– Эй, Колоброд, ты чего там высматривал? - окликнул Мерри. - Тебе восточного ветра не хватает?
– Без него-то я обойдусь, - ответил Арагорн. - Но кое-чего и впрямь не хватает. Я много раз бывал в Эрегионе в разное время года. Ни один народ не живет здесь, но всегда было полно зверья и птиц, особенно птиц. А сейчас только вы и щебечете, а все молчит. На мили вокруг - тишина, и лишь земля как будто отзывается на ваши голоса. Непонятно мне это.
Гэндальф с неожиданным интересом спросил:
– А как ты думаешь, что за причина? Если простое удивление от такой чудной компании - это одно, а если… - Он не закончил, вопросительно глядя на Следопыта.
– Может, и так, - нехотя ответил Арагорн. - Только никогда раньше не чувствовал я здесь тревоги, если не чего похуже.
– Надо бы нам потише, - озабоченно обратился Гэндальф к остальным. - Если уж рядом с тобой Скиталец, да еще такой, как Арагорн, стоит прислушиваться к его словам.
Первым в этот день дежурил Сэм, но по собственной воле к нему присоединился Арагорн. Остальные один за другим уснули. Над лощиной стремительно стала расти тишина. Ее почувствовал даже Сэм. Каждый звук, будь то дыхание спящих или взмах хвоста Билла, был словно бы сам по себе. Хруст в суставах, когда Сэм потянулся, заставил вздрогнуть его самого, так громко и отчетливо он прозвучал. В мертвой тишине солнце неторопливо взбиралось в ясное синее небо. Далеко на юге появилось темное облачко, похожее на клок дыма. Оно быстро приближалось.
– Глянь, Колоброд, что это там? - шепотом спросил Сэм. - На облако вроде не похоже…
Арагорн не отвечал. Он давно уже смотрел на юг. Но вскоре Сэм и сам понял, что это такое. К ним быстро приближалась огромная стая птиц, летящая каким-то странным, рыскающим зигзагом.
– Ложись и замри! - шепотом приказал Арагорн.
От стаи отделился узкий язык и понесся прямо на гребень. Сэм присмотрелся и подумал, что никогда не видел таких огромных ворон. Птицы пронеслись у них над головами, затмив небо и на мгновение наполнив воздух оглушительным граем. Скоро они уже исчезли на северо-западе. Арагорн вскочил на ноги и принялся будить Гэндальфа.
– Вставай! Стаи ворон рыщут от Гор до Седонны. Это не здешние, похожи на
– Значит, и перевал Красного Рога может оказаться закрытым. Уж там-то незаметно не пройдешь. Ну, посмотрим. А выходить вечером надо, ты прав.
– Хорошо, костер не дымил, - промолвил Арагорн. -
– Это же надо, - возмущался Пиппин. - Костра нет, опять в ночь тащиться, и все из-за стаи ворон! А я-то рассчитывал вечером горяченького перекусить.
– Можешь продолжать рассчитывать, - подначил его Гэндальф. - У нас впереди сплошные пиры. Мне бы вот трубочку да ноги согреть. Ну, дальше на юг - потеплее будет.
– Лишь бы жарко не стало, - проворчал Сэм. - Я-то уши развесил: думал, мы уж к Огненной Горе пришли. Этот, как его, Красный Рог, Баразинбар, что ли, за нее принял. Тьфу, пропасть! С этим гномьим языком челюсти свихнешь. И чего восторгаться, право?
Карты не оставили ни малейшего следа в голове садовника. Пространства, раскинувшиеся вокруг, своей обширностью совсем сбили его с толку.
До вечера отряд оставался в укрытии. Вороны прилегали еще дважды, но после заката исчезли на юге. Вышли в сумерках и направились к подножию Карадраса. Быстро темнело, стали высыпать звезды.
Арагорн нашел отличную тропу. Фродо она показалась остатками древней дороги, ведущей от Эрегиона к перевалу. Полная луна поднялась над горами, в ее бледном свете тени в камнях стали угольно-черными. Очертания многих хранили следы резца, но теперь камни были разбросаны вокруг в полном беспорядке.
Стоял холодный предрассветный час, и луна готовилась опуститься за горизонт, когда Фродо, взглянув вверх, скорее почувствовал, чем увидел пронесшуюся в вышине тень. Просто звезды исчезли на миг, а потом появились снова. Хоббит вздрогнул.
– Ты ничего не заметил? - спросил он шагавшего впереди Гэндальфа.
– Я почувствовал, - тут же отозвался маг. - Может быть, это прядь тумана?
– Слишком быстро для тумана, - пробормотал, не оглядываясь, Арагорн, - да еще против ветра.
Этой ночью других происшествий не случилось. Утро настало яснее вчерашнего, только опять похолодало и ветер снова отворачивал к востоку. Путь к перевалу занял еще две ночи постоянного, хотя и пологого подъема. На третье утро Карадрас уже закрывал полнеба; могучий горный пик с оснеженной вершиной и крутыми склонами, тускло-красными, словно выпачканными запекшейся кровью.
Солнце в это утро выглядело каким-то больным. Ветер зашел на северо-восточный. Гэндальф несколько раз принимался принюхиваться.
– За нами идет зима, - тихо сказал он Арагорну. - Посмотри, горы на севере белее, чем вчера. Даже на отрогах лежит снег. Наверх ведет только одна тропа, кто знает, чего от нее ждать, но самое главное - погода. У меня не идет из головы дорога, о которой мы говорили…
Фродо, расслышавший эти слова, принял их за продолжение какого-то другого разговора. Он с беспокойством прислушался.
