Ах, не умерла любовь! Наутро и отправились дом смотреть. Он оказался огромен. Двухэтажный особняк с мансардой стоял прямо на берегу реки Неглинки, а рядом еще и большущий пруд вырыт. Лизу и осенило – вот где новые бани устроить можно. Да только их участка для того не хватит, надо у соседей землю покупать. Сандуновы посоветовались и решили продать княжеские бриллианты. Но денег все равно не хватило. Тогда-то Лиза и заложила кольцо, подаренное «матушкой». Так на высочайшие подарки и начали возведение новых московских бань.
Больше десяти лет Сандуновы дело налаживали. Водопровод провели – чудо техники по тому времени. Только в 1806 году бани открылись. Зато там и опытные банщики, и лекари-костоправы, и травники. В «простонародном» отделении большие и чистые раздевальные залы. В «дворянском» – зеркала с мягкими диванами и буфет с огромным выбором вин и напитков. «Пусть люди не просто моются, но общаются всласть!» – решила Лиза. И ведь права оказалась – уже на другой год в «дворянских» залах образовался своеобразный «банный» клуб. С тех пор Сандуны держат марку. Кто только там не парился, не беседовал – и Пушкин, и Денис Давыдов, позже Шаляпин, Чехов – да вся русская интеллигенция.
Жить бы без хлопот и радоваться, да только стал Сила у друзей неделями пропадать, к жене интерес потерял. Расстроенная Лиза решила меры предпринять – сама пошла в Сандуны из серебряной шайки помыться. Раз вся Москва говорит, что серебро – заговоренное, неужто не поможет оно хозяйке?!
Сняла Лиза отдельный кабинет, набрала полную шайку горячей воды да и услышала разговор в соседнем кабинете: «Говорят, хозяин бань, актер Сандунов, теперь целыми днями в особняке дворянки Столыпиной просиживает. Да не саму Столыпину привечает, а ее дворовую девку Лизавету Горбунову».
Наутро Лиза приказала слугам собираться: «В Петербург уедем!» Так что, когда через день вернулся Сила домой, там было пусто – ни жены, ни слуг.
В Петербурге Елизавета Семеновна Сандунова вновь стала петь на императорской сцене – и опять с фурором. Тем временем изменщику Силе пришлось-таки оставить сцену – любовь с дворовой девкой не прошла незамеченной для театрального начальства. Да и со здоровьем начались проблемы. И в 1820 году Силы Николаевича не стало.
Как-то Елизавета Семеновна приехала по делам в Москву. И сильно простудилась. Верные слуги отпаивали хозяйку липовым чаем. Поправившись, Сандунова решила себя побаловать – пошла в ювелирную лавку. Склонилась над витриной и ахнула – в синей бархатной коробочке светился тот самый перстень с бриллиантом. Домой она вернулась сияющая. Но уже к вечеру загрустила: «Вот нашлась потеря, да уж Силы нет. Некому подарить!..»
В ночь на 22 ноября 1826 года Сандунова легла спать, надев на безымянный палец вновь обретенный перстень. Как оказалось, в последний раз: к утру ее нашли бездыханной.
«Екатерина третья»
Россия знает Екатерину I и Екатерину II, но на троне могла бы появиться и Екатерина III – дочь императора Павла I. И то, что она не стала добиваться власти, заслуживает особого внимания. Иначе история могла бы повернуться по-иному…
Катенька была баловнем в царской семье. Ее обожали отец и старший брат – будущий Александр I. Современники отмечали, что «она умна, талантлива, красива, с живым энергичным характером и редкой способностью обаятельно действовать на окружающих». Но была у девочки и неприятная черта – непомерная амбициозность: девочка мечтала о власти.
А почему бы и нет? Правила же когда-то ее бабка – Екатерина и, между прочим, прослыла Великой. Разве Катенька не может стать такой же? Недаром же отец, Павел Петрович, частенько заговаривает с ней о том, что с недоверием относится к сыновьям, особенно к любимцу бабушки Александру. Зато все чаще превозносит ум и практическую сметку своей любимицы. Изумленный австрийский посол Сен-Жюльен даже написал в своем донесении, что русский император «подает надежду честолюбивой душе своей дочери», а юная великая княжна Екатерина Павловна ведет себя так, словно «подготавливается к тому, чтобы последовать примеру своей бабушки Екатерины II и рано или поздно занять императорский трон России».
