– С чего ты решила, что я искал именно тебя?
Она насмешливо хмыкнула.
– Хочешь сказать, ты от нечего делать за мной всю неделю таскаешься, как привязанный? Или ради шутки настойчиво ищешь способ остаться наедине? Ну? В чем дело? Снова прошлое вспомнил? Глупостями опять решил заняться? Или я где-то ошиблась и случайно тебя коснулась, раз ты вдруг стал сам не свой?
– Нет. Ты, как всегда, не ошиблась, – с усилием отвел взгляд Элиар, чтобы не попасть под ее чары. А потом, все еще чувствуя ее скептический взгляд, тяжело вздохнул. – Неужели так заметно?
– Еще как. Чего ты мечешься, как перепуганный заяц, и боишься мне посмотреть в глаза? Что случилось?
Он снова вздрогнул. Да, это правда: уже устал выискивать предлоги, чтобы поговорить в тишине и без свидетелей. Чтобы ни Шранк, ни рыжий, ни местные, ни (тем более!) Таррэн не поняли, почему он вдруг ни с того, ни с чего сорвался за ней следом, хотя до назначенного Владыкой бала оставалось еще несколько часов. Белка не любила шумные сборища, он знал. Она редко показывалась на глаза и двадцать лет назад, а теперь, когда нашла свое счастье, когда вокруг было столько любопытных носов и не менее любопытных глаз, вообще старалась проводить большую часть дня вне пределов дворца. Рядом со своими кошками или Таррэном. Иногда с детьми, но у них было слишком много дел в Темном Лесу, чтобы она настаивала на их непременном присутствии, а потому с улыбкой отпускала возбужденно гомонивших подростков к деду. И только вечером, в мягких сумерках или в непроглядной темноте летней ночи, ненадолго выходила в этот сад, чтобы немного развеяться.
Элиар тяжело вздохнул.
– Я… я за помощью пришел.
– Ко мне? – несказанно удивилась Гончая. – Надо же… а почему ты к Таррэну не обратился? Вы же друзья, или я чего-то не понимаю? Неужто разругались? Поссорились?
– Нет. Просто не хочу, чтобы он знал, – неслышно шепнул эльф.
– У меня нет от него секретов, – построжала Белка. – Хочешь о чем-то спросить, спрашивай. Но скрывать я от него ничего не буду. Понял? Ладно, пойдем, присядем, что ли? Темно тут, да и беседка недалеко.
Элиар послушно шагнул в темноту, следуя за маленькой Гончей в сторону видневшейся далеко впереди изящной, ажурной беседки, и невесело улыбнулся.
– Да я просто хотел сперва с тобой поговорить, а ты уж сама решишь, что делать. Сочтешь нужным – скажешь. Нет – значит, нет. В конце концов, он все равно скоро узнает. Не от тебя, так от кого-нибудь другого.
– Ой, что-то мне не нравится твой тон, – настороженно покосилась она. – Идешь, как на эшафот или на каторгу. Ну? Признавайся, что ты натворил? Какую дурость сделал? Прятать тебя от разгневанного Владыки или лучше самой прибить, чтобы успокоился, наконец?
Эльф вымученно улыбнулся, но не проронил ни слова. Только побледнел слегка, заметался взглядом по роскошным кустам, надежно укрывающим хрупкое деревянное строение от посторонних взглядов. С тяжелым сердцем шагнул следом за Гончей и… вдруг обессилено опустился перед ней на колени.
– Ты что, спятил?!!!
– Прости, – тоскливо прошептал эльф, роняя потускневший взгляд. – Прости меня, Белка…
– Да что с тобой?!! – вконец испугалась она, опустившись рядом. – Элиар!! Ты чего такой серый? Тебе плохо? Заболел?!
– Нет, малыш… просто, мне кажется… я чем-то обидел Мелиссу, – он потеряно опустил голову и как-то разом обмяк. Белка чуть вздрогнула, убрала от него руки, отстранилась и странно поджала губы.
– Ясно.
– Я не хотел ее задеть, – торопливо заговорил Элиар. – Ты же знаешь, они с Тиром мне, как родные. Она чудная, милая, нежная и такая ранимая… я не знаю, в чем дело! Почему она перестала со мной разговаривать?! Почему отворачивается, если видит, что я близко, или вовсе избегает? Что я сделал не так?!
