жителями.
Только вот жителей там, оказалось, дай Бог, если десятая часть от того, что должно было быть. Что, безусловно, говорит о том, что основная часть населения опять успела сбежать из города, а им досталась лишь самая жалкая, маргинальная часть. Те, кого было самим ящерам не жалко, но кто достаточно эффективно справился со своей ролью — задержать в городе войско людей до подхода клановых дружин.
— 'И задержали', — мрачно, снова раздражаясь от собственной тупости, констатировал Сидор.
Гибель шести сотен великолепных строевых лошадей до сих пор тяжёлым камнем лежала у него на сердце. Никак не мог он себе простить, что в первый же день после занятия Луганска не выгнал увлёкшихся грабежом стольного города амазонок обратно в поле, где пешие дружины ящеров при всём их желании никогда бы не смогли поймать вёртких конных всадниц. Как бы славно они там порезвились.
Так что то, что окрестности озера остались практически не разорёнными, тоже тяжёлым грузом лежало у него на душе.
Из всего запланированного ими с Корнеем, выполнена была в лучшем случае треть, если только ещё не меньше. Разорили предгорья, а вот глубинные районы ящеровых земель серьёзно пощипать не получилось.
И очень похоже на то, что вожди союза Плещеевских племён просто подставили под мечи егерей с амазонками мешающие им самим семьи подгорных. Тех, кого компания Сидора вытеснила с предгорных озёр. И их руками расправились с теми, кто им самим был не нужен.
Привстав с сиденья броневика, Сидор внимательней присмотрелся к месту переправы. Доклад разведки это хорошо, а своим глазам довериться верней будет.
За их спинами пылали деревянные мосты, соединявшие крепость в речной излучине с правым берегом, а чуть дальше в стороне от них, за низкими, земляными валами, на переправившееся через реку Чёрную людское войско удивлённо пялилось всё собравшееся там рыцарское войско.
— 'Твардовский — не Твардовский. Тёркин — не Тёркин. Одно из четырёх', — тупые, какие-то тяжёлые, вязкие мысли вяло ворочались в гудящей, казалось набитой ватой голове Сидора.
Сколько у нас времени, по-твоему? — высунувшись из верхнего люка, крикнул Сидор державшемуся рядом с броневиком Корнею.
Подстегнув лошадь, Корней подъехал поближе, чтоб не орать друг другу.
— Думаю суток двое, трое у нас есть, не считая сегодняшнего вечера.
Кто б мог подумать, — неверяще мотнул он головой. — Прокатились на лодках по земле, как по реке, и выиграли столько времени. Надо было полозья брать, тогда бы сейчас вообще о подгорных дружинах не думали.
— Да, не рассчитали, чутка, — нехотя кивнул головой Сидор. — Были бы полозья, а не колёса, ещё пару деньков у ящеров по снежку выиграли б точно.
— Что будем делать? — повернулся он к Корнею. — Рыцари на месте. Связь Сатино с правым берегом — уничтожена. Помощи подгорным ждать неоткуда. На штурм? — вяло поинтересовался он.
— Как насчёт того, чтобы денёк отдохнуть? — внимательно посмотрел на него Корней. — Два то дня у нас в запасе точно есть. Можем и недолгий передых для себя устроить. А то парни с девчатами буквально с ног валятся. В крайнем случае, рыцари посторожат, постерегут ящеров.
— Уверен, что у нас есть два дня? — вяло, с откровенным скепсисом поинтересовался Сидор. — Я — нет.
— Я - тоже нет, — равнодушно устало отозвался Корней, отворачиваясь. — Твоя, правда. Тогда сразу вопрос. Что у нас с артиллерией?
— Химия вся цела, а вот шрапнели — выстрелов двадцать всего. И сюда загодя ничего не прислали. Хреново спланировали, — с горечью констатировал он. — Не додумали. Да и пулек на день плотной стрельбы хватит, а потом всё, сливайте воду.
Кто ж знал, что такой расход будет, — совсем тихо добавил он.
Ещё, одно орудие Димона с десятком снарядов здесь нас должно ждать. И всё.
— Если завтра до полудня не управимся — нам хана, — жёстко проговорил Корней. — Вечер — крайнее время. Ящеры буквально на глазах учатся. И если до Луганска я тебе ещё мог гарантировать точное время отрыва от дружинных войск ящеров, то уже здесь — нет. Здорово мы их зацепили. Так что, теперь они от нас не отстанут.
