История начинается в Шумере

Обрубили ветви, закрепили веревки,
Отнесли его к подножию горы.
Когда он покончил с седьмым деревом, он приблизился к дому Хувавы,
Он направился к «змею винной набережной»[30] в его доме
И, как будто запечатлевал поцелуй, ударил его по щеке.

Зубы Хувавы защелкали,. . . рука его задрожала.
«Я хотел бы сказать тебе слово…,
(О Уту), матери, меня породившей, я не знаю, отца, меня воспитавшего, я не знаю,
Ты породил меня в Стране и ты меня воспитал!»
Он заклинал Гильгамеша жизнью небесной,
жизнью земной и жизнью загробной.
Он взял его за руку, повел его в….

Сердце Гильгамеша преисполнилось жалости к…,
И он сказал слуге своему Энкиду:
«О Энкиду, отпусти пойманную птицу в свое гнездо,
Пусть пленный вернется к своей матери!»

Энкиду отвечал Гильгамешу:
«Не имеющего разума, даже если он гигант,
Растерзает Намтар (демон смерти),
Намтар, не делающий различий.
Если пойманная птица вернется в свое гнездо,
Если пленный вернется к своей матери,
Ты сам не вернешься в город матери, породившей тебя!»

Хувава сказал Энкиду:
«Против меня, во зло мне ты говоришь, Энкиду!
О наемник. . . . во зло мне ты говоришь!»
Когда он так сказал,
Они перерезали ему горло,
Наложили на него. . . .,
Отнесли его к Энлилю и Нинлиль.

Гильгамеш был самым прославленным из героев Шумера, любимым персонажем древних певцов и поэтов. Однако современные востоковеды впервые узнали о нем и о его героических деяниях не из шумерских, а из семитических источников. Он был главным героем вавилонской эпической поэмы, которая, по общему признанию, является наиболее значительным литературным произведением всего древнего Двуречья. Однако сравнительный анализ этого вавилонского эпоса и его шумерских источников показывает, что вавилонские авторы и «редакторы» использовали и переделали шумерский эпос в своих целях, подгоняя его под свою мерку. В следующей главе мы попытаемся отделить шумерское ядро от более поздней семитической оболочки.

26. Сказания о Гильгамеше Первое литературное заимствование

Изучив тысячи глиняных табличек и фрагментов, доставленных в Британский музей с холмов, под которыми погребена древняя Ниневия, англичанин Джордж Смит 3 декабря 1862 г. выступил с докладом на заседании только что организованного Общества библейской археологии. Его доклад стал важным событием в деле научного изучения Библии и, в частности, сравнительного анализа библейских текстов.

Дж. Смит объявил, что на глиняной табличке из погребенной под песками библиотеки царя Ашшурбанипала, правившего в VII в. до н. э., он обнаружил и расшифровал древний вариант мифа о потопе, весьма сходный с библейской легендой из Книги Бытия. Его сообщение произвело сенсацию в научных кругах и было восторженно принято широкой публикой. Лондонская газета «Дейли телеграф» немедленно выделила фонды для новой экспедиции в Ниневию. Дж. Смит сам возглавил эту экспедицию, однако его здоровье и характер мало соответствовали условиям работы на Ближнем Востоке, и он скончался на месте раскопок в возрасте 36 лет.

Вскоре после своего доклада Дж. Смит, продолжая изучение табличек и фрагментов из библиотеки Ашшурбанипала, обнаружил, что найденный им миф о потопе представляет собой лишь отрывок какой-то длинной поэмы, которую сами вавилоняне называли «Сказания о Гильгамеше».

Согласно утверждениям древних писцов, этот цикл состоял из 12 сказаний, или песен, около 300 строк каждая. В библиотеке Ашшурбанипала каждое сказание было начертано на отдельной табличке. Легенда о потопе занимает большую часть одиннадцатой таблички.

Со времен Дж. Смита в Ираке было обнаружено множество новых текстов, относящихся к семитическому циклу сказаний — или, как его теперь обычно называют, — эпосу о Гильгамеше. Некоторые из них записаны в древневавилонский период, то есть в XVIII–XVII вв. до н. э. Ранние переводы (начиная со второй половины II тысячелетия до н. э.) отдельных частей эпоса на хурритский и даже на индоевропейский хеттский язык были обнаружены на глиняных табличках во многих местах Малой Азии. Это доказывает, что в древности вавилонский эпос о Гильгамеше широко изучали и переводили на Ближнем Востоке.

Сегодня в нашем распоряжении имеется примерно 3500 строк этого эпоса. В 1930 г. другой англичанин, покойный археолог Р. Кэмбелл Томпсон, выпустил превосходное полное издание текста сказаний о Гильгамеше. С тех пор появилось еще два более современных перевода на английский язык: первый под названием The Gilgamesh Epic and Old Testament Parallels выпустил Александр Хейдел; второй (в сборнике Ancient Near Eastern Texts) опубликовал Эфраим Шпейзер (редактор — Джемс Причард).

Популярность этих сказаний в древности, да и сегодня, вполне объяснима, ибо с точки зрения раскрытия человеческой психологии и по своей драматичности «Эпос о Гильгамеше» не имеет себе равных в вавилонской литературе. В большинстве произведений вавилонских авторов главную роль играют боги, причем эти боги являются скорее абстракцией, нежели действующими лицами, скорее искусственными символами, нежели олицетворением глубоких духовных сил. И даже в тех вавилонских сказаниях, где героями выступают смертные люди, они обычно играют чисто механическую роль, не имеют своего лица и оставляют читателя равнодушным. Их образы бескровны и бесцветны, это всего лишь марионетки, необходимые для иллюстрации какого-нибудь до предела стилизованного мифа.

«Эпос о Гильгамеше» — совсем другое дело. Здесь в центре событий — человек, который любит и ненавидит, горюет и радуется, дерзает и изнемогает, надеется и отчаивается. Правда, и тут не обходится без богов: сам Гильгамеш, в соответствии с традициями мифотворчества своего времени, на две трети бог и только на одну треть — человек. Но именно Гильгамеш-человек определяет все развитие эпоса. Боги и их дела составляют лишь фон сказаний, так сказать обрамление, в рамках которого развивается драма героя.