Действительно, юная Екатерина начала воодушевленно изучать мужские науки – историю и экономию, интересоваться политикой и общественной жизнью. В 13 лет она выглядела гораздо старше, а главное – серьезнее, чем повесы-сыновья Павла. И однажды Павел тайно объявил дочери, что желает оставить престол ей и ее будущему мужу. Катенька вскинула на батюшку блестящие от радости глаза. Она даже не поинтересовалась, кто станет ее мужем. Какая разница? Она же станет императрицей!
Юный принц Евгений Вюртембергский, выписанный из Германии, был красив и галантен. Правда, говорил об одних нарядах и балах, не интересовался ни политикой, ни военным делом и даже ухитрился опоздать на утренний смотр, который устраивал войскам Павел I, помешанный на армейской дисциплине. Катенька пришла в ужас. А ну как легко меняющий свои привязанности Павел передумает оставлять трон ее будущему супругу? Да и принц Евгений почему-то не спешил делать княжне предложение. И юная Екатерина Павловна решила прояснить ситуацию.
В свите великих княжон состояла молодая фрейлина – баронесса Екатерина Филипповна Буксгевден. Сведущие люди говорили, что она обладает пророческим даром. К ней и решила обратиться Екатерина. И вот однажды ночью молодую фрейлину подняли с постели и тайно провели в покои великой княжны. Та взволнованно вскинула на гадалку темные глазищи и капризно приказала: «Желаю узнать о своей судьбе!»
То, что произошло потом, напугало юную княжну на всю жизнь. Баронесса Буксгевден зашептала что- то, закачалась в такт своему шепоту, голова ее странно затряслась, и фрейлина вдруг заговорила совершенно не свойственным ей грубым и резким голосом: «Кто хотел пророчества, тот его и получит! Не о замужестве речь идет, а о власти. Но не о власти надо думать! Пожар войны настигает Россию. И ни маленький, ни чистая, ни постоянный не спасут страны. Спасет только защитник. Ему и власть должно отдать!»
Ошарашенная, Екатерина испуганно уставилась на фрейлину и, наконец, опомнившись, кликнула служанку. Та быстро увела пророчицу вон. А Екатерина решила докопаться до смысла: кто же такие – «маленький, чистая и постоянный»? Спустя какое-то время любознательная девочка наткнулась на книгу «Толкования греческих имен». Там она и прочла: имя Екатерина означает – «чистая», имя Павел – «маленький», имя брата Константина – «постоянный». А вот имя старшего брата Александра означает «защитник». Выходит, вот о ком говорила предсказательница. Ни Павел, ни Екатерина, ни Константин не спасут Россию. И только Александр защитит. Значит, именно он, старший сын Павла, и должен править.
С тех пор в характере княжны произошла разительная перемена. Она оставила свои претензии на российский трон. Может, сама сцена пророчества произвела на княжну неизгладимое впечатление и, напугав, заставила поверить предсказанию. Но может, она просто повзрослела и взглянула на жизнь взрослыми глазами – не ей, девочке, тягаться с наследником-братом.
Но с принцем Евгением Катеньке не повезло. Легкомысленному юноше русская невеста казалась слишком серьезной и самонадеянной. «Мрачная и скрытная, но преждевременно развитая и сознававшая это, она отталкивала меня своей чопорностью», – написал он в письме на родину. Словом, может, и хорошо, что помолвка разладилась.
Но появилось новое увлечение – князь Петр Иванович Багратион. Герой русской армии знал княжну Екатерину с раннего детства – именно его драгунский полк охранял царскую семью. Однако, проявляя чудеса храбрости в битвах, Багратион оказался необычайно робок с женщинами. Вот и Катеньку обожал издали – только слал послания. Одно из них и попало в руки Александра I. «Багратион, конечно, герой, – недовольно процедил царственный братец, – но тебе, сестра, нужна достойная партия. Любовь или власть – что выберешь?» Катенька зарделась: «Власть!»
И начались поиски достойного претендента. Сначала Катенька решила, что им станет император австрийский Франц, потом потребовала от брата сосватать ее с… Наполеоном Бонапартом. Тот как раз собирался развестись с Жозефиной и подыскивал супругу императорских кровей. До войны 1812 года было еще шесть лет, так что Александр I послал депешу в Париж, прося русского посланника разведать
