поправился: — Вернее, как бы для себя. Это мой самый лучший меч. Только боги знают, как усердно я трудился над ним. Вложил всю душу, все знания, накопленные в нашем роду за много поколений. Несколько лет подбирал сплавы, определял нужную температуру огня. Даже новый молот сделал. Теперь он словно продолжение моей руки. Прошу прощения, я увлекся. Мне приятна твоя похвала, Кулл. Я счастлив.
Главный советник Ту принял из рук короля удивительный меч и окинул его одобрительным взглядом. Хитрый старик знал, что Скирк, скорее всего, откажется от предложения, но ради приличия все-таки сказал:
— Должно быть, меч обошелся тебе слишком дорого. Мы можем возместить понесенные тобой расходы…
— Что ты говоришь, Ту? — негодующе прервал его мастер. — Это мой подарок королевству. Но одна просьба у меня все-таки есть. Моя дочь ни с того ни с сего захотела присутствовать на Больших Валузийских Боях. Знать бы заранее, мы бы купили место. Но молодые дамы так переменчивы: вчера — одно, сегодня — другое… Не могли бы вы помочь?
— Это все? — поразился Кулл. — Какой пустяк! Завтра же на Арене появится именное кресло для дочери Скирка. Ту распорядится.
Главный советник поморщился, представив, сколько скандалов вспыхнет из-за непредвиденной перепланировки заранее распределенных мест, но предпочел промолчать, чтобы не разгневать монарха. Обменявшись с королем еще парой фраз, Скирк поспешил откланяться. А Кулл, сидя на троне, долго размышлял о том, какие необычные просьбы звучат теперь в Зале Совета.
* * *
Вечером оружейнику Скирку пришлось принимать посетителя. Слуги доложили, что в гостиной его ожидает неизвестный юноша. Сквозь замаскированное под зеркало смотровое окно мастер разглядел устроившегося в углу зала высокого, немного неуклюжего парня с открытым лицом. Его светлые волосы были аккуратно собраны на затылке в перевязанный узкой ленточкой пучок.
«Должно быть, это и есть тайный воздыхатель моей девочки, — усмехнулся Скирк. — Она, конечно, умница, прощелыгу к себе близко не подпустит, но все же… Что-то я его раньше нигде не видел. А видеть я мог, пожалуй, всех настоящих мужчин Валузии».
Оружейник велел слуге сообщить гостю, что хозяин только что вернулся с приема в королевском дворце и скоро выйдет к нему. На лице юноши ничего не отразилось, он лишь затеребил в волнении полу своего плаща. Это понравилось Скирку, но, входя в гостиную, он нахмурил брови и постарался придать голосу строгость:
— Кто ко мне пожаловал в столь позднее время? Я устал и прошу изложить суть дела без лишних слов.
А про себя подумал: «Наверное, я сейчас похож на короля». Скирк очень уважал Кулла и порой невольно стремился походить на него.
— Меня зовут Парафт, — быстро поднявшись, ответил гость. — Я пришел поговорить с тобой, достопочтенный мастер Скирк. Этот разговор очень важен для меня, поэтому прошу уделить мне время.
Скирк нахмурился и недовольно взглянул на молодого человека. Когда король говорил ему «ты», прославленный мастер считал это честью для себя. Но какой-то никому не известный юнец…
— Не знаю, где ты научился так бездарно тратить драгоценное время, — сердито сказал оружейник, — но в этом доме тебе не удастся применить это умение. Говори, зачем пришел, а не сотрясай воздух впустую.
Юноша опустил глаза, но лишь на миг, затем вскинул голову и твердо произнес:
— Я люблю твою дочь Сэлу и хочу взять ее в жены.
Бесхитростность и прямота его слов обезоружили Скирка. Мастер вдруг почувствовал необъяснимую симпатию к необычному гостю, напомнившему ему собственную молодость. Давным-давно еще совсем юный Скирк вот так же наивно и храбро вошел в дом коменданта пограничной крепости и попросил руки его единственной дочери. От возмущения комендант — видавший виды бывалый вояка — лишь потрясал в воздухе огромными кулаками. Скирк был с позором изгнан, а на следующую ночь вместе с красавицей Лиганой бежал куда глаза глядят.
Воспоминания о жене, через несколько лет после рождения дочери злодейски убитой разбойниками, омрачили душу Скирка. Он тяжело вздохнул и, присев на первый попавшийся стул, отсутствующим взглядом уставился на Парафта. Не понимая причин возникшей паузы, юноша в отчаянии прошептал:
— Сэла тоже любит меня. Спросите ее, если не верите мне.
Скирк рассеянно усмехнулся:
— Зачем спрашивать? Я и так знаю.
— Знаете? — удивился Парафт.
