— Но я буду беспомощен! Откуда нам знать, какую витрину решит взломать преступник? Помимо того, я даже не знаю, чего ожидать!
— Благословен тот, кто ждет малого, друг мой. Возможно весьма, что сегодняшней ночью он не появится. В случае том завтра запрут вас в витрине снова!
Скрепя сердце, Гримсби удалился, вооруженный ключами к витрине и двери в квартиру куратора, которая выходила в Греческий зал. Морис Клау особо предупредил инспектора о необходимости соблюдать полнейшую тишину. Признаться, распоряжения Мориса Клау заставляли всех нас сгорать от любопытства и нетерпения. Бесшумно распахнув окно на площадке, мы с Корамом и Клау заглянули сквозь световой фонарь в Египетский зал. В этот миг внизу показался инспектор Гримсби с карманным электрическим фонарем в руке.
Он открыл витрину у дальнего конца комнаты, быстро взглянул вверх и забрался внутрь, закрыв за собой стеклянную дверцу. Как ранее указал Морис Клау, пространство между между последним саркофагом и углом витрины представляло собой идеальное место для засады.
— Надеюсь, он запер витрину на замок, — сказал наш эксцентричный спутник, — и не произвел шума.
— Почему вы так опасаетесь шума? — с любопытством спросил Корам.
— Снаружи, на площадке, высокий стоит барельеф, — загадочно отвечал Морис Клау. — Прислонен он к стене. Помните тот барельеф?
— Конечно.
— Вечером не заглядывали вы за него, в треугольный промежуток, что таким образом создается?
— Не было причины. Там никто не смог бы спрятаться.
— Не смог бы, говорите вы? Нет? Объясняет мне то, мистер Корам, что не понимаете вы возможностей! Но если вы ошибаетесь, что тогда?
— Тогда человеку, который там прячется, придется до утра оставаться на месте. Ему не попасть ни в один из залов; все они заперты. Вниз он также не сможет спуститься, потому что в вестибюле дежурит охранник.
— Нет? Да? Вы дважды ошибаетесь! Первое — там кое-кто скрывается!
— Мистер Клау! — возбужденно начал Корам.
— Шшш! — поднял руку Морис Клау. — Без волнения. Волнение производит шум и действует на нервы. Далее, второе — заблуждаетесь вы, ибо вскоре прячущийся войдет в Египетский зал!
— Но как? Как, ради всего святого, он сможет войти?
— То увидим мы.
Донельзя заинтригованные, мы с Корамом одновременно обернулись к Морису Клау (мы стояли у окна по обе стороны от него); но Клау лишь помахал в воздухе длинным пальцем, призывая к молчанию — и мы волей-неволей умолкли.
Площадка у окна оказалась тесновата; стоя на своем посту той чудесной летней ночью, я чувствовал, что начинаю уставать от бесконечного ожидания. Меня утешала лишь мысль о том, что тайна обезглавленных мумий очень скоро будет раскрыта. Я жалел беднягу Гримсби, вынужденного прятаться, скорчившись в три погибели, в витрине Египетского зала: смысл загадочных маневров Клау был еще более непонятен ему, чем мне. Напрасно я напрягал ум, стараясь уловить связь между «Книгой светильников» и делом, что привело нас в музей.
Корам пошевелился, и я интуитивно понял, что он собирается заговорить.
— Тише, — прошептал Морис Клау.
В Египетском зале под нами блеснул луч света!
Я решил было, что какой-то шум привлек внимание Гримсби. Весь напрягшись, я наклонился вперед; Корам в волнении стал вглядываться в темноту.
Луч двинулся, осветив каждую витрину в дальнем углу зала, где прятался Гримсби, и наконец остановился на лице одной из мумий.
Теперь была смутно различима маленькая фигурка — фигурка человека, державшего фонарь. Он опасливо крался по залу. Видимо, у него имелся ключ от витрины, и секунду спустя он распахнул стеклянную дверь и вытащил мумию наружу.