– Ты прекрасно знаешь,
– Да, это опасно, - согласился Гэндальф. - Но есть ведь и другой путь, темный и тайный…
– Давай не будем начинать снова, - остановил его Арагорн. - Или… отложим, пока не убедимся в непроходимости перевала. И, я прошу тебя, не говори пока остальным.
– Но надо же решить, как идти, - настаивал маг.
– Хорошо. Давай каждый из нас еще раз подумает обо всем, взвесит, а там видно будет. Дай им поспать пока.
Уже после полудня, когда остальные заканчивали завтрак, Гэндальф с Арагорном отошли и сторону и долго разглядывали Карадрас. Вершина горы пряталась в низких тяжелых тучах. Фродо наблюдал за проводниками, гадая, о каком еще пути может идти речь. Гэндальф подошел к остальным и объявил о решении идти на перевал сегодня. Почему-то его слова обрадовали Фродо. Он ничего не знал о «темном и тайном» пути, но видел, с какой неохотой говорил о нем Арагорн, и заранее невзлюбил его.
– Есть у меня опасение, - меж тем говорил Гэндальф, - что Перевал Красного Рога охраняется, еще больше меня смущает погода. Надо пройти перевал быстро. До седловины не меньше двух переходов, темнеет сейчас рано, надо поторапливаться.
– Я хотел добавить пару слов, - произнес Боромир. - Я родился в предгорьях, дороги в горах мне хорошо знакомы. Наверху нас встретят сильный ветер и холод. Там уже не до тайн, надо думать, как не замерзнуть. Я посоветовал бы прихватить дров, кто сколько сможет.
– А Билл возьмет чуток побольше, правда, дружище? - Сэм заботливо похлопал пони по крупу. Ответом ему был довольно мрачный взгляд почти говорящего животного.
– Хорошо, - согласился Гэндальф. - Но это - на самый крайний случай.
Отряд тронулся в путь и поначалу двигался довольно быстро. Но скоро тропа полезла круто вверх. Во многих местах ее перегораживали упавшие камни. Темнело. Пронизывающий ветер задувал все сильнее. К полуночи вышли на площадку, после которой тропа лепилась вдоль отвесной стены. Громада горы нависла над ними во мраке, справа подстерегала черная пустота, там зиял обрыв.
Поднявшись еще немного, Фродо приостановился. Что-то мягко коснулось его щеки. Протянув руку, он увидел на рукаве снежинки, а вскоре воздух наполнился кружащимся белым роем. Хоббит с трудом различал впереди согнутые спины Гэндальфа и Арагорна.
– Не нравятся мне все это, - прохрипел позади Сэм. - Снежок хорош зимним утречком, когда печка уже топится, а вставать еще рано. Вот бы в Хоббитоне такой снегопад, то-то детворе радость!
В Шире снегопад - редкость. Снег выпадает изредка только в Северной Чети, и там это неизменный повод для веселья. Никто из жителей Шира (за исключением Бильбо) не помнил Лютой Зимы 1311 года, когда белые волки перешли через замерзший Брендидуин.
Гэндальф остановился. Снег густо усыпал капюшон его плаща, маленькими сугробами лежал на плечах. Под ногами тоже намело уже по щиколотку.
– Этого я и боялся, - отдышавшись, выговорил он. - Что скажешь, Арагорн?
– Что и я опасался снегопада, - ответил Скиталец, - но меньше, чем остального. Конечно, это неприятно. Кстати, здесь на юге, снег редко бывает таким сильным, разве что в горах. Но мы все еще внизу, а внизу тропы остаются открытыми всю зиму.
– Уж не вражья ли это забота? - проворчал, подходя к ним, Боромир. - Он ведь может приказывать бурям в Хмурых Горах. Он вообще повелевает странными силами, и союзников у него не счесть.
– Да уж, руки он себе отрастил длинные, - включился в разговор Гимли, - если с севера нагнал снегу сюда, за три сотни лиг, чтобы только досадить нам.
– Значит, отрастил, - коротко подытожил Гэндальф.
Пока они стояли, ветер почти стих, а снег поредел. В воздухе кружились лишь отдельные снежинки. Передохнув, путники снова пошли, но, не одолев и фарлонга, вынуждены были опять остановиться. Вокруг бушевал настоящий буран. Ветер свистел, а снег больно сек лица и залеплял глаза. Хоббиты, согнувшись в три погибели, едва тащились за спинами высокого народа, но видно было, что долго им не выдержать. Пиппин плелся позади. Даже Гимли, выносливый, как всякий гном, спотыкался и ворчал в бороду. В следующий раз все встали как по команде. Темнота вокруг наполнилась жуткими звуками. Конечно, это мог выть и ветер в трещинах скал, но уж слишком дикими воплями да еще перемежающимися злорадным хохотом, разразилась темнота. Впереди на тропу обрушился камень, за ним еще один, а потом грохот близкого камнепада едва не оглушил их.
– Сегодня дальше не пройти! - прокричал Боромир. - Пусть кто хочет назовет это ветром, но я различаю злые голоса, а камни целят в нас.
– Это и есть ветер, - ответил Арагорн, - но, похоже, ты прав. В мире есть немало сил, враждебных двуногим. Они не обязательно союзники Саурону, он слишком молод по сравнению с ними. Это могут быть их происки.
– Карадрас прозвали Жестоким в те времена, когда о Сауроне и слыхом не слыхивали, - добавил Гимли.
– Сейчас не так важно, кто наш враг, если он сильнее нас, - промолвил Гэндальф.
