лучшие деревья, смолу и другие материалы. По традиции они используют только природные материалы — никакого металла или пластика. Ничего искусственного. Они поклоняются природе. Ты сам все увидишь.
Уджунгпанданг показался на горизонте прямо по курсу самолета DC-3, который нес меня к месту выполнения следующего задания. В прежние времена этот город-форпост назывался Макасаар. Он расположен на острове, позднее получившем имя Целебес; именно к этому острову стремился добраться Колумб, когда случайно открыл Америку. Стараясь искоренить все слова, напоминающие о колониальном прошлом, правительство не так давно переименовало остров в Сулавеси.
Самолет начал снижаться. Мы медленно кружили над портом Уджунгпанданга. На многие мили простирался пустой пляж. Яванское море было испещрено сотнями маленьких атоллов.
Единственным признаком того, что здесь вообще живут люди, был небольшой древний город, который прилепился к самому краю этого загадочного острова. Внутренняя часть Сулавеси представляет собой горный массив. Я читал, что бо$льшая часть острова все еще не исследована никем из европейцев, и что там живут такие племена, как торайя, которые утверждают, что спустились с неба на «звездных кораблях».
Когда мы спустились ниже, я смог различить старую каменную крепость, построенную более трех сотен лет назад европейцами для защиты торговли пряностями. Датчане, португальцы и испанцы искали счастья на Целебесе, и многие нашли здесь свою смерть, а другие — сказочно разбогатели.
У крепостного вала на якоре стояли несколько больших шхун. Проа бугисов! Когда я увидел их, спокойно стоящих в темно-синей воде, мое сердце замерло. Друг сказал мне, что эти великолепные корабли перевозят грузы от Камбоджи и Сингапура на севере, через Южно-Китайское и Яванское моря, Малаккский пролив, моря Флорес и Банда до Южной Гвинеи и Австралии на юге, и от Филиппин на востоке через необъятные просторы Индийского океана до Африки на западе. Они представляют собой нечто среднее между традиционными судами этого острова и португальскими галеонами XVII века, и из них состоит единственный на сегодняшний день действующий торговый парусный флот.
Самолет коснулся земли, и я вспомнил о работе, которая ожидает меня на Сулавеси. Похоже, бугисам и их проа придется немного подождать.
В аэропорту Уджунгпанданга меня встретил мужчина, который представится как Юсуф. Он был невысокого роста, крепкого телосложения, густые черные волосы начинались чуть ли не от самых бровей и волнами спускались на плечи. На нем были коричневая рубашка, коричневые брюки и кожаные сандалии. Лицо покрыто глубокими морщинами, расходящимися из уголков глаз и рта. Со временем я узнал, что ему не было еще и сорока лет, и понял, что эти морщины появились от привычки постоянно улыбаться и курить сигареты с гвоздикой. За время поездок в Индонезию я привык к их запаху. Даже сейчас запах гвоздики у меня ассоциируется с Сулавеси и бугисами.
Юсуф объяснил, что он нанят индонезийским правительством, чтобы показывать остров мне и другим иностранным консультантам.
— Ты мой хозяин, — сказал он на ломаном английском по пути в отель, — я буду выполнять твои приказы.
«Хозяин!» Это слово не предвещало ничего хорошего. «Нет, нет, Юсуф. Ты, скорее, мой гид. Или проводник. Или…»
— Ах, да. Я понял, — сказал Юсуф, направив джип на полной скорости прямо на группу велорикш. — Ты не любишь слово «хозяин». В Индонезии «хозяин» означает учитель. Надеюсь, я многому от тебя научусь.
Он посигналил. Водители не отреагировали. Они вообще игнорировали джип. Их тележки, как и везде в Индонезии, были покрыты фантастическими яркими рисунками, а пассажиры сидели, откинувшись, на похожих на коробки сиденьях перед крутящими педали водителями.
Я решил не продолжать разговор. Возможно, своим молчанием я мог бы поспособствовать тому, чтобы он сосредоточился на дороге и велосипедах.
