Вера.
Ты же уезжаешь!
Ника.
Меня не берут – мест не хватает даже для раненых.
Вера.
Но ты ничего не умеешь! Меня учили взрывать, передавать по радио...
Ника.
Ты забыла наши занятия в Осоавиахиме? Помнишь, как я бросала гранату?
И толовую шашку взрывала. Кстати, дважды: за себя и за тебя, потому что в тот день у тебя было свидание с Витей... Заменю тебя и сейчас.
Вера.
Да, правда. Ты взрывала...
Ника.
Ты должна сберечь ребенка. Это же ребенок по любви, правда?
Лешка вернется, что ты ему скажешь?..
Вера.
Спасибо тебе, сестра. Ты можешь сорвать операцию, а виновата буду я.
Эпизод 61.
Фойе театра. Вечер.
В фойе театра музкомедии играет музыка, собирались гости на празднование
Нового года – артисты, художники, военные...
Странные одежды – кто в смокинге и бабочке и при этом в валенках, кто в шапке.
Многие дамы закутаны в пуховые платки.
Среди присутствующих Иваницкий и Ника.
Слышатся разговоры в кружках.
Разговоры.
Говорят, оборона эшелонирована в пять рубежей. Город выстоит.
Ах, город, может, и выстоит, но людей в нем не будет.
А в Аргентине сейчас лето...
Что это вы вспомнили об Аргентине?
Там лето и нет войны. Вы можете представить – лето и нет войны?!
Я никогда не был в Аргентине.
А я никогда и не буду.
Репетируем оперетту. Соловьев-Седой. Да-да-да!
Вы с ума сошли! Какая оперетта! Впору трагедию ставить. На улице трупы валяются.
Да-с, а мы оперетту!
В фойе входит группа военных. Среди них Соболев и Лежава.
Мы впервые видим Лежаву в форме. Собравшиеся аплодируют.
Организатор.
Дорогие товарищи! К нам в гости пришли доблестные защитники города Ленина! Поприветствуем их, товарищи!.. А теперь прошу пройти всех в зал на просмотр кинохроники.
Гаснет свет, и на экране появляются кадры хроники 1941-го года.
В зале Ника сидит между Соболевым и Иваницким.
И вот уже звучит вальс, и танцуют пары. Соболев танцует с Никой.
Лежава стоит рядом с Иваницким, наблюдает.
Лежава.
А почему Вера здесь? У твоего племянника с ней роман? Я же предупреждал...
Иваницкий.
Это не Вера.
Лежава.
Что ты мне рассказываешь! Я же вижу. У меня глаз верный.
Иваницкий.
Это ее сестра.
Лежава.
Что, так похожа?
Иваницкий.
Абсолютно. Они двойняшки.
Лежава.
Что-о? Не может быть!
Иваницкий.
Особенно забавно слышать это от тебя, Вахтанг.
Лежава.
Я же читал анкету!
Иваницкий.
А разве в анкете есть вопрос: «Имеете ли близнецов?»
Лежава.
Тебе все шуточки. А это дело серьезное. Надо исправлять ошибку.
Иваницкий.
Каким образом?
Лежава.
У народной героини не может быть двойников! И не будет.
Соболев проводил Нику к столику со скромным новогодним ужином.
Иваницкий садится рядом. Подходит и Лежава.
Иваницкий.
Мой друг майор Вахтанг Лежава... Ника Румянцева.
Лежава галантно целует Нике руку.
Иваницкий.
К сожалению, мне скоро уходить. Приглашен на Адмиралтейский завод.
Буду встречать Новый год вместе с рабочими. Говорят, будет свежая рыба.
Соболев.
Только не говори, что сожалеешь, покидая нас.
Иваницкий.
Что поделать, Коленька! Рыба ищет, где глубже, а человек – где рыба. Я предлагаю тост за единственную девушку за этим столом. За Нику Румянцеву. За Нику! Нашу богиню Победы. Богиню нашей Победы. Пусть Новый год принесет ей исполнение желаний!
Мужчины выпивают стоя.
Организатор вечера выходит на эстраду, где стоит рояль.
Организатор.
Начинаем наш концерт! Первым выступит заслуженый артист республики Ефим Ней, художественный свист!
К роялю выходят аккомпаниатор и артист в смокинге. Льется музыка – какое-то танго, исполняемое Ефимом Неем посредством свиста.
Лежава слушал, картинно облокотясь на руку, а в глазах стояли слезы.
Иваницкий.
Хвастаюсь. Я закончил очерк о Вере. Получилось хорошо, ей-Богу!
Через несколько дней она уходит на первое задание. Антр ну.
А вы покидаете Ленинград? Я слышал, госпиталь эвакуируют?
