про обязательное воинское правило, учиться, учиться, учиться, до посинения учиться, потратили ещё не менее часа на стрельбу из арбалета и кидание ножей. Результат учения совершено не обнадёжил. Тем не менее, полные оптимизма, уже в глубоких сумерках вернулись домой.
Таким вот образом, чередуя занятия с оружием и земельные работы, прошла вся неделя. Слава Богу, что хоть что-то стало получаться, если не считать того, что они за эту неделю растеряли весь свой жировой запас, благоприобретённый в прошлой жизни. Что удручало, так это действительно небольшая площадь освоенных земель. Всё, что они смогли добиться за пять дней напряжённого труда, корчуя по одному пню в два-три дня, так это тридцать квадратных метров уже выровненной поверхности, с засыпанными и утрамбованными ямами, пригодной, для устройства огородных грядок и посадки культур.
Время поджимало. Пришлось резко пересмотреть свои планы и сократить время на обед и для сна. Теперь они вставали задолго до рассвета и ложились спать, когда звёзды уже вовсю сияли на небосклоне. Это дало свой эффект. Ещё через пять дней у них был участок готовой земли, площадью аж в сто квадратных метров
— Одна сотка, — вечером десятого дня, подвёл итоги Сидор. — Такими темпами, вся наша работа теряет смысл. Идея с огородом себя не оправдала.
— Так что ж ты хотел? — заметил Димон. — Мы, чай, не трактор Катерпиллер, и корчевать одним пальцем не могём. Итак, даже Совет поражён нашими результатами. Староста, чуть ли не каждый божий день на участок наведывается. Проверяет, как дела идут. Поначалу посмеивался, а сейчас, ничего, проникся нашим 'трудолюбием', даже советы начал давать.
— Поражён Совет, да толку, — заметила Маня. — Как и советы, эти Старостины. Сидор прав. Что делать то будем? Было бы у нас всё лето, так к осени, мы, может быть, и освоили где-то с гектар. А так! Пустая трата времени. К тому же, — продолжила она, — у нас ещё не всё снаряжение собрано и оружие не всё готово. Вы копья то берёте? А сабли? Если берёте, то кто их ото ржи чистить будет? Времени совсем мало.
— Значит, — заметил Димон, — корчёвку пней временно прекращаем?
— Да. По крайней мере, пока не разберёмся со снарягой, — ответил Сидор. Завтра и определимся, — закончил он вечерний совет.
Весь следующий день посвятили подгонке и проверке оружия. Арбалеты и метательные ножи, к тому времени, уже представлялись им достаточно освоенными, правда, если за таковое считать каждое десятое попадание просто в мишень. Поэтому, они принялись за топоры, сабли и копья.
Если с топорами всё было более, менее понятно, хоть и не со всеми, то с саблями надо было серьёзно заниматься. Для начала, их надо было отчистить от ржавчины. И чистить надо было серьёзно. Этим они все трое и занялись с раннего с утра, отправившись на речку-переплюйку, протекавшую неподалёку от городка. Весь день их шкрябали и драили песком и правили на камне, отчищали, так сказать, от годовой ржавчины и прилипших к лезвию остатков ножен. Когда отодрали до зеркального блеска, оказалось, что они, довольно таки миленькие, как сказала Маня, с восхищением вертя, то одну, то другую саблю в разные стороны, и тут же потребовав выделить ей одну сабельку. Для форсу, как она пояснила растерявшемуся, от такой наглости, Сидору.
Отложив на потом решение этого вопроса, пошли к оружейникам, заказать ножны. Те потребовали за ножны два золотых. Взвыли, но заплатили, деваться, всё равно некуда, самим не сделать. И навыка не хватает, да и времени уже нет, как нет и пригодных для этого материалов. Да и всякое дело должен делать специалист.
В справедливости данного постулата убедились на следующий же день, на собственной шкуре, когда попытались сделать древки для копий. Оружейники запросили по паре золотых за каждое копьё. Вместе это было аж целых четыре золотых. Пожадничали. И так денег мало, да тут ещё целых четыре золотых отдать. Как потом в дороге питаться, в трактирах ночевать, в городах въездную пошлину платить и прочее, прочее, прочее?
Попробовали сделать сами. Угробив на поиски подходящего материала, полдня, плюнули.