Мы остановились перед тем, что когда-то было роскошным датским колониальным отелем. Здание отчаянно нуждалось в ремонте. Через открытые окна джипа до меня доносился запах гниющего мусора.
— Это и есть мой отель?
— Лучший в Уджунгпанданге. Ты видишь океан.
Вид величественного проа, проплывающего мимо, тут же поднял мне настроение.
— Он действительно лучший, — подмигнул мне Юсуф. — Сюда главы Уджунгпанданга приводят женщин. О! Очень красивых. Да. Не жен, других женщин!
На ступенях старого отеля сидели лохматые мальчишки. Проводник приказал нескольким из них взять багаж, затем провел меня через холл, мимо стойки регистрации вверх по лестнице. На втором этаже мы прошли по коридору, вдоль которого расположена лоджия. Через перила слева я видел внутренний дворик с цветущими деревьями. Справа — двери в номера отеля. Около номера двести восемь он остановился. Торжественным движением извлек из кармана ключ и открыл дверь.
Внутри комната выглядела как пещера. Юсуф протрусил к окну и с лязгом распахнул ставни.
— Смотри. — Он кивнул на порт и проа, скользившее в направлении открытого океана.
Вспоминая разговор за обедом в Джакарте, я гадал, управлялось ли это судно с помощью оборудования или с помощью психонавигации.
Номер был очень просторным. В нем были стол, два стула, шкаф, ванная комната и два ящика красного дерева.
— А где кровать? — спросил я.
Юсуф выглядел очень удивленным.
— Нет, ты не датский шпион, — сказал он, откидывая стенку одного из ящиков. Там была кровать.
В детстве я читал сказки Ганса Христиана Андерсена, где упоминались датские кровати, и по описанию они были теплыми и уютными, но в этой я так и не смог по-настоящему выспаться. Мне всегда казалось, что я залезаю в гроб. Кроме того, армия вшей, с которыми пришлось делить ложе, рассеивала любые романтические мысли.
Разумеется, лучшее, что было в отеле. — это прекрасный вид на порт и проа бугисов. Каждое утро, открывая ставни, я наслаждался удивительным зрелищем. Вид, наверное, тот же, что и во времена, когда эти воды бороздили корабли Ост-Индской компании.
Впрочем, за проживание в отеле, где администрация так небрежно относилась к санитарии, мне пришлось заплатить большую цену. Я рискнул поужинать в ресторане отеля и следующие два дня приходил в себя после пищевого отравления.
Через какое-то время Юсуф помог мне переехать в правительственную гостиницу на окраине города. Я больше не имел возможности наслаждаться видом проа, но отсутствие грязи и превосходная кухня были более чем достаточной компенсацией.
В конце второй недели Юсуф предложил провести воскресенье на одном из тех маленьких коралловых островов, которые я видел из самолета. Судно вышло в море ранним утром. Если бы речь шла об американском курорте, то оно вряд ли могло вместить более двух десятков человек. Здесь же я насчитал шестьдесят пять. Судно было примерно тридцать футов в длину, деревянное, с маленькой носовой кабиной, куда пассажиры сложили вещи: корзины, полотенца, одеяла, ротанговые и полотняные сумки.
Оно приводилось в движение одним навесным мотором. Хотя на моторе не было никакой маркировки, мне показалось, что в нем не больше сорока лошадиных сил, и он сделан во времена второй мировой войны или вскоре после нее. К счастью, Макасарский пролив был на удивление спокоен. Поездка заняла чуть больше часа. Пассажиры были рады иностранцу на борту и предоставили много возможностей совершенствовать мои навыки в индонезийском. Хотя жители разных островов говорят на малавийском и других диалектах, большинство индонезийцев могут говорить на этом простом языке. Юсуф и другие индонезийцы, которые были приставлены к консультантам, настаивали на том, чтобы во время работы все говорили на английском, поэтому у меня было мало шансов поупражняться в языке, которым мне помог
