рыбой на зиму, так как нечем питаться, огород мал, денег нет, а того, что выручили за экспедицию, на всех, на весь увеличившийся коллектив, не хватит мол.
Лодку им, без разговоров, дали. Даже выделили сети и посоветовали, где есть места хорошего лова. Посоветовали, как лучше устроить коптильню и какое дерево лучше всего подходит для копчения, и для какой рыбы.
— ' И это советуют 'лучшим' коптильщикам Левобережья, — думал раздражённо Сидор, слушая советы по копчению разных пород рыб от местных рыбаков и понимая, что разговоры в Совете о том, какие они хорошие коптильщики, полная ерунда и откровенное враньё.
— 'Да я в жизни не узнал бы того, что они мне тут за пять минут вывалили просто так, мимоходом', — продолжал он про себя кипятиться, тем не менее, стараясь не выказать своего раздражения, чтобы не обидеть хороших людей. — 'Вот кого надо ставить на коптильню, а не таких олухов как мы с Димоном', — подумал он, заметив круглые глаза приятеля, внимательно прислушивающегося к советам рыбаков.
— Спасибо вам ребята, — кивнул головой Димон, выслушав всё, что ему насоветовали. — За несколько минут разговора, мы узнали больше о копчении, чем за всю свою прошлую жизнь, бросил он косой взгляд в сторону сидевшего рядом с безмятежным лицом Сидора.
— Да не за что, — довольно махнул рукой бригадир рыбацкой артели. — Вы, всё-таки будьте на реке поосторожнее. Хоть сейчас и осень, да корабли ящеров, хоть и изредка, но попадаются. Да и амазонки порой шкодничают, улов отбирают, да сети портят.
Ещё раз, поблагодарив рыбаков за предоставленные снасти и за кучу дельных советов, они погрузились в лодку и уже под вечер, отплыли вниз по реке.
Три дня осторожно держась левого берега и скрываясь в береговых камышах у них ушло только на дорогу до вероятного места их весенней высадки с корабля амазонок. И только к полудню четвёртого дня они окончательно поняли, что что-то они явно напутали и плывут они по местам, где никогда до того не бывали.
— Что-то мы долго плывём, — вертя головой во все стороны, раз, наверное, пятый за утро проговорил Сидор, внимательно присматриваясь к берегам.
— Вроде как проскочили, — нехотя согласился с ним Димон. — Что-то я этих берегов не припомню, а я с палубы не вылезал. Может, ты чего-нибудь подозрительного видел? — поворотившись к корме, спросил он Корнея.
— Да было вроде что-то такое по правому борту, — замялся неожиданно Корней. — Но мне подумалось, что показалось. Уж больно нереальное какое-то. Что-то такое, что одновременно похоже и не похоже на стены большого города. Ну, я и подумал, что мираж, помстилось будто.
— Помстилось ему, — сразу же приходя в раздражённое состояние заворчал Сидор. С силой табаня веслом, он резко развернул лодку вверх по течению. — Когда мстится, креститься надо, — тихо и раздражённо проворчал он себе под нос. — Тут и так прёмся незнамо куда, а он молчит как партизан на допросе.
— Только уже вечером, когда садилось солнце, они вернулись обратно, туда, где Корнею показалось, что он что-то видел непонятное на берегу. И только в лучах заходящего солнца смогли ясно рассмотреть стены бывшего когда-то здесь города.
— Какой-то необъяснимый оптический эффект. Днём стены не видно совершенно и они полностью сливаются с местной растительностью, а вот вечером, в лучах заходящего солнца, они вставали как совершенно новые крепостные стены, только что поставленные рачительными горожанами. И даже, в глазах наблюдателей, создавалось впечатление большого и богатого города, видного где-то там вдалеке, за излучиной реки. На что, собственно, в своё время их и подловили амазонки.
— Попетляв по протокам, старательно скрываясь от возможного преследования или наблюдателя, пробрались осторожно к своему острову, где в камышах и спрятали лодку, притопив её в воде. Сами же отправились на остров, чтобы посмотреть на место своей весенней стоянки и проверить, был ли кто там ещё за прошедшее лето.
