Далее текст, в котором осталось еще сорок строк, непонятен. Однако в конце текста мы видим, что Энлиль благословляет Мотыгу. Самые последние строки читаются так:
Перейдем теперь из области чисто материальной в духовную сферу — от техники к философии.
Есть все основания считать, что у шумеров III тысячелетия до н. э. сложился ряд метафизических и теологических понятий, которые, хотя они не были четко сформулированы, со временем в большей или меньшей степени распространились на всем Ближнем Востоке и оставили заметный след даже в религии древних евреев и, впоследствии, христиан.
Наиболее существенные из этих представлений освещены в главе 14, где также рассматривается ряд весьма расплывчато сформулированных и неясно выраженных практических и логических выводов, которые вытекают из этих представлений. В этой же главе поднимается вопрос о том, в какой мере философские рассуждения и умозаключения шумеров были оторваны от действительности и связаны с эпосом и мифами, хотя в этих последних фантазия и воображение превалируют над логикой и разумом.
14. Натурфилософия
Первая космогония и космология
Шумеры не сумели создать философии в общепринятом смысле этого слова. Им никогда не приходило в голову, что истинная природа вещей или их представления о вещах могут быть поставлены под сомнение, а потому у них отсутствовала такая отрасль философии, как гносеология (теория познания).
Тем не менее шумеры размышляли и строили предположения о природе вселенной, и прежде всего о ее происхождении и устройстве, и о законах мироздания. Есть все основания предполагать, что уже в III тысячелетии до н. э. в Шумере были мыслители и педагоги, которые пытались ответить на подобные вопросы и для этого разработали свою космологию и теологию. Созданная ими система взглядов оказалась настолько убедительной, что ее безоговорочно приняло большинство стран Ближнего Востока.
Однако тщетно было бы искать в литературе шумеров систематического философского изложения их космологии и теологии. Мыслители Шумера еще не овладели тем незаменимым оружием познания, которое мы воспринимаем как нечто само собой разумеющееся: они не знали научного метода определения и обобщения, без которого наука никогда бы не достигла современного уровня. Возьмем хотя бы такую очевидную истину, как взаимозависимость причины и следствия. Мыслители Шумера, несмотря на то что повседневная жизнь давала им тысячи примеров такой взаимозависимости, так и не сумели вывести из них общего и всеобъемлющего закона: «Каждое следствие имеет свою причину». Не удивительно, что почти все сведения о шумерской философии, теологии и космологии приходится сегодня собирать по крохам из отдельных литературных произведений, в частности из мифов, эпических сказаний и гимнов.
Какими же «научными» данными располагали шумеры? Из чего они исходили в своих представлениях о мире, которые ложились в основу их философских построений и теологических доктрин?
Для шумерского философа или педагога главными элементами мироздания были земля и небо. Поэтому они называли вселенную «ан-ки», что означает «небо-земля». Земля, по представлениям шумеров, это плоский диск, а небо — пустое пространство, опирающееся наверху и внизу на твердую поверхность. Из какого материала была, по их мнению, эта поверхность, до сих пор неясно. Поскольку шумеры называли олово «небесным металлом», можно думать, что она считалась оловянной. Между землей и небом располагался третий элемент — «лиль»; это слово означает (приблизительно) «ветер» (воздух, дуновение, дух). Его главной отличительной чертой, очевидно, считалось движение и способность занимать пространство, что приблизительно соответствует нашему понятию «атмосфера». Солнце, луна, планеты и звезды созданы из того же вещества, что и атмосфера, но, кроме того, обладают способностью светиться. «Небо-земля» сверху, снизу и с обеих сторон окружены бесконечным океаном, в котором они каким-то образом сохраняют неподвижность.
Исходя из этих основных представлений, которые им казались очевидными и непреложными, шумерские мыслители и строили свою космогонию. Вначале, по их мнению, был первозданный океан. Судя по некоторым данным, можно предположить, что шумеры считали этот океан своего рода «первопричиной», «первым двигателем», не задаваясь мыслью о том, что же предшествовало океану во времени и пространстве. В этом первозданном океане каким-то образом зародились небесный свод и плоская земля, отделенные друг от друга движущейся и всепроникающей «атмосферой». Затем из атмосферы были созданы светящиеся тела: солнце, луна, планеты и звезды. Далее, после отделения неба от земли и возникновения светоносных астральных тел, появились растения, животные и, наконец, человек.
Но кто же создал вселенную и кто заставляет ее совершать свой круговорот день за днем, год за годом, на протяжении бесчисленных веков? Насколько нам известно из наиболее древних письменных источников, шумерские теологи не сомневались в том, что существует целый пантеон живых существ, похожих на людей, однако бессмертных и наделенных сверхчеловеческим могуществом, которые незримо управляют ходом мироздания по непреложному плану, в соответствии с незыблемыми законами. Каждое из этих антропоморфных, но сверхъестественных существ ведает определенной частью мироздания и действует по строго определенным правилам. Одному поручено следить за землей, другому — за небом, остальным — кому за морем, кому за воздухом, кому за тем или иным крупным небесным телом (солнцем, луной, отдельными планетами и т. д.). В шумерском пантеоне были божества, ведавшие ураганами, бурями и ветрами в атмосфере; реками, горами и равнинами на земле. Были особые божества для каждого города, страны, плотины, канала, для каждого поля и хозяйства, и даже божки для таких орудий труда, как мотыга, плуг, форма для выработки кирпича.
К подобному непреложному для них убеждению шумерские теологи могли прийти только путем логических умозаключений, потому что никто из них, разумеется, никогда не видел ни одного из этих многочисленных человекоподобных божеств. Они исходили из структуры человеческого общества, каким они его знали, то есть судили о неведомом по хорошо известному. Они видели, что страны и города, дворцы и храмы, поля и угодья — короче, все в общественной жизни и сфере производства — управляется, содержится, контролируется и возглавляется живыми человеческими существами, без которых страны и города обречены на запустение, дворцы и храмы обращаются в руины, а посевы засыхают. Поэтому, рассуждали они, и вселенная со всеми ее составными элементами тоже должна управляться, содержаться, контролироваться и возглавляться живыми существами, имеющими облик людей. Но поскольку вселенная неизмеримо больше всех поселений человека, поскольку строение ее неизмеримо сложнее, эти живые существа должны быть гораздо могущественнее простых людей. Прежде всего они должны быть бессмертными. Ибо если они умрут, во вселенной воцарится хаос и придет конец света — перспектива, которая, по вполне понятным причинам, не устраивала шумерских мыслителей. Этих антропоморфных, но в то же время сверхъестественных и бессмертных существ шумеры обозначали словом «дингир», которое мы переводим как «бог», «божество».
Какова была структура этого божественного пантеона? Прежде всего, — для шумеров такое предположение вполне естественно, — божества занимали в их пантеоне различные места в соответствии со значением каждого. Вряд ли божество мотыги или формы для выработки кирпича могло сравниться с богом солнца. Бог плотин и каналов тоже не мог быть одного ранга с богом, ведавшим всей землей. Вполне естественно, что, по аналогии с политической организацией своих государств, шумеры поставили во главе пантеона главного бога, которого остальные божества признавали своим правителем или царем.
Таким образом, шумерский пантеон представлял собой нечто вроде собрания под председательством верховного правителя. Следующими за ним по рангу были семь богов, «вершащих судьбы», и пятьдесят так
