— В том то и дело, что не целых, — с коротеньким смешком, ответил Димон. — И не два, а то ли пять, то ли шесть, сам толком не знаю. А что целый легион, то это так — громко сказано. Это они когда-то были целыми легионами, а сейчас от них остались рожки, да ножки. Можно сказать одно название, да здоровущие имперские орлы на длинных палках, по типу римских, которыми они собственно и напугали амазонок, заставив их ретироваться.
Забыл, как этот дрын со щипаным орлом у них называется, — Димон задумчиво почесал правым указательным пальцем шею.
Фактически это сводные остатки нескольких старых имперских легионов из то ли пяти, то ли шести разных кланов. Большая часть их погибла в боях с другими кланами, но тысячи полторы ящеров нам с тобой на двоих досталось. Это, вместо десяти тысяч от каждого из наших кланов, — со вздохом уточнил он. — А если считать по другим кланам, чьи останки мы с тобой оказывается подобрали, так там вообще должно было быть чуть ли не под сотню тыщ ящеров.
Представляешь, как их потрепали, — с грустью заметил он. — Да и не все из них захотели к нам переселяться, честно говоря. Часть, и надо сказать большая часть, осталась на старом месте возле Подгорной княжны. Не захотели уходить с насиженного места. Часть, вдруг ни с того, ни с сего перебралась на восточные отроги Южного хребта. Это уже в старых имперских землях. Мол, опасаются так сразу менять привычный уклад жизни, и всё такое.
Ну а к нам прибилась самая маргинальная, по их собственному мнению, часть, — с откровенно непонимающим, растерянным видом Димон развёл в стороны руками. — Те самые полторы тысячи имперских легионеров. Правда, это, не считая их жён, стариков и детей. Всего же на данный момент в городе и окрестностях скопилось ящеров тысячи три, четыре, не меньше.
Вот эти-то полторы тысячи матёрых легионеров, ветеранов, и ударили в спину амазонкам, которые приняли их за своих союзников. За что жестоко и поплатились, — насмешливо заметил Димон.
Там, кстати, они тебе твою клановую долю, десятую часть трофеев прислали, — хлопнул себя по лбу Димон. — Часть золотом, часть оружием, что с убитых взяли. Так что у нас теперь оружия всякого — море, — усмехнулся он. — Я всё что они нам дали, сказал чтобы пока в сарае на заднем дворе у тебя тут сваливали. Решил что пусть у нас там будет временный арсенал. До лучших времён. Надеюсь, ты не против? — усмехнулся он.
Зато теперь можем чуть ли не целый полк амазонок вооружить. Их же оружием.
Теперь самое главное, — подобрался Димон. — Что будем делать с соплюшками, что тебе навязали на этом вашем Девичьем поле?
Полторы тыщи молоденьких девиц это тебе не шутка, — нахмурился он. — Это большая, большая проблема. Вот спрашивается, на кой ляд ты их с собой тащил? Или нафига вообще брал? Бросил бы там, всё одно проку с них, — раздражённо помотал он головой.
Продадим! — криво поморщился Сидор. — Амазонкам же обратно и продадим моих пленных. За хорошую цену. Пусть платят за своих столько, сколько мы сочтём нужным с них содрать. Пусть стоимость лекарств, на них потраченных нам возвернут, да услуги докторов и кормёжку оплатят. То, сё! Да тут, Димон, такая сумма набегает, что мама не горюй.
— А если поотчётливей? — вопросительно глянул на него Димон.
— Только за лечение раненых тысяч пять с амазонок можно содрать, — флегматично бросил Сидор, глядя ему прямо в глаза. — И как ты понимаешь, не меди, и даже не серебра.
— А с запретом на работорговлю как быть? — с лёгкой долей насмешки во взгляде Димон глядел на него чуть прищурив глаза.
— А никак! — криво усмехнулся Сидор. — Военнопленные — не рабы. И в рабское положение никто их перевести при всём желании не сможет. По крайней мере здесь, в нашем городе. А значит и запрет на работорговлю на них не распространяется. И насколько я уже слышал, то та часть пленных что была оставлена как бы в собственности у курсантов, если мне не изменяет память человек семьсот, очень даже чудненько была уже выкуплена у них ещё до возвращения в город.
