Грима с трудом встал на ноги. Во всем его облике была такая злоба, что стоявшие рядом с ним воины невольно отпрянули. Оскалив зубы, он зашипел, как змея, плюнул на ступени и, метнувшись в сторону, сбежал по ступенькам. Теоден приказал проследить, чтобы ему не чинили препятствий и дали коня.
– Если какой-нибудь конь согласится нести его, - добавил Йомер.
– Я приглашаю вас к столу, - обратился Теоден к гостям. - Вам надо передохнуть и поесть, пока позволяет время.
Они вернулись в королевские палаты. Внизу, в городе, уже кричали герольды и трубили трубы. Король решил выступить, как только будет готова дружина и подойдёт ополчение из окрестностей.
За столом Теоден беседовал с Гэндальфом, остальные ели, почтительно прислушиваясь.
– Кому ведомо, как далеко простирается измена Сарумана? - говорил маг. - Были времена, когда он по праву считался истинным другом Рохана. Но даже когда они прошли, вы все еще были нужны ему. Но и после, когда он думал уже только о погибели Рохана, ты продолжал видеть дружелюбную маску. В те годы Гриме жилось легко, и все твои планы немедленно становились известны в Изенгарде. Земли ваши были открыты, и чужеземцы свободно бродили по ним. А нашептывания Гримы постепенно отравляли твои думы, выстуживали сердце, и в конце концов он настолько завладел твоей волей, что твоим приближенным, с болью смотревшим на все это, до тебя было уже не докричаться.
Когда я вернулся и предупредил тебя, маски были сорваны. Началась отчаянная игра. Теперь Грима пытался не дать тебе собрать силы. Он искусен - умеет играть на людской осторожности, на страхах. Помнишь, как он убедил всех не отправлять отряды на север, раз основная опасность исходит с запада? Ведь это он вынудил тебя запретить Йомеру преследовать изенгардских орков. Если бы Йомер послушался, сейчас орки уже доставили бы в Изенгард драгоценную добычу. Правда, не совсем ту, которую жаждал заполучить Саруман, но все же двое из моего отряда, знающие о тайной нашей надежде - о ней я даже тебе пока не могу сказать открыто, - это немало. Подумай, что мог бы выпытать у них Саруман!
– Я многим обязан Йомеру, - сказал король. - Я забыл, что верному сердцу далеко не всегда сопутствует учтивая речь.
– Лучше сказать, - усмехнулся Гэндальф, - что кривому глазу и правда кажется кривдой.
– Да, ты прав, - согласился Теоден. - И тебе я обязан больше других. Ты снова приходишь вовремя. Выбери же дар, какой пожелаешь, а мне теперь дорог только мой меч!
– Вовремя или нет - это мы еще увидим, - отвечал Гэндальф, - а от дара я не откажусь. Сейчас нужнее всего быстрота и верность. Подари мне Сполоха! Мы друзья с ним. Серебристым лучом в любой ночи он пойдет со мной сквозь все опасности, но я не могу рисковать тем, что мне не принадлежит.
– Достойный выбор, - одобрил Теоден, - и дар королевский. В этом прекрасном животном словно возродились могучие кони былых времен. А остальным гостям я предложу выбрать себе что-нибудь из моей оружейной. Там есть шлемы и кольчуги прекрасной гондорской работы. Пусть они послужат вам добром.
Слуги принесли доспехи. Арагорн и Леголас выбрали сияющие кольчуги, шлемы и круглые щиты, украшенные золотом и драгоценными камнями, а Гимли нашел себе необычный остроконечный шлем и небольшой щит с гербом дома Йорлов: белым бегущим конем на зеленом поле.
– Пусть он хранит тебя, - сказал ему Теоден, передавая щит, - я носил его в детстве.
– Это высокая честь, - поклонился Гимли и потряс щитом. - Лучше я буду носить коня, чем он меня. Ногам я как-то больше доверяю. Глядишь, все- таки дойдет дело до рукопашной…
– В бою все может быть, - ответил Теоден и поднялся, а вперед выступила Йовин, неся заздравную чашу.
Король пригубил, и девушка пошла обносить гостей, но задержалась возле Арагорна, остановив на нем сияющий взгляд. Он улыбнулся, принимая чару, и вдруг заметил, как она вздрогнула от случайного прикосновения. Эта незначительная деталь стерла улыбку с лица Арагорна и заставила вглядеться в глаза юной воительницы. Меж тем король говорил:
– Я отправляюсь в свой последний поход. Теодред, мой единственный сын, убит. Значит, наследником быть Йомеру, моему племяннику. Но он будет сопровождать меня. Кому же доверить правление?
Вельможи и военачальники смолкли.
– Йовин из дома Йорла, - раздался голос Хамы в полной тишине. - Она отважна и не знает страха. Все любят ее.
– Да будет так, - согласился Теоден. - Прощай, племянница! Мы расстаемся в недобрый час, но, может, еще вернемся в Золотые Палаты. Веди народ в Дунхарг. Те, кто останется в живых, придут туда.
– Каждый день до вашего возвращения будет казаться мне годом, - отвечала дева и снова взглянула на Арагорна.
– Король вернется, - негромко ответил он ей. - На востоке, а не на западе свершится наша судьба.
Присутствующие шумно вставали, разбирали оружие и спускались к воротам. Лишь Йовин в мерцающей кольчуге осталась наверху, глядя им вслед, скрестив руки на рукояти меча.
Гимли с топором на плече шагал рядом с Леголасом и бурчал себе под нос:
– Собрались наконец. Людям дай только поговорить, а дело пусть ждет. Топор мой и тот заскучал… Рохирримы эти, похоже, славные воины, да только их война не по мне. Опять трястись, как в сумке, с Гэндальфом. На войну ходят ногами!