— Молодой человек, — устало махнул рукой оружейник. — Неужели ты думаешь, что отец Сэлы наивен, как ребенок, и слеп, как старик? Что я знать не знаю, где она пропадает по вечерам? Я выгнал прежнюю служанку, но моя красавица и с новой уже договорилась, чтоб та помогала ей тайком уходить из дома и бегать к тебе на свидания. Я же ей не чужой человек, я отец… и я никому ее не отдам, никому… то есть кому попало не отдам. Вот так. А то, в чем вы там друг другу клянетесь, — это быстро проходит. Забывается, как вчерашний день…
И Скирк монотонно забубнил что-то ужасно назидательное. Он говорил о нравах нынешней молодежи, потом со слезами на глазах начал вспоминать свою нелегкую молодость и, уж конечно, не забыл упомянуть, что теперь все трудности позади и ему, Скирку, есть чем гордиться. Парафт догадался, что сейчас хозяину не до гостя, ему важнее собственные переживания, и счел разумным дать мастеру выговориться.
Наконец Скирк замолчал, вздохнул, нахмурил брови и испытующе посмотрел на Парафта.
— Вот что, Парафт. Ты, может быть, и неплохой человек. Скажу больше — ты мне нравишься. Я знал, что рано или поздно ко мне явится какой- нибудь ухажер моей дочери. Но пойми меня правильно: ведь так не бывает — пришел, попросил, получил. Взгляни на себя со стороны. Кто ты такой, чтобы я отдал тебе единственную дочь? «Меня зовут Парафт»! Ну и что? Понимаешь, о чем я говорю?
— И дурак поймет! — В глазах юноши сверкнула обида. — Я все понял. Завтра пойду на базар, куплю камзол с позолотой, одолжу у друзей кошелек потолще, брошусь в ноги королю и умолю его подарить мне самый никудышный графский титул — тогда у нас будет другой разговор. Не так ли? Как не понять…
— Эх, ты и в самом деле дурак! — беззлобно рассмеялся Скирк. — Запомни: ни за титулом, ни за богатством я не гонюсь. В них, конечно, ничего плохого нет, но и счастье, я давно это знаю, состоит не из них. Впрочем, до таких мыслей ты еще не дорос… Надо же! Взял и явился ни с того ни с сего… Ты бы сначала показал себя в деле!
Доколе в прятки играть? Сэлу я больше никуда не пущу — запирать стану, если потребуется. А ты… В армию подайся, что ли. Мужчина должен быть при деле.
Парафт понял, что разговор подходит к концу.
— Если я выиграю Большие Валузийские Бои, отдашь за меня Сэлу?
— Что? — растерялся Скирк.
— Завтра начинаются Большие Валузийские Бои, — стараясь говорить спокойно, повторил юноша. — Я в них участвую. Если я их выиграю, ты дашь согласие на нашу свадьбу?
— Ты спятил! — негодующе вскричал мастер. — Большие Бои — это мечта каждого валузийца! Каждого! Таких, как ты, там отшвыривают в сторону. И ты говоришь о победе? Послушай, мальчик, я же не Сэла, чтобы сказки слушать!
— Может, не будем зря тратить время? — пожал плечами молодой упрямец. — Ты просто ответь — да или нет?
«Безумец! — В душе оружейника все кипело от возмущения. — Вот до чего договорился! Видать, и впрямь ничего не умеет, кроме как прихвастнуть. И ведь пришел, наглец, в мой дом!»
Скирк решительно поднялся со стула, но, прежде чем показать нахалу на дверь, приблизился к юноше, грозно сдвинув брови:
— Вижу, что ты не слабак. Руки крепкие, шея и плечи как у хорошего борца. Видно, есть в тебе какая-то сноровка — я в этом никогда не ошибаюсь. Но насчет победы ты загнул, мальчик. Выдержки не хватит. Закалки… Но все же я согласен на такой уговор: выиграешь Большие Бои — отдаю тебе Сэлу.
— Не передумаешь?
— Не передумаю, — отрезал Скирк. — Приходи и забирай. Но не забудь сначала выиграть. А не выиграешь — чтоб ни слуху ни духу. Значит, недостоин Сэлы.
Пристально посмотрев Скирку в глаза, Парафт молча повернулся и, не прощаясь, быстрым шагом вышел из дома оружейника.
* * *
Большие Валузийские Бои проводились всякий раз, когда страна целый год не участвовала в войне. В державе, на границы которой постоянно покушались враги, такой повод возникал крайне редко. Да и сама Валузия в былые времена из-за агрессивности и непомерного честолюбия своих правителей частенько выступала зачинщицей кровавой сечи. Старики еще могли припомнить два или три состязания, но большая часть народа знала о боях лишь по летописям и легендам.
Поэтому с раннего утра толпы горожан двинулись к Арене, намереваясь забраться на вершины окружавших ее холмов, откуда — хотя и с трудом — можно было наблюдать за происходящим на ристалище. Однако их надежды не сбылись: и холмы, и росшие на них деревья уже облепили такие же любители зрелищ, для верности занявшие места со вчерашнего вечера. О местах на трибунах нечего было и мечтать — их раскупили в считанные часы после первого объявления о проведении Боев. Некоторые кварталы Хрустального города обезлюдели настолько, что для предотвращения ограблений торговых лавок пришлось выставить дополнительные дозоры и секреты Алых Стражей.
Об этом сообщил Куллу за завтраком командир его личной гвардии Келкор. Быстро расправившись с легкой трапезой, атлант в сопровождении офицера и роскошно нарядившегося Ту отправился на Арену. Отсутствие Брула не смутило короля: он только