Если ты не знаешь, то сообщаю, — Сидор невольно поморщился от неприятных воспоминаний. — всего было взято в плен две тыщи двести человек, или что-то около этого числа. Причём мне, под видом отступного естественно, как ты понимаешь за молчание, — Сидор насмешливо, понимающе глянул в глаза Димона, — была выделена как бы самая большая часть, чтоб лишнего не вякал.
Но, как почему-то оказалось, самая бедная, безродная и для выкупа самая мало пригодная. Если только не рассчитывать на выкуп пленных руководством речной Стражи из кошедлька той самой Тары из Сенка, нашей старой знакомой ещё по прошлому году.
И всё! — Сидор широко развёл руками, как бы показывая для них перспективы от выкупа. — Кстати, переговоры уже ведутся. И дело, считай что уже на мази.
— Фигня это всё! — поморщился Димон. — В лучшем случае сколько потратили, столько и вернём.
— У меня другое на уме, — Димн интригующе замолчал. Дождавшись когда Сидор от нетерпения заёрзал, вопросительно глядя на него, с усмешкой продолжил:
А что если вернуться обратно?
— К-куда? — запнулся от растерянности Сидор. Глядя на хитрую рожу Димона, у него от удивления широко раскрылись глаза. До него медленно сталодоходить к чему тот клонит.
Убью засранца, — тихим, злым голосом выругался он. — Сдурел совсем! Там, на твоих развалинах наверное сейчас кишмя кишит от ящеров с амазонками, а ты вздумал туда снова соваться. Сдурел, бестолочь!
— Э-э! Нет! — ухмыльнулся Димон. — Там так рвануло, что сейчас там вряд ли кто и есть. Разбежались во все стороны как тараканы, уж поверь мне.
— Не поверю, — резко оборвал его Сидор. — Не только не поверю, но ещё и никуда не пущу. А вздумаешь сам втихомолку смотаться, встану с постели, догоню и сам, лично дам тебе по шее.
Скотина! — сердито выругался он. — Развлекаться вздумал! Дома дел полно, работать некому, лошадей надо обиходить, чтоб не передохли без ухода, чтоб не пропали труды чуть ли не целого года, а он опять за своими цундапами намылиться вздумал.
Перебьёшься!
— Ты хоть знаешь сколько за него дают? — Димон уже без малейшей тени улыбки смотрел на Сидора.
— Не знаю и знать не хочу!
— Двадцать тысяч!
— Да хоть сорок, — взбеленился Сидор. — Мёртвому не надо ни двадцать, ни сорок. А сунешься снова туда — гарантированный труп. Или у тебя что, денег мало?
— Не в деньгах дело, — Димон ненадолго замолчал. — Орудия, которые я наплевав на всё с упорством тупого идиота тащил с Правобережья Лонгары, тут оказались нахрен никому не нужны, — грустно констатировал Димон. — Всё как Витёк меня с самого начала и предупреждал. Нет снарядов, а те что есть, неизвестно ещё выстрелят ли, да и стоят столько, что проще удавиться сразу, чем стрелять ими. А стволы и у пушек, и у пулемёта оказываются расстеляны. Что это значит я толком не знаю, но Боровец, собака, сразу морду начал кривить.
Одним словом — совершенно непонятно за каким таким хреном я с ними возился, с пушками этими. Упёрся как баран, — Димон замысловато выругался. — Лучше бы лишних несклько штук цундапов с собой захватили. Всё больше проку.
Ещё в первое моё появление с ними в городе у меня уже было пять предложений о продаже. А что будет завтра, боюсь даже представить. Так проколоться, — с сожалением мотнул он головой. — Пушек набрал, говна такого, а действительно дорогую, нужную всем вещь не прихватил.
Единственный плюс моего похода, что Боровец тут же попытался купить у нас оставшийся десяток снарядов, да Кондрат подвалил с предложением продать ему наши пушки как металлолом на переплавку, на какие-то его нужды. Металл, говорит больно хороший. Хорошие деньги, кстати, предлагал.
Вот и весь наш доход может быть с того похода. А треску!… - задумчиво покачал он головой. — Завтра попробую пихнуть пушки городу, если в цене договоримся и заплатят больше чем Кондратий предлагал. Нам то они совсем ни к чему, а им, Боровец, говорил что надо. Зачем — непонятно, но вроде как Боровец
