рядомъ со мной, онъ взялъ съ подушки лежавшій на ней лотосъ, который усп?лъ ужъ совс?мъ поблекнуть, и кр?пко сжалъ мои руки съ цв?ткомъ въ своихъ. Оглянувшись, я зам?тилъ, что вс? скрылись, и вопросительно взглянулъ на своего товарища, который молчалъ, устремивъ глаза на меня. Какъ онъ былъ молодъ и прекрасенъ! Какъ чиста была его душа, на которой земля не оставила ни единаго пятна! И я съ грустью сознавалъ, что мн? в?ками жизни и страданія придется смывать со своей души приставшую къ ней грязь, пока она вновь не станетъ б?л?е сн?га. И я невольно роб?лъ передъ непорочной чистотой своего товарища.
— Подожди гляд?ть вверхъ, — прошепталъ онъ.
Вдругъ среди царившей въ комнат? тишины раздался знакомый, мягкій голосъ и н?жно коснулся моего слуха.
— О Сенса, посл?дній изъ длиннаго ряда пророковъ, создавшихъ мудрость храма и ув?нчавшихъ славой величіе Египта! Сыны мои, зв?зды близнецы, загор?вшіяся на вечернемъ неб? передъ наступленіемъ тьмы! Ночь близка, мракъ медленно спускается на землю и скоро скроетъ отъ нея растилающіяся надъ ней небесныя красоты; и все-же истина останется среди моего народа, погрязшихъ въ нев?д?ніи д?тей земли. Теб?, моему младшему сыну, предстоитъ оставить по себ? огненный сл?дъ, совершивши д?ло, пов?сть о которомъ люди съ умиленіемъ и восторгомъ будутъ передавать изъ рода въ родъ. Будьте тверды, сыны мои, ибо ваше д?ло — великое д?ло, и память о вашей жизни, неразрывно связанная съ истиной, вздохновлявшей васъ на великіе подвиги любви, перейдетъ къ другимъ расамъ, разойдется по инымъ частямъ печальной земли и попадетъ, наконецъ, къ народу, слышавшему о св?т?, но никогда не видавшему его. Ты, сынъ мой, съ б?лосн?жной душой, не былъ въ силахъ одинъ бороться со сгущавшейся уже въ твое время тьмой, и погибъ ея жертвой. Твой братъ въ познаніи сокровенной сущности духа зла почерпнулъ несокрушимую силу для борьбы съ нимъ; но крылья его запятнаны земной грязью. Под?лись-же съ нимъ своей чистотой и в?рой, необходимыми ему въ предстоящей борьб?. А ты, о Сенса, бейся до горькаго конца за свою Царицу Мать! Обратись къ моему народу и изложи передъ нимъ великія истины; скажи ему, что одухотворяющее челов?ка начало, безсмертный источникъ жизни, счастья и могущества, если только онъ не утопитъ его въ омут? зла; скажи ему, что свобода и миръ — доступны для всякаго, кто убьетъ въ себ? желаніе; научи его обращать свои взоры ко мн? и у меня, въ моей любви, искать покой и миръ; укажи ему на лотосъ, цв?тущій въ каждомъ челов?ческомъ существ? и широко раскрывающій свои лепестки для горячаго св?та, если только корни его не будутъ отравлены; уб?ждай его жить въ невинности и стремиться къ истин?; и тогда я спущусь къ нему и останусь среди него, чтобы указывать путь къ чертогу в?чнаго упокоенія, гд? всенемеркнущая краса и неизм?иное блаженство. Скажи людямъ, что я — Мать ихъ и люблю своихъ д?тей, что я хот?ла-бы прійти къ нимъ и, поселившись въ ихъ жилищахъ, дать имъ то довольство вс?мъ, которое — важн?е всякаго матеріальнаго благосостоянія, даже для ихъ домашняго очага. Пусть голосъ твой прозвучитъ надъ родной страной, какъ призывъ громко поющей трубы, смысла котораго нельзя не понять. Спаси т?хъ, кто готовъ внимать моему призыву, и пусть храмъ мой еще разъ будетъ в?стникомъ духа истины. Хотя ему и суждено пасть, но да не рушится онъ въ нечестіи, и если Египетъ и долженъ погибнуть, то все-же я не дамъ ему пасть въ нев?д?ніи: онъ услышитъ голосъ, котораго никогда не забудетъ, и р?чи, которыя составятъ сокровенное насл?діе грядущихъ в?ковъ. Настанетъ время, когда и этотъ голосъ, и эти р?чи снова раздадутся, но уже подъ другими небесами, возв?щая новую зарю, готовую загор?ться надъ землей, посл? долгаго мрака безпросв?тной ночи. Итакъ, самый юный изъ моихъ сыновъ, въ одно и то-же время и мощный и безсильный, борьба скоро настанетъ: приготовься къ ней и не отступай! У тебя одна обязанность, и это — учить людей. Не опасайся того, чтобы словамъ твоимъ не хватило мудрости, ибо я, сама Мудрость, буду стоять при теб? и говорить твоими устами! Подними глаза, сынъ мой, и черпай силы изъ источника вс?хъ силъ!
