Да о каких льготах вообще можно вести речь, — усмехнулся мысленно Голова. — Доходов то у них всего с гулькин нос. Так что три года, предоставленных для них налоговых льгот, это просто пустышка, ничего не значащая'.
Голова по праву гордился собственноручно разработанной и с блеском проведённой им операцией по наказанию зарвавшегося клана. Добиться от Совета подобного срока, за который они гарантированно не смогут вернуть ни-че-го, это дорогого стоило.
А уж как он детально разработал и ловко провернул операцию по лишению земного клана работников с их заводов, так вообще можно было хоть сейчас заносить в учебники тайных операций.
— 'Ну что у нас за народ, — весело подумал Голова. — Бараны! Настоящие бараны! Поверить на слово, что в низовьях Лонгары текут медовые реки с кисельными берегами? Это, каким же надо быть идиотом? Сорваться с нагретого места с гарантированной хорошей оплатой! Бросив всё, наплевав на все договорённости с работодателем! Таких дураков надо наказывать. Вот пусть Сидор их и накажет. А Голова их потом пригреет, как неправедно обиженных. Только вот потом, набив шишек, они всяко потише будут и былого гонору поубавится. Чего, собственно он и добивался'.
И хорошо, что никто искренне не понимает, зачем ему это надо, демонстративно кого-либо наказывать. Да ещё именно эту компанию землян, которая ничего худого до сих пор никому не сделала. И Голове пришлось приложить воистину титанические усилия, чтобы доиться своего. Впереди Городу предстояло выполнение крупного промышленного заказа из Амазонии. И выполнить его следовало СВОИМИ силами. Или, в крайнем случае, силами ЛОЯЛЬНЫХ ему промышленников, типа Кондрата Стальнова и ещё пары других. Но никак не руками слишком самостоятельной компании землян.
'И в самом деле, дороговато вышло', — недовольно поморщился он, вспомнив конечную сумму взяток и договорённостей, розданных им для принятия нужного ему решения. Но клан безпокойных землян терял в этом случае ещё больше, и Голова не мог отказать себе в сладости мести, хотя бы за тот фингал, который украшал его левый глаз целых две недели после сорванного этой злой Машкой чествования освободителей хуторян.
Ну и что, что поздравляли и награждали не тех, кто в действительности на самом деле освободил и помог выбраться из смертельной ловушки их землякам. Что с того? Это же не значит, что надо швыряться наградой, тяжёленьким таким мешочком с несколькими десятками золотых, прямо ему в глаз. А потом ещё и кулачком своим в тот же глаз ещё раз добавить. Да больно-то как. Да прилюдно, на глазах у всего города.
— 'Подумаешь, цаца какая! — угрюмо вспомнил случившуюся неприятность Голова. — Не понравилось, что дружески похлопал по попке. Так не надо выставлять такое богатство всем на обозрение и вертеть у него перед носом. Тоже мне, цаца. Так вот вам теперь всем и надо. Крутитесь теперь без своего капитала, умники. И без своих лодий. И без городских заказов! А то ишь ты, гордецы какие выискались!'….
— Поэтому я предлагаю увеличить финансирование военных разработок из городского бюджета минимум вдвое, — неожиданно ввалившись в ведущийся рядом разговор, Голова услышал только конец обрывка фразы.
Впрочем, о чём сейчас говорил Кондрат Стальнов, Голова более-менее себе представлял. Тот наверняка опять просил у Совета денег. Недостающий оборотный капитал теперь уже на выполнение заказа амазонок по поставкам пулемётов.
— 'До чего же он жадный, — с внезапно вспыхнувшим раздражением подумал Голова. — Всё-то ему мало! Лучше бы расценки свои снизил, выжига', — Голова мысленно недовольно поморщился, однако никак не показав это на собственном лице. Что-что, а управлять собственными лицевыми мышцами, он научился давно.
Голова невольно поймал себя на мысли, что ему вдруг стало безумно интересно: 'А как бы на месте Кондрата повёл себя барон, барон Сидор де Вехтор. Или его друг Димон Безфамильный. И собственный вывод из невольного сравнения неприятно поразил его.