Единственно чего добились, так это встретили в лесу лешего внучка, когда они выбирали себе древки для копий, Он и посоветовал им не маяться дурью, не жалеть денег, а отдать в мастерскую к оружейникам, чтобы те выправили древки из выдержанного, специально подобранного и приготовленного материала. Он же передал им привет от Лешего, который, мол, послал узнать, где они и что с ними, и не пора ли отправлять к ним Сучка на учёбу, да заодно, и познакомиться.
На сей трогательный привет, Сидор с Димоном просили передать лешему, что отправляются они в страны дальние, да по делам важным, и им до Сучка дела нет, пусть, мол, пока обходится сам, без их помощи. Вот когда вернутся, тогда видно будет. Расстались вполне довольные друг другом. Сучок тем, что хоть на время, но избавился от этой докуки, а ребята тем, что делать им ещё нечего, как со всякими молодыми, тем более лешими, возиться.
Сучок, на прощание, с удовольствием пожелал им скатертью дороги, явно надеясь, что они не вернутся, и ему не придётся горбатиться на людей, и он сможет вернуться к вольной жизни в лесу, где ему никто, окромя деда, не указ. Дед же вечно занят, так что внучок делает, что хочет, и никто ему ничем помешать не может. Воля! А направление в подчинение к людям, прямое её ограничение. Но не подчиниться он не может, так как порядок такой, а он добропорядочный леший и законов не нарушит. Если старший, дед в данном случае, прямого приказа не отдаст.
На прощанье, проникнувшись каким-то особым доверием и приязнью к Димону, видя, что тот мается с поиском 'ложки для копья', заглядывая, практически, под каждый выворотень, подарил ему невзрачный корешок, за который Димон схватился с какой-то непонятной жадностью, невнятно бормоча себе под нос что-то вроде: 'Ага. Угу. Вот оно. Да. Вот так', - и прочие подобные междометия. Прекратив свои невнятные бормотанья, Димон пару, тройку раз махнув по корешку ножиком, как-то очень быстро и ловко вырезал требуемую ему штуковину. Для метания копья, как, в конце концов, сжалившись над заинтересованными зрителями, он пояснил.
— Ну, и что это такое есть? — не выдержав неопределённости, поинтересовался у Димона Сидор, ткнув пальцем в его произведение. — Ты уже битых полдня этой фигнёй маешься.
— Ничего-то ты, Вехтор, не понимаешь, — заученно огрызнулся довольный Димон. — Это такая штука для копья. В один конец вставляется торец копья, древко ложится на этот держак, — ласково погладил он вогнутую поверхность странной 'ложки'. Сам берёшься обратным хватом за конец 'ложки' и мечешь копьё раза в два-три дальше обычного, как если бы ты бросал просто голой рукой.
— М-да? — скептически отозвался Сидор. — Что-то я раньше за тобой подобных умений не замечал? Откуда дровишки? Ну, ка, колись.
— Да, в детстве ещё, в передаче про аборигенов Австралии, подобную штуковину высмотрел, — засмущался Димон. — Они там, в своей Австральщине, аборигены те, — уточнил он, — где-то в пустыне, помимо того, что личинки, мерзкие на вид, едят, так ещё и копья хорошо, а главное далеко, метают.
— Где-то в пустыне, — продолжил он, — с глубины метров то ли два, то ли пять, уж не помню, да и, накой оно мне надо, в общем, выкапывают корни, подобные вот такому, — любовно погладил он корешок, подаренный Сучком, — и делают из них метатели, для копья. Я думаю, что нам любая подобная штука к месту будет.
— Да, оно то так, — почесал Сидор голову. — И что? Далеко бросить можешь?
— А хрен его знает, — почесал теперь уж Димон свой затылок. — Куда-нибудь да заброшу. Если вообще полетит, конечно, — задумчиво закончил он.
— И это что? — спросил поражённый до глубины души Сидор. — Мы полдня угробили на вот это твоё изобретение?
— Ну, положим, полдня мы угробили на поиски древка для копий, — откликнулся Димон на возмущённый вопль Сидора. — А это уж так, по ходу дела, так сказать в нагрузку. И, кстати, это не моё изобретение.
— Да плевать на то, чьё это изобретение, пошли в город, а то и так весь день без толку по лесу прошлялись. И так времени нет, а мы тут всякой фигнёй занимаемся.
Вернувшись в город, отправились опять на поклон к оружейникам, соглашаться с предложенной ценой. Правда, те, с учётом изготавливаемых ножен, скинули золотой, взяли три, вместо четырёх. Итого, за всё оружие пришлось заплатить целых пять золотых.
