? Значит, женись!
По тону Маши было трудно понять, насколько она серьезна. Да она, пожалуй, и сама не понимала. Но Мишка, спокойствия ради, решил, что она все-таки иронизирует.
— Хорош прикалываться! — строго сказал он.
— Будем и дальше по истории пробираться, — пожала плечами Маша. — Какая разница, в Москве это делать или в Лондоне. В Лондоне даже круче. Представляешь — доберемся до Лондона XXI века…
— …А у нас ни загранпаспортов, ни виз, — вернул ее в реальность Мишка, у которого был какой- никакой опыт поездок за границу.
У Маши он тоже присутствовал, но о таких прозаических мелочах, как визы, ей как-то не думалось.
— Нет, — заявил Мишка после короткого раздумья, — надо тут оставаться. Про историю России мы хоть чуть-чуть знаем, а про Англию…
И тут Маше пришел в голову вопрос, который их мучил с момента последнего прыжка во времени.
— Мистер Тейлор, — позвала она с повозки, — а какой сейчас год… по европейскому времени?
Купец несколько удивился, но потом, вспомнив, что у русских тут свое, непонятное нормальному человеку, летоисчисление, ответил:
— Тысяча пятьсот сорок седьмой.
Миша и Маша глубоко задумались, копаясь в памяти. Никаких ассоциаций с этим годом у них не нашлось. Историю они учили все-таки похуже, чем английский.
Тут повозка остановилась. Но оказалось, это всего лишь привал. Зато Тейлор рассказал, куда они едут — встречать английского посла, лорда какого-то там. Какого — Маша и Миша так и не поняли, так как его фамилия состояла сплошь из закрытых гласных и межзубных согласных. Смысл его приезда тоже остался неясным, но самое непонятное — зачем купцы понеслись встречать своего посла так далеко от Москвы. Что, трудно подождать его в городе?
Ответ на последний вопрос Миша нашла, когда купцы, наконец, встретили посольство и тут же уединились с его главой — сухим старичком надменного вида. Наблюдая за тем, как англичане шепчутся, чуть не касаясь друг друга головами, Маша толкнула Мишку в бок и тоже зашептала:
— Слушай, это же шпионы!
Мишка вздрогнул и внимательнее посмотрел на своих нанимателей. У него было другое представление о шпионах, составленное по голливудским фильмам… но, может быть, в XVI веке все как-то по-другому?
— Они специально поехали вперед, — продолжала шептать Маша, — чтобы разузнать, что тут и как. Они узнали, и теперь послу докладывают.
— А, ты в этом смысле! — успокоился Мишка. — Так это не шпионы. Это разведчики.
Маша закатила глаза. С ее точки зрения, особой разницы между шпионами и разведчиками не существует. Впрочем, скоро началась такая веселуха, что стало не до размышлений на околошпионские темы.
Глава 7. Посол ее величества
Когда Мишка и Маша увидели, что дорогу к Москве преградила группа вооруженных верховых, то сначала решили, что это засада. Посол тоже задергался.
Однако Тейлор оказался готов к такому повороту событий. Он ободряюще улыбнулся послу:
— Это пристав… царский советник. Встречает вас с почетом.
Впрочем, «почет» оказался довольно странным. Группа встречающих бровью не повела, когда посольство подъехало к ним вплотную. Пристав вообще смотрел вверх, как будто любовался далекой горной вершиной, и это занятие его полностью поглотило. Англичане остановились, не доехав несколько метров, в полной нерешительности, даже Тейлор выглядел растерянным. И тут от свиты царского советника отделился шустрый паренек на пегой лошадке. Он подъехал вплотную к гостям и без предисловий спросил:
— Кто тут толмач?
Мишка открыл было рот, чтобы отозваться, но Маша вовремя дернула его за рубаху. К посыльному подъехал официальный переводчик делегации, баварец Михель, который и по-русски, и по-английски говорил одинаково плохо. Однако переговоры с приставом посол почему-то доверил ему, а не Маше с Мишкой.
— Здоров будь! — теперь парнишка общался только с переводчиком, как будто остальных рядом и не было. — Ты скажи своему, чтобы с коня слез и голову обнажил.
— Затшем? — насупился толмач.
— Затем, чтобы государю нашему почет оказать! — посыльный начал сердиться. — Если царский пристав раньше твоего с коня сойдет, значит, твоей королеве почета больше, чем нашему Иоанну Васильевичу!
— Королеффа не моя, — с достоинством отвечал немец. — Это его королеффа. И она выше за Иоанн Фасильевитш.
Парнишка нехорошо прищурился и со значением потянулся за ногайкой, которая торчала из-за голенища мягкого сапога:
— Ты, немчура, знай переводи!
Немчура торопливо перевел. Посол возмутился. Толмач попытался что-то объяснить. Англичанин возмутился еще больше. Вскоре между переводчиком и послом завязалась оживленная дискуссия на такой дикой смеси английских, немецких и русских слов, что Миша с Машей потеряли нить обсуждения.
Все терпеливо ждали. Наконец немец повернулся к посланцу и объявил:
— Хосподин посоль усталь. Он предлагать говорить на лошади. Цвай… Два…
Толмач явно не мог найти правильного слова, и Маша пришла к нему на помощь:
— Вдвоем. Оба чтобы на лошадях были.
Парнишка бросил на Машу заинтересованный взгляд, но обращался по-прежнему к переводчику:
— Неча тут! Устал он… Государевы дела в седлах не решаются, понял? Пусть слазит!
Немец загундосил, переводя. Англичанин тяжело вздохнул и кивнул — мол, хорошо, сойду. Парнишка радостно вернулся к своим. После чего произошла сцена, которая заставила Машу и Мишку проникнуться к послу искренним восхищением.
Пристав и посол выехали чуть-чуть вперед (при этом царский посланец очень боялся отъехать от свиты дальше, чем англичанин от посольства). Остановились. Посол с улыбкой коснулся рукой края шляпы. Пристав едва наклонил голову. Посол выждал паузу, освободил ногу из стремени и наклонился в седле, якобы слезая. Советник, которого уже достало все это соблюдение протокола, радостно соскочил на землю… и обнаружил, что коварный иностранец так и застыл в седле. Пристав дернулся снова вернуться на коня, но понял, что получится совсем уж глупость. Так и стоял, надутый, пока посол не спеша спрыгивал на землю. Все остальные тоже спешились.
Несмотря на обиду, царский посланец обязанности свои исполнил, хоть и без радости на одутловатом лице. Набрал побольше воздуха и выдал:
— Великий государь, царь и великий князь всея Руси, Иоанн Васильевич, великий князь
