называемых «ганат» — крыло. Юрта из шести таких крыльев и более считалась признаком большого богатства. Снаружи юрта покрывалась войлоками, которые обычно делались из серой овечьей шерсти. Белыми кошмами покрывались юрты только в богатых хозяйствах.
55
Яртыгулак — букв. «половина уха».
56
«…не дашь ли ты против него молитву?» — см. прим. 28
57
«Агуз биллахи мин аш-шайтани-р-раджим…» — араб. букв. «Прибегаю к Аллаху от сатаны, побиваемого камнями» («Избави боже от сатаны проклятого»).
58
«Аллах акбар!» — см. прим. 51
59
«устроился за кошмой…» — см. прим. 54
60
«придется отложить свадьбу на завтра». — Согласно свадебным обычаям туркмен невесту привозили в дом будущего мужа к концу дня. Обряд бракосочетания происходил через несколько часов после прибытия невесты.
61
«…пришел в юрту, где была невеста…». — По свадебным обычаям некоторых туркменских племен, жених во время бракосочетания и свадебного тоя должен находиться не там, где невеста, а в другой юрте.
62
«Эй, сюда, мой баран, что живет в такой-то долине» — возглас порхана, который свидетельствует о пережитке тотемистических воззрений, когда те или иные животные считались священными покровителями людей.
63
«…в карете со стеклянными окнами» — деталь, призванная передать богатство и необычность чужеземного быта в сказочном «Китае».
64
«…за сто теньге» — по-видимому, рассказчик забыл, что речь сначала шла о ста туманах.
65
«…Кыбла мира» (см. Словарь, «кыбла») — почтительное обращение к султану или шаху. Хотя в сказке действие развертывается в Китае, рассказчик оперирует более близкими ему понятиями, не выходя за пределы средневосточного ареала, и поэтому наделяет правителя вымышленного Китая титулом иранских шахов.
66
«На заре, в час намаза…» — совершение намаза предусматривает пять молитв в течение дня. Первая молитва совершается за некоторое время до восхода солнца, вторая — в полдень, когда солнце начинает клониться к западу, третья — между полуднем и заходом солнца, четвертая — сразу же после заката и пятая — когда наступает полная темнота.
67
«…их отец так много плакал, что ослеп» — традиционное выражение горя, идущее от коранической легенды о Юсуфе и его отце Якубе, который в разлуке с сыном ослеп от слез (Коран, сура 12).