— 'Ну, что они точно не стали бы делать, так это ничего, ни у кого не просили бы. Это уж точно. Гордые, больно', — усмехнулся невольно Голова, только на миг, представив обоих бывших своих друзей здесь, в этой комнате.
— 'А впрочем, и представлять не надо, — сразу же помрачнел он. — Эти двое сюда даже не придут. И не то, что их никто не пригласит или их нет обоих в городе, а даже если б и пригласили, они всё равно бы не пришли. Не та, мол, компания!'
Голова снова нечаянно вывалился в самый конец разговора, толком, не расслышав окончания фразы.
— 'Всё-таки надо будет дать ему денег из городской казны. Много. Чтоб послушней был. И дать, прямо сейчас, пока в рот смотрит. Чтобы и дальше в рот смотрел, а не на сторону. И чтобы на порох, и на остальную необходимую мелочь ему хватило, — Голова усмехнулся, внутренне торжествуя. Всё шло согласно его планам. — Пусть потом у меня же и купит и селитру, и всё остальное, из чего потом будет делать этот свой порох, или что там ещё. Вот денежки назад и вернутся. В те руки, в чьих они и должны быть. Но уже чистыми, честно заработанными.
И хорошо, что в наших краях ничего потребного для производства огнестрелов нет. Можно хорошо заработать на доставке'.
Что происходило дальше, Голова уже не слушал, окончательно погрузившись в мир своих дум и грёз. Да и слушать тут было нечего. Дальше вечеринка уже окончательно превратилась в банальную пьянку, где все друг друга любят, никто никого не слушает и никому ни до кого уже нет дела. Только тела окончательно сомлевших холопы регулярно продолжали выносить на сеновал и в холодные сени, старательно укрывая тулупами, чтоб не простыли.
Пробуждение было кошмарным.
— 'Столько пить нельзя', — была первая мысль Главы Городского Совета города Старый Ключ следующим днём.
Схватившись за раскалывающуюся с похмелья голову, Сильвестр Андреич глухо застонал. Возле кровати едва видимой в предрассветном сумраке тенью маячил его постельничий Кузьма.
— Кузька, — просипел Голова пересохшими губами, — дай рассолу.
Жадно ополовинив тут же подсунутый немалый ковшик с густым капустным рассолом, облегчённо перевёл дух.
— Уф! — шумно выдохнул он воздух из себя. — Теперь говори. Чего разбудил ни свет, ни заря.
— В порту высаживаются войска рыцарей.
— Что? — едва просипел, перехваченным страхом горлом Голова, мгновенно трезвея. Самые страшные кошмары из всех, когда-либо преследовавших его, воплощались. — Рыцари?!
Как ни спешил Сидор в родной город, гонимый домой письмами с настоятельными требованиями скорейшего возвращения, а задержаться в горах на пару деньков, для того чтобы наконец-то осмотреть долгожданную тайную шахту с изумрудами, которую в обмен на соглашение по подгорному проходу согласились показать ему татары, он всё же выбрал.
Знай, он тогда, во что обойдётся ему эта задержка и сколько на самом деле этот поход в горы займёт времени, ни за что бы, не повёлся на настойчивое предложение Дормидонта, наконец-то освобождённого от данного им слова молчать, проводить его к шахте. Десять раз бы до того подумал.
Ну а может быть, его подкупило то, что решение показать ему шахту принято было без согласия последнего члена их группы, Бугуруслана, мнение которого все дружно проигнорировали. А сам Сидор так даже и обрадовался, что можно хоть чем-то насолить атаману, который в своё время довольно серьёзно подставил и его, и весь их обоз, что чуть было, не привело к его полному разгрому.
Однако же не привело. Хотя запомнил тот случай Сидор крепко, решив про себя никогда больше не доверять атаману и не обращать на его мнение ни малейшего внимания.
Поэтому, стоило ему только появиться в крепости и удостовериться, что всё здесь идёт согласно утверждённым ранее планам, штатно, предупредив коменданта, что уезжает на несколько дней, и, дождавшись, начала обильного снегопада, поздней ночью Сидор исчез из крепости. По странному стечению
