— Нет, — жёстко отрезал Сидор. — Я почувтвовал от него угрозу. А своим чувствам я верю. Больше чем тому что вижу глазами. Ну вот, — удовлетворённо добавил он, ковырнув кончиком сапога какую-то валяющуюся рядом с трупом железяку. — Если верить классификации типов ножей Корнея — это метательный нож наёмного убийцы.
— Так что поздравляю тебя Паша. Ты только что избежал с ним близкого знакомства. А учитывая то, что ножи этих убивцев предварительно обрабатываются ядом, то ты мне должен свою никчёмную душонку.
— Я?! — возмущённый вопль Пашки перекрыл даже сильный шум царящий в переулке от бегающих вокруг людей. — А может это он тебя собирался убить?
— Я его шлёпнул, значит я и назначаю жертву, — ухмыльнулся насмешливо Сидор. — Моя добыча. Кого хочу, того и назначаю.
— Так нечестно! — возмутился Паша. — Я его первым заметил.
— А я первым шлёпнул, — ехидно возразил Сидор. — Так что моя рука первая. И значит охотился он на тебя.
— Так мне спокойнее, — неожиданно тихо прошептал он.
Паша молча на него покосился, явно расслышав что Сидор сказал. Больше он ему не возражал.
Бульк!
— В воду упали очередные двести пиастров, — уже привычно заныл Паша.
Обрыдлые с первой же минуты стенания Паши откровенно Сидора достали.
— Заткнулся бы ты что ли? — уныло попросил он его. — Мочи нет тебя слушать.
— Пиастры, — донёсся из-за его спины унылый голос того. — Нет! Скорее талеры. А может и дирхемы, — уныло продолжил тот.
Бульк!
— Вот ещё один гад утоп, — всё тот же унылый Пашин голос вызывал всё усиливающееся раздражение.
За спиной Сидора Паша уныло считал золотые, упавшие в воду.
— Двести золотых, — донёсся до Сидора чуть ли не плачущий Пашин голос.
Бульк!
— Ещё двести.
Бульк!
— Ещё двести!
Бульк!
— Ещё двести.
Бульк!
— А вот этот был триста, — ещё более уныло заметил Паша, хотя казалось бы уже было некуда. — Растратчики, — грустно заметил он. — Никакого понятия об экономике.
— Заткнись, — тихо, сквозь зубы прошипел Сидор. — У самого сердце кровью обливается. Столько денег!
— Твари! В какие траты ввели, мерзавцы. Столько денег пропало. У-у-у, — едва слышно заныл он, зло стиснув зубы. — Сколько же для Изабеллы из них денежек-то вытрясти можно было бы ещё.
— Убытки! Сплошные убытки!
Бульк!
— Опять двести, — снова принялся грустный Паша за унылый подсчёт.
Бульк!
— А этот уже четыреста. Цельный граф, — грустно заметил он. — Мерзавец! Ограбил, как есть ограбил.
— Пятьсот, — грубо огрызнулся Сидор, не оборачиваясь. — Я бы эту тварь меньше чем за пятьсот не отпустил бы.
— Может остановим, — донёсся до ушей Сидора чуть не плачущий голос Паши. — Всего пяток живых и остался. Может хоть этих попробуем попотрошить.
— Не жадничай, — чтоб его не услышал никто со стороны, тихо сквозь зубы процедил Сидор. — На другом потом доберём. А эти — хрен бы с ними. Подумаешь три тысячи золотых выкупа.
Судя по проскользнувшим в голосе, плохо скрытым злобным интонациям, сам Сидор сейчас так не думал. Его также, как и Пашку душила жаба.
— А-а! — чуть не плачущий от жадности голос Паши разрывал Сидору душу. Тому тоже жалко было потерянных денег. Очень!
Бульк!
В воду головой вниз нырнул последний управляющий.
— Всё, — грустно констатировал Паша. — Гад ты Сидор со своим языком, — тоскливо протянул он. — Ну кто тебя за него тянул?
— Ребята меня убьют, — мрачно проговорил он. — Три тыщи золотом. В воду! Даром!
— Грабёж! Как есть грабёж!
Глядя на творящееся перед ними непотребство, Сидор мрачно вспоминал прошлое и мучительно пытался понять как, почему всё пошло не так. Почему, вроде бы удачно провернутое дело вдруг вышло из под контроля и всё покатилось… в воду…
Сидор вместе с Пашкой, оба с задумчивым видом и некоторой долей растерянности на хмурых физиономиях, медленно прохаживались перед коротким строем пленных дворян, выстроенных вдоль правого борта Пашиной лодьи. Что делать с нежданно свалившимися им на голову мятежными управляющими именьями баронессы Изабеллы де Вехтор и затесавшейся средь них верхушкой городских властей, тоже, кстати, изменивших присяге баронессе, было непонятно.
Если с Тарой и княжной всё было ясно с самого начала, то что можно было вытрясти из этого злобно зыркающего на них строя дворян, было неясно. Да и встревать в непонятные, не касающиеся их разборки, откровенно говоря не хотелось.
Княжна с Тарой должны были обеспечить им свободное и безпрепятственное возвращение по Лонгаре обратно к себе домой в Старый Ключ. И с них обеих Пашка с Сидором надеялись содрать потом, в процессе, хороший выкуп. А вот соваться в непонятные разборки с управляющими какой-то незнакомой баронессы, до которых им собственно и дела никакого не было, как-то ни Пашке, ни Сидору не хотелось.
Ни тому, ни другому совершенно не нравилось встревать в это дело. Но и отпускать руководителей мятежников было нельзя, потому как под городом стояло огромное мятежное рыцарское войско и как оно себя поведёт, если просто отпустить их руководителей, было неясно.
Хотя, у обоих было довольно чёткое ощущение, что для них ничем хорошим подобное великодушие не кончится.
Да и откровенно хотелось получить с пленных хоть какой-нибудь выкуп, за то, чтоб не попадали в другой раз так глупо в плен. Получить, хоть что-то.
Они оба уже рассматривали попавших им в плен дврян как свою законную добычу и уже мысленно прикидывали сколько с них можно содрать.
Получить деньги, и спокойно отвалить в сторону, оставив незнакомую баронессу саму разбираться со своими проблемами — это было всё, что им сейчас хотелось. Тем более что пиратская Пашина натура настоятельно требовала компенсации за потерянное бездарно время. Мало того что за всеми этими разборками с баронессой Сидор так и не успел сделать то за чем они сюда приехали — не успел развестись. Так ещё им на шею свалилась ответственность за совершенно чужую, безразличную им девицу.
Конечно, это было не благородно, согласно местному рыцарскому этикету. Только вот ни Сидор, ни кто-либо другой из их компании рыцарями себя не считали. Потому и нормами местной морали совершенно не заморачивались.
Было только несколько не решаемых сходу проблем, без решения которых они не могли покинуть этот город. По словам выживших в этой передряге курсантов, Маня почему-то пообещала Советнику помощь, из-за чего они собственно и оказались в этом городе. И обещания её никто не отменял.
