уродца нельзя. И он умрет от омерзения к своему внешнему виду. И что же красавица Инфанта? Она захочет, чтобы смешной карлик повторил свой уморительный танец. А карлик не сможет встать. «У него сердце разорвалось», – скажет ей камергер. И Инфанта скривится в очаровательной презрительной гримаске: «Впредь да не будет сердца у тех, кто приходит со мной играть!»
Так в сказке Уайльда подлинные красота и безобразие парадоксально поменяются местами. Красота обернется жестокой, губительной силой, смертельной для тех, кто в нее поверил. Зато юное страшилище вызовет у читателей глубокое чувство сострадания и любви. И хотя ХХ век вслед за XIX повторял, как заклинание, что «красота спасет мир», но это утверждение Ф. Достоевского уходило все дальше и дальше. И несмотря на то что сюжет «Красавицы и Чудовища» постоянно используется, смысл прекрасной сказки размывается все больше и больше. Современные пересказы тяготеют уже не к нравственности или силе чувства, а к плодам научно-технического прогресса, приемам триллера или боевика. Чудище появляется в результате неуправляемой мутации или неоправданного эксперимента. Авторов интересует сам момент показа его страшного вида или стремительного боя (вернее, мордобоя) с врагами – реальными и волшебными. Таков знаменитый американский телесериал «Красавица и Чудовище». А в одном из сюжетов легендарного «Горца» Красавица вообще превращается в подстрекательницу к убийству. И в результате ее подобных действий бедное Чудище становится убийцей. Вот и получается, что красота уже не спасет мир, а скорее убьет его. Да и нужна ли современному искусству истинная красота? Ведь даже красавицами нынче считаются такие «звезды», которых за внешность постеснялись бы взять еще лет двадцать назад даже самые «революционные» театры. Но, увы, по подиуму бродят «красотки», выглядящие как истощенные голодом обитатели концлагеря, по эстраде крутятся дамочки, которых раньше и в приличные дома не пустили бы. Такая «красота» уж точно не приведет к добру. Ну а любовь и сострадание давно объявлены предрассудками, с которыми пора кончать.
И ведь стараются сделать это. Только никак не получается. Хорошо бы и не получилось. Никогда. Ибо когда получится, ничего уже и не будет. Ни планеты, ни человечества.
Черная курица – синяя птица
Сказка «Черная курица, или Подземные жители» – совершенно особая, знаковая, как «Русалочка» или «Маленький принц». По ней можно проверять людей. Ибо если человек помнит эту сказку – это человек нашего круга – круга Доброты, Помощи и Сострадания.
Сказка написана Антонием Погорельским уже 180 лет назад – в 1829 году. И все годы автора окружала тайна…
…«Соблаговолите указать фамильную принадлежность» – очередная графа в очередном анкетном листе, который необходимо заполнить. Но Алексея Перовского этот вопрос всегда приводит в замешательство. Ну почему в его жизни все так странно и запутанно? Трудно даже ответить – кто он?..
По бумагам – Алексей Алексеевич Перовский. Но на самом деле его отец – богатейший вельможа, всесильный граф Алексей Разумовский. Однако родовой фамилии Перовскому не носить, ведь он – внебрачный сын. Фамилия дана ему по названию отцова имения – Перово, что рядом с Москвой, а скоро и вообще войдет в черту города. Мать Алексея, Мария Соболевская, от которой Разумовский прижил аж десять детей, впоследствии довольно удачно вышла замуж и стала Денисьевой. Поэтому, пока Алексей жил в московском доме матери, его тоже величали Денисьевым. Словом, путаница на его фамильном древе сложнейшая.
Отец, Алексей Разумовский, был человеком вспыльчивым и тяжелым. Себя мнил мистиком и масоном. Усадьбы украсил таинственными знаками-символами. На крошечного Алешу атмосфера старинного дома наводила ужас. Дворовые часто шептались, что в подвалах усадьбы живет неупокоенный дух знаменитого предка Разумовских – Алексея Григорьевича, фаворита, а может, и тайного супруга императрицы Елизаветы Петровны. Маленькому Алеше фаворит приходился двоюродным дедушкой. И однажды Алеша увидел: темная фигура стояла у пруда и смотрела на другой берег. Там что-то белело. Алеше показалось, будто чья-то тонкая рука взмахивает в темноте белым платком. От этого рокового жеста темная фигура оживает, и… Алеша падает в обморок.