Вот, где они у меня сидят, — зло хлопнул он себя ладонью по шее.
Повернувшись назад к реке, Сидор задумчиво посмотрел на догорающие уже за их спинами мосты, связывающие крепость с правобережными землями ящеров.
— Ну, — задумчиво хмыкнул он. — Без мостов, Сатино надёжно отрезано от помощи с правого берега. По крайней мере, на сутки, пока не наведут новые, мы можем рассчитывать. Даже, если погоня появится завтра. Так что некоторая фора у нас пока есть.
— Вот именно — пока, — глухо буркнул Корней. — Поэтому, слушай приказ, снабженец, — ядовитым голосом подчеркнул он. — Два часа на отдых, а потом, народ отдыхает, а нам с тобой — начинаем готовиться к штурму. Крепость берём завтра утром, на рассвете.
Надо разом покончить со всеми твоими проблемами, связанными с этим городком. А потом, постараемся не попасть под удар объединённого войска подгорных. И ходу-ходу отсюда.
Будем надеяться, что они нас всё-таки не догонят, — коротко, зло хохотнул он.
— 'Жаль, что в этом мире нет Бастилии, — с искренним сожалением думал Сидор, флегматично, с оттенком лёгкого презрения глядя на медленно проступающие сквозь рассеивающийся утренний туман невысокие деревянные стены Сатино. Облитые водой высокие земляные валы крепости для образования на откосах ледяной корки, тускло проступали неряшливым, ноздреватым грязно-серым пятном сквозь туман. — Но не беда. За её отсутствием, возьмём Сатино-Татарское. Тоже нехилая фортеция'.
Сегодня утром погодка им как по заказу подфартила. Прошедшей ночью накатила внезапная оттепель, и вся равнина вокруг окуталось удивительно густым и плотным туманом, под прикрытием которого они спокойно, без особого напряга смогли подготовиться к штурму.
Слава Богу, пока всё шло штатно. И следовало закончить с крепостью побыстрее, пока ещё ящеры там за рекой не пришли в себя от их наглости. Следовало поторопиться, и валить-валить-валить отсюда на всех парах. Уж больно они разозлили Плещеевский союз племён, чтобы надеяться на то, что те отстанут от них и не отомстят за сожженный стольный город и уничтоженные хлебные запасы.
Хотя, если подумать, за что мстить-то. Нормальный вообще-то для войны разворот. Ну, сожгли годовые запасы хлеба всего того края. Что, впрочем, очень сомнительно. Сомнительно, что годового. Что-то странно мало было на тех складах хлеба, словно неурожай случился у ящеров. А это — странно. Не было у них в городе никаких сведений ни о чём подобном.
Да и со взятием Луганска не всё ясно. Точнее — всё неясно. Странное какое-то разгильдяйство. Полное отсутствие серьёзных военных сил в городе. И это — стольный центр союза племён? Что-то верится в такое с трудом.
Странно, что даже не додумались выставить у своих хлебных складов в достатке охраны. Вот и оставили ящеров помирать с голоду? Хм? Сомнительно.
— 'А, ладно, — мысленно плюнул он на загадки прошедшего. — Потом разберёмся, если будет охота. А пока что. Если за зиму, дай Бог, хотя бы треть вымрет, уже хорошо. И что? Это много'?
И обязательно надо было за такую малость стремиться выесть твою печень, как во всеуслышание орал благим матом на пожарище главный ихенный пахан всего того края?
— 'Как там его? — Сидор напряг память, пытаясь вспомнить имя главного ящера, выбитое разведчиками из пленных уже потом, когда они выбирались из плавней. — Блюмкин, Фрумкин какой-то, — с огорчением вздохнул он, так и не вспомнив. — Да и фиг бы с ним', — мысленно плюнул он на совершенную глупость, почему-то постоянно последнее время занимавшую его мысли.
Сидор, устало зевнув, повернулся в сторону глухо звучащих сквозь туман голосов двигавшихся следом Корнея с его ординарцем Сашкой Скворцом. Корней как раз отдавал какое-то распоряжение, и, хоть не было ничего понятно сквозь забившую уши вату усталости и окутавший всё вокруг туман, всё же было понятно, что тот погнал своего ординарца к артиллеристам. Чтобы не теряли попусту время и сразу занимали