Повинуясь ея приказанію, я почувствовалъ сильное пожатіе руки моего брата?жреца, стоявшаго на кол?няхъ рядомъ со мной, и понялъ, что онъ хот?лъ поддержать меня и удвоить мое мужество, чтобы я могъ взглянуть на неизреченную славу, стоявшей передо мной богини Св?та и Истины.
Да, она стояла зд?сь, передъ нами, и я смотр?лъ на нее, какъ цв?токъ глядитъ на источникъ своей жизни — солнце, и вид?лъ ее безъ покрывала и убора, и красавица богиня, осушавшая когда-то мои д?тскія слезы, пропала у меня изъ глазъ, слившись съ Богомъ, присутствіе котораго зажгло мою душу огнемъ… Мн? показалось, что я умеръ… и, однако, я былъ живъ, вид?лъ, слышалъ и разум?лъ…
Глава VIII.
Пока я взиралъ на блескъ небесной славы, молодой красавецъ-жрецъ стоялъ неподвижно рядомъ со мной. Зат?мъ, онъ обратился ко мн? и сказалъ:
— Теперь, братъ мой, выслушай меня. Есть три в?чныя абсолютныя истины, которыя никогда не могутъ ни исчезнуть, ни погибнуть, хотя бы люди не слышали о нихъ, потому что некому провозглашать ихъ; вотъ он?:
— Душа челов?ка — безсмертна, а ростъ и слава ея — безпред?льны.
— Животворящее начало, источникъ жизни, лежитъ, какъ въ челов?к?, такъ и вн? его; оно — безначально и безконечно, неумирающее, в?чно благое; оно — недоступно челов?ческимъ чувствамъ, хотя и доступно воспріятію стремящагося къ единенію съ нимъ.
— Каждый челов?къ — самъ себ? законодатель, устроитель своихъ судебъ, онъ самъ предназначаетъ себ? славу и счастье, позоръ и горе; онъ же награждаетъ или наказываетъ себя.
— Эти истины — велики, какъ само бытіе, просты, какъ умъ первобытнаго челов?ка. Насыщай ими голодающія души.
А теперь, — прощай, солнце садится, и они сейчасъ придутъ за тобой. Приготовься ко всему!
Онъ ушелъ. Но я продолжалъ лицезр?ть истину, и св?тъ славы ея не скрылся изъ моихъ очей. Жаднымъ взглядомъ ловилъ я чудное вид?ніе, стараясь удержать его въ своей душ?…
Меня разбудило чье-то прикосновеніе; я вскочилъ, озираясь, и увид?лъ Агмахда, стоявшаго у моего изголовья. При вид? его меня мгновенно охватило тревожное чувство: я понялъ, что часъ борьбы насталъ.
Жрецъ смотр?лъ на меня серьезнымъ, сосредоточеннымъ взглядомъ, глаза его гор?ли огнемъ, котораго я раньше никогда еще не видалъ въ нихъ; но лицо его было не такъ холодно, какъ обыкновенно.
— Сенса, готовъ-ли ты? — спросилъ онъ тихимъ, но яснымъ и р?жущимъ, какъ сталь, голосомъ. — Наступающая ночь — посл?дняя ночь Великаго Праздника. Когда ты былъ съ нами въ посл?дній разъ, на тебя нашло безуміе; и нел?пыя измышленія твоего разстроеннаго мозга довели тебя до изступленія. Сегодня-же я требую отъ тебя безусловнаго повиновенія, какое ты оказывалъ мн? до сихъ поръ; ты намъ необходимъ, такъ какъ сегодня должно совершиться великое чудо, и ты долженъ остаться совершенно пассивнымъ, иначе будешь жестоко страдать. Если же не будешь покоренъ по старому, то умрешь: такъ положилъ сов?тъ десяти. Ты слишкомъ глубоко проникъ въ тайны жреческаго знанія, чтобы мы тебя оставили въ живыхъ, если только ты не присоединишься къ намъ. Предстоящій теб? выборъ не представляетъ затрудненій и такъ, р?шай скор?е!
— Мой выборъ — сд?ланъ, — отв?тилъ я.
Онъ пристально, внимательно гляд?лъ на меня. Я прочелъ мысли, занимавшія его въ эту минуту: онъ ожидалъ найти меня истощеннымъ продолжительнымъ постомъ, измученнымъ полнымъ одиночествомъ, разбитымъ душой и т?ломъ; а вм?сто того, онъ вид?лъ меня непреклоннымъ, бодрымъ, безстрашнымъ. На самомъ д?л?, я чувствовалъ въ своей душ? жаръ небеснаго огня, а за своей спиной — всю силу великаго воинства славы.
— Смерть мн? — не страшна, — продолжалъ я: — Я не хочу больше служить орудіемъ въ рукахъ горсти честолюбивыхъ людей, ради достиженія своихъ низменныхъ ц?лей губящихъ царственную религію Египта, единственно великую религію истины. Я понялъ ученіе, которое вы преподаете народу, вид?лъ чудеса, которыми вы его одурачиваете, и больше я вамъ не помощникъ! Я сказалъ.
Агмахдъ продолжалъ стоять неподвижно, не сводя съ меня проницательныхъ глазъ своихъ; только лицо его стало еще холодн?е, а выраженіе его — непреклонн?е, точно это была изъ мрамора выс?ченная