В это мгновение на ночного гостя прыгнул Гримсби. Свет погас — и Морис Клау, отпрянув от окна, схватил Корама за руку, крича:
— Ключ от двери! Ключ от двери!
Менее чем через полминуты мы вбежали в Египетский зал. Корам зажег верхний свет. Прижавшись спиной к открытой двери витрины, в наручниках, с безумным взглядом, перед нами предстал — мистер Марк Петтигрю!
Нужно было видеть в этот момент лицо Корама — ведь знаменитый археолог, стоявший теперь перед нами в оковах, был попечителем музея Мензье!
— Мистер Петтигрю! — хрипло воскликнул Корам. — Мистер Петтигрю! Произошла какая-то ошибка…
— Ошибки нет, достопочтенный сэр, — загромыхал Морис Клау. — Глядите, при нем острый нож, чтобы с помощью его отрезать голову жреца!
Клау был прав. На полу рядом с упавшей мумией лежал раскрытый нож!
Гримсби тяжело дышал и удивленно поглядывал на своего пленника. Петтигрю, похоже, еще не осознал, что случилось. Корам нервно прочистил горло.
То была одна из самых странных сцен, какую мне доводилось видеть.
— Мистер Петтигрю, — начал Корам, — не соблаговолите ли объяснить…
— Я дам объяснение вам, — прервал его Морис Клау. — Вы спрашиваете, — и он воздел длинный палец, — зачем было мистеру Петтигрю отрезать голову у собственной мумии? Ответ мой — затем же, зачем отрезал мистер Петтигрю голову у мумии из «Сотбис». Отвечаю — затем же, зачем отрезал он голову мумии в моем доме и явился сюда, дабы отрубить голову четвертой мумии. Что ищет он здесь? Ищет он «Книгу светильников»!
Клау умолк, обводя нас взглядом. Вероятно, за исключением пленника, я один понимал смысл его слов.
— Изложил я мистеру Сирльзу, — продолжал Клау, — историю той книги. Содержался в ней ритуал древней египетской церемониальной магии. Она бесценна; даровала она владельцам своим власть, что превыше власти царей!
Но когда настал конец роду Панхаура, исчезла книга. Где очутилась она? Как гласит весьма редкая летопись — сохранились лишь две копии ее, причем находится одна у меня, другая же у мистера Петтигрю! — была спрятана книга в черепе мумии жреца либо жрицы храма!
Петтигрю глядел на него в немом изумлении.
— Мистер Петтигрю только недавно приобрел ценный манускрипт, где говорится о том; и будучи большим энтузиастом, джентльмены, — он широко развел руки, — ибо все мы, коллекционеры, энтузиастами являемся, принялся мистер Петтигрю за работу, обезглавив первую попавшуюся мумию жрицы того храма. То была его мумия. Но бесценного папируса в ее черепе не было! Все те мумии известны в истории; в Европе их всего лишь пять.
— Пять? — выпалил Петтигрю.
— Да, пять, — ответил Клау. — Вы считали, что только четыре, а? Притворяясь неведущим, позвали вы полицию и показали изуродованную мумию. То было хорошо. То было умно. После того никто не подозревал вас в преступлениях — никто, кроме старого глупца, каковой знал, что приобрели вы вторую копию той ценной, наставительной летописи! И вы не колеблясь воспользовались ключами, полученными в качестве попечителя, дабы добраться до мумии Мензье.
Клау обернулся к Гримсби и Кораму.
— Джентльмены, судебного преследования не будет. Лихорадка познания — болезнь, но никогда не преступление.
— Согласен, — отвечал Корам. — Ареста и суда не будет; скандал нам ни к чему. Мистер Петтигрю, мне очень, очень жаль.
Гримсби с кислой миной освободил нашего пленника от наручников. На морщинистом лице Петтигрю