– Вот оно как… тебе на пальцах объяснить? – сухо спросила Гончая, поднимаясь и отходя в сторону. – Или сам сообразишь?
– Я не знаю.
– Не знает он… когда ты в последний раз от нас уезжал, помнишь, что говорил ей? Помнишь, что пообещал вернуться, как только будет возможность? Что обязательно приедешь на ее шестнадцатилетие и привезешь самый лучший подарок, какой только найдется на Лиаре? Забыл, как они всегда тебя ждут? Не подумал, что они будут беспокоиться и переживать, если ты не появишься в срок?
– Я не мог приехать, – сглотнул Элиар. – Клянусь, что не мог.
– Ты бросил их безо всякого предупреждения, – ровно отчеканила Белка. – Ты не послал им ни одной весточки. Ни письма, ни гонца, ни малейшего знака, что живой и невредимый. Даже мы с Таррэном забеспокоились, когда ты на три года просто пропал! Что уж говорить о детях! Интересно, что они должны были подумать, когда вдруг ни с того, ни с сего ты в полном здоровье появляешься у Темного Владыки и с ходу влезаешь в разборки с их дедом, у которого они, между прочим, три недели прождали, думая, что не выберутся, а Вал в ближайшее время вообще отправится на тот свет?! Рыжего я еще накажу за эти выкрутасы, а ты… даже не знаю, что и сказать.
– Скажи ей, что я не хотел ее обидеть! Скажи, что мне очень жаль!
– Жаль? – горько усмехнулся Белка. – А ты знаешь, что эти хитрецы только ради тебя выпросились в эту поездку? Что Милле упросила рыжего со мной поговорить… знала, что я к этому подлецу неравнодушна… и они втроем потихоньку сговорились, представив это дело так, словно хотят на Аккмал посмотреть. Знаешь, что они из-за тебя потом дернули бы в сторону Юга? Искали сперва в Интарисе, а потом намеревались даже к Светлым заглянуть, чтобы узнать, где ты и как?!
Элиар вздрогнул.
– Что?
– Дурак, – вздохнула Гончая, отворачиваясь. – С Тиром, я так поняла, ты уже поговорил?
– Да. Он больше не сердится, но Мелисса…
– Сам к ней иди.
Эльф в отчаянии сжал кулаки.
– Я не могу!!
– Это еще почему? – нахмурилась она. – С каких это пор ты перестал отвечать за свои слова? И с какого случая вдруг собираешься переложить на меня свои ошибки?
Элиар обессилено опустил плечи, но понимая, что правда все равно когда-нибудь вылезет, глубоко вдохнул и глухо уронил:
– С тех пор, как она обрела твою силу. Поэтому я просто не могу… никак… прости, но это правда.
На несколько долгих мгновений в беседке воцарилась изумленная тишина, в которой Белка домысливала про себя все остальное, а он с тревогой ждал своего приговора. Зловещее молчание откровенно затянулось, потому что Гончая не просто переменилась в лице, а аж содрогнулась, запоздало понимая, ЧТО именно он имел в виду. Она побледнела, покраснела, бешено сверкнула глазами. После этого что-то с глухим стуком упало на деревянный пол, в непроглядной темноте сверкнули два остро отточенных кинжала, а последовавший за этим мощный удар с грохотом отшвырнул незадачливого остроухого к стене.
– Ах ты, белобрысый мерзавец!! Когда ты успел?! – зарычала она, прыгнув следом и надежно придавив Светлого коленом. – Она на тебя смотрела?!! Да?!! Милле на тебя смотрела?!! Признавайся, гад!! Когда?!!!
– Три года назад, – убито прошептал Элиар, не делая даже попытки сопротивляться. – В тот день, когда я уходил от вас. Случайно. Наверное, мне не надо было оглядываться? Не надо было поворачиваться и прощаться? Но я же не знал, что она так быстро повзрослеет! Что уже в тринадцать сумеет… боги, у нее же ТВОЯ сила!! И твоя красота!! Что я мог ей противопоставить?!!!
– Конечно, – процедила рассвирепевшая Белка, держа острые коготки у его горла. – Ты же ее на руках качал, с самого рождения под ногами мешался, ни на шаг не отходил! На шее носил, потому что ей всегда
