— Простите, нет, — с искренним сожалением призналась Анна.
— Ну да, я и забыла, вас мирские дела не интересуют. Самойлов — член ЦИК партии эсеров, мой муж. Его к стенке, а меня на три года в СЛОН. Потом решили, что этого мало, вот и прокатили в Москву для пересмотра дела.
— Простите, Вера, а что такое слон?
— Соловецкий лагерь особого назначения, вот что такое СЛОН.
— Так нас на Соловки везут? — как-то обрадованно прошептала Анна. — Там же святые мощи преподобных Зосимы и Савватия.
— Из нас там будут мощи делать, — зло усмехнулась Самойлова.
— А вы там были?
Женщина отвернулась, давая понять, что не желает более разговаривать.
Утром Анна поведала подруге про Соловки. Акулина не придала значения тому, что их везут в знаменитый монастырь:
— Пусть везут куда хотят.
В Кемском пересыльном пункте на Поповом острове полупьяные конвоиры долго развлекались муштрой с вновь прибывшими арестантами.
— Разберись по четыре, — истошно вопил старший надзиратель, с глумливой ухмылочкой обходя колонну женщин. — Партия, слушай мою команду: «Напрааа-во!.. Налее-во! Круу-угом!» Ты что это... старая кошелка, на танцы сюда приехала? Поворачиваться не умеешь.
— У меня, гражданин начальник, нога распухла.
— Ты сейчас у меня вся распухнешь. Дрыну тебе в рот, чтоб голова не качалась. Напраа-аво! Запомните, здесь вам не Бутырская тюрьма, это не Таганка, это Со-ло-вец-кие ла-ге-ря о-со-бо-го на-зна-че-ния О...Г...П...У. Партия, слушай мою команду: «В пути следования сохранять гробовую тишину, по сторонам не оглядываться, друг друга не толкать, идти стройными рядами». Конвой, зарядить оружие!
Послышалось лязганье затворов винтовок. Снова закричал старший конвоир:
— Партия, предупреждаю: шаг вправо, шаг влево — применяем оружие без предупреждения. На месте шагом... марш!
Сотни пар ног стали отбивать шаг на мерзлой земле. Конвойный прислушивался