– На коне, конечно, безопаснее, - поддразнил эльф. - Не бойся, как дойдёт до дела, Гэндальф тебя мигом на землю ссадит. Топор - не оружие для всадника.
– Да и гном - не всадник, - отпарировал Гимли, нежно поглаживая рукоять топора. - На орочьи шеи рассчитано, не на человеческие головы.
Войско было готово к походу. У ворот собралось более тысячи воинов, их копья напоминали густой молодой лес. Они радостными возгласами приветствовали Теодена. Двое воинов подвели королю его коня, Белогривого, и Теоден вскочил в седло. Арагорн и Леголас были уже верхом, но Гимли стоял и нерешительности и хмурился, когда к нему подошел Йомер с конем в поводу.
– Приветствую Гимли, сына Глоина! - сказал он. - Я еще не научился сладким речам, как обещал, но больше не буду отзываться плохо о Волшебнице из Золотого Леса. Не отложить ли нам нашу ссору?
– Я на время позабуду о ней, сын Йомунда, - согласился гном, - но, если вы увидите прекрасную Галадриэль собственными глазами, вам придется признать ее прекраснейшей в мире, или нашей дружбе конец.
– Согласен, - рассмеялся Йомер. - А до тех пор - простите меня и, в знак примирения, не откажитесь ехать со мною.
– Буду рад, - отвечал Гимли, - но с условием, что рядом поедет мой друг, Леголас.
– Леголас слева, Арагорн справа, тогда никто не устоит перед нами!
– А где же Сполох? - полюбопытствовал Гэндальф.
– Вон, серая тень за рекой, показали ему. - Никого к себе не подпустил, умчался.
Гэндальф свистом позвал коня. Сполох издали ответил ему, примчался и положил голову на плечо.
– Дар, похоже, уже вручен, - засмеялся Теоден. - Слушайте, люди и кони! - его зычный голос легко покрыл шум строящегося войска. - Гэндальф Серый, наш мудрейший советник, странник, которому всегда рады в наших палатах, будет и останется князем и военачальником Йорлингов, пока наш народ живёт на земле. В дар от нас он получает Сполоха.
– Благодарю тебя, король Теоден, - маг, сбросив серый плащ и шляпу, вскочил в седло. Ни шлема, ни кольчуги на нем не было; седые кудри и белая одежда ослепительно сверкали на солнце.
– Белый Всадник! - промолвил Арагорн, и все подхватили его слова.
Запели боевые трубы, кони встрепенулись, копья ударили о щиты. Король поднял руку, и всадники вихрем сорвались с места.
А от дверей непривычно тихого, обезлюдевшего дворца долго смотрела им вслед прекрасная Йовин.
Глава 7 Хельмова Падь
Солнце начало клониться к закату, когда войска покинули Эдорас и, щурясь от мягкого золотого света, спешным маршем двинулись вдоль отрогов Белых Гор. Зелёные всхолмья перемежались долинами, почти по каждой бежал ручей или речушка. Далеко впереди, справа, медленно росли хребты Мглистых Гор. Там, у Бродов, Всадники из последних сил сдерживали орды Сарумана. Боязнь опоздать придавала сил. От Эдораса до Изена больше сорока лиг. Уже к ночи двадцать из них остались позади. Только тогда, после пяти часов скачки, остановились на ночлег, выставив вокруг стоянки кольцо дозоров и разослав разведчиков. Ночь прошла спокойно. На рассвете запели горны, и меньше чем через час войска снова двинулись в путь.
Утро выдалось ясным, но вслед за солнцем с востока начала подниматься какая-то темная завеса. Воздух был неподвижный и душный, как перед грозой. А с северо-запада, от подножий Мглистых Гор, из долины Изена, медленно расползалась черная мгла.
Гэндальф приблизился к Леголасу, ехавшему рядом с Йомером.
– Нет глаз зорче, чем у эльфов, - сказал он. - Они за целую лигу отличают воробья от зяблика. А ну-ка, скажи, что происходит под Изенгардом?
– Далековато, - прищурился эльф, прикрывая глаза от солнца изящной рукой. - Там - тьма, а по берегу реки движутся какие-то смутные тени… Я не понимаю, что это… Не облако и не туман. Словно сумрак выполз из дремучей чащи и потёк с холмов вниз, к реке…
– А позади идет гроза из Мордора, - мрачно закончил Гэндальф. - Черна будет эта ночь.
К вечеру тяжесть в воздухе увеличилась. В сером клубящемся мареве солнце казалось кровавым. Всадники повернули к северу, огибая последний из отрогов Белых Гор, и блестящие наконечники копий вспыхнули пламенем в закатном свете. Наперерез им черной точкой в быстро темнеющей степи мчался всадник. Теоден дал знак остановиться. Наконец изможденный воин в измятом шлеме, с изрубленным щитом подскакал к голове колонны, спешился, с трудом перевел дух и заговорил:
– Йомер с вами? Вы все-таки пришли, но пришли поздно. После гибели Теодреда нас оттеснили за Изен. Многие не смогли переправиться. А ночью нас атаковали снова. Саруман вооружил и бросил против нас диких дунгарских пастухов и, должно быть, всех своих орков. Они просто смели наш оборонительный вал. Эркенбранд из Вестфолда отступает к Хельмовой Пади, и с ним все, кто остался в живых. Надеяться больше не на что. Где Йомер? Пусть скорее возвращается в Эдорас, надо опередить Сарумановых псов…
Теоден, молча слушавший за спинами рослых Всадников, выступил вперед.