— Придя на место, и осторожно обследовав окрестности, установили, что никого так за всё лето там и не появилось. То ли погибли все, кто про него знал, то ли место используется только зимой. А может и вообще тут крайне редко кто проходит, не чаще, чем раз в несколько лет. Успокоенные подобным раскладом, устроились на ночёвку, назначив очерёдность дежурства.
— На следующий день, удвоив осторожность, вышли в поход за жемчугом. Лодку перегнали в другое место, подальше от острова, чтобы никто и ни под каким видом не связал наличие острова с лодкой.
— Как бы кто не подумал связать стоянку на острове с нашей лодкой, если случайно найдёт, — пояснил Сидор Корнею на его недоумённое замечание о причине повторного перепрятывания лодки подальше от острова.
— Найдут рядом со стоянкой, обязательно устроят засаду, — продолжал он пояснять, опрокидывая лодку и притапливая её на мелководье.
— Если найдут, то всё равно устроят засаду, возразил Корней. — Есть ли рядом стоянка, нет ли, не важно.
— Если амазонки знают о стоянке, то они могут обшаривать окрестности, выискивая что-либо необычное. И обязательно наткнутся тогда на лодку. А так есть мизерный шанс, что они её не найдут, — не согласился с ним Димон. — По крайней мере, в воде целее будет. Закончив маскировать притопленную лодку, сразу же, не устраивая ночёвки, вышли в путь, стараясь максимально использовать светлое время суток. Осень уже вовсю вступала в свои права и дни стали короткие. Так что и светлое время в пути, которое они могли безопасно использовать, резко сократилось. Надо было спешить.
— От острова шли долго, дней десять, вместо пяти этой весной. Меры предосторожности были не просто безумными, а какими-то даже маниакальными: ночевали всегда в другом месте, от места устройства костра, на котором готовили скудный обед. Ходы сдваивали и путали, возвращаясь назад, и путая следы. Часто шли по руслам рек и ручьёв, текущих в требуемую им сторону, ежели таковые попадались. На участки открытой местности не выходили никогда, и ни при каких условиях, подолгу осматриваясь и обходя открытые поляны далеко по краю. Питались, в основном только тем, что взяли с собой, предпочитая не тратить время на охоту и не оставлять никаких следов вообще, даже в инфернальном плане.
— Счастливо избежав любых нежелательных встреч, пришли на место схрона.
— Однако место их прошлой стоянки у жемчужной плантации было занято какой-то бандой ящеров, устроивших торжественное поедание каких-то несчастных пленников, добытых видимо в набеге. Банда, хоть и небольшая, особей двенадцать, была им явно не по зубам. Да и не могли они ввязываться в драку, когда у них было столь ответственное задание по изъятию клада.
— Но и сами пленники вели себя как-то странно. Периодически у них возникала возможность бежать, ввиду явного пренебрежения охранниками своими обязанностями, но они не бежали, полностью смирившись со своей участью.
— Ну и зачем таких освобождать? — тихо спросил Сидор Корнея, яростно пожиравшего бешеным взглядом толпу безучастных пленных. — Зачем нам ставить под удар главную задачу нашей экспедиции, да и саму экспедицию. А Маня? — тихо убеждал он набычившегося Корнея. — Что с ней будет, если мы не вернёмся? А профессор? Нет, Корней. Сидеть и не рыпаться, чтобы не происходило, — добавил он, видя, как Корней как-то разом после его слов сломался и больше не буравит яростным взглядом спины беспечных ящеров.
— На их счастье, или на счастье ящеров, так как они уже больше не могли смотреть на творящиеся зверства, беспечно ведущая себя до того банда, явно кем-то спугнутая, неожиданно снялась со стоянки и быстро скрылась в направлении предгорий Северного Камня, прихватив с собой оставшихся живых пленников.
— Причину их поспешного бегства они сразу же поняли, даже не успев выйти из укрытия. На смену первой банде пришла банда другая. Правда, какая-то странная.
— Эти ящеры пленных с собой не пригоняли и демонстративно показательного пиршества на глазах у кого-либо не поедали. У них, что было очень настораживающее и странно, совсем не было пленных, хоть они явно пришли со стороны баронских земель.
— Они, вообще, вели себя очень странно. Устроились на ночлег молча, без обычных завываний и