Едва его принесли домой, отец приказал высечь мальчишку – дабы впредь был храбрым. Слушать от дворовых разные сказки и истории запретил. И Алексей подчинился. Да что только он не делал, чтобы понравиться отцу! В 18 лет решился вступить в масоны. Но отец запретил! Он все запрещал… В 1807 году, когда двадцатилетний Алексей получил степень доктора (!) философских и словесных наук, отец запретил ему преподавать. А ведь Алексей закончил Московский университет всего за два года и читал лекции на трех языках! Даже когда в 1812 году Алексей пошел защищать Родину, строптивый отец не дал благословления. Правда, к тому времени Алексею было уже 25 лет, и он ослушался. На войне сражался храбро, из штаб-ротмистра дослужился до адъютанта. Войну окончил в Дрездене. Пару раз его ранило. И оба раза перед глазами возникал странный призрак тонкой руки, взмахивающей белым платком. Роковой призрак…
После войны отец отправил Алексея в Петербург на гражданскую службу. Однако бывший офицер решил выстроить жизнь по-своему. Он подружился с литераторами – Н. Гречем, А. Воейковым, юным А. Пушкиным. Ожидал отцовского гнева, но граф неожиданно одобрил этих «литературных смутьянов». Алексей пришел в недоумение. Все раскрылось только в 1822 году после смерти отца. «По старинным книгам я гадал о твоей судьбе, сын, – написал в прощальном послании Разумовский. – Провидение открыло мне, что у тебя Дар. Да я и сам понял это, когда прочел тетрадь твоих детских рассказов. Потому-то я и старался уберечь тебя и от масонства, и от преподавания, и от армии, что должен был направить на стезю твоего литературного Дара». Выходит, необузданный граф все-таки любил Алексея, как и других внебрачных детей. Выхлопотал же он им перед смертью дворянские звания…
После смерти отца Алексей, взяв отпуск по службе, уехал из шумного города в село Погорельцы Черниговской губернии, перешедшее к нему по наследству. Но в тишине и на свободе он начал скучать – и не по холодному, чопорному Петербургу, а по хлебосольной, радушной Москве. Вспомнился суматошный московский быт, где повседневные заботы мирно уживались со «страшными рассказами про потаенное». Да ведь он и сам видел призрак деда Разумовского в Перове, а когда жил в доме матушки на Ново- Басманной улице, давал ей честное слово не ходить одному вечером к сумрачному развалившемуся дворцу в Лефортове, которое москвичи переиначили в Лафертово. Ведь вся Москва знала, что там собираются старухи ведьмы.
Тайна и мистика всегда притягивали Перовского. И хотя петербургские литераторы считали, что таинственное и потустороннее «лучше и должно не трогать», Перовский думал иначе. Еще на войне в Дрездене он познакомился с фантастическими сказками Гофмана и был восхищен ими. «Человек имеет особенную склонность ко всему чудесному, выходящему из обыкновенного порядка, – писал Перовский. – Счастлив тот, кто постиг тайную суть вещей. Ибо главное прячется в тайне». И теперь, в Погорельцах, Перовский начал писать фантастическую повесть «Лафертовскую маковницу». Простая история о бабушке, обожающей своего черного кота и торгующей вкусными маковыми лепешками – маковниками у Лефортовской заставы. Вот только старушка-то – ведьма, а кот Мурлыка – оборотень, превратившийся в чиновника в бархатном мундире…
Повесть вышла в начале 1825 года в Петербурге, произведя фурор. Сам Пушкин писал брату: «Я перечел два раза одним духом всю повесть, теперь только и брежу… Мурлыкиным. Выступаю плавно, зажмуря глаза, повертывая голову и выгибая спину». Но даже Пушкин не знал наверняка, кто автор повести.
Перовский подписался псевдонимом: Антоний Погорельский, по названию имения. Подумал: быть ему истинным погорельцем, коли повесть провалится. Но вышло иначе: «Маковница» стала первой в России фантастической повестью, положив начало всей фантастической прозе русского романтизма.
…Карету трясло и заносило на ухабах, но Перовский не замечал неудобств. Мысли были об одном: скорее добраться до Петербурга и увидеть любимого племянника десятилетнего Алешу Толстого. Тот был сыном сестры Анны, которую Перовский забрал к себе после развода. Много лет они жили в Погорельцах втроем, но недавно мальчика пришлось отдать на учебу в столичный пансион. Ну а что такое жизнь без семьи вдали от родного дома, Погорельский знал по себе. Когда-то и он был определен в пансион по воле отца. Но, правда, пробыл там недолго – решился на побег, да, неудачно спрыгнув с забора, сломал ногу. С тех пор так и ходит хромая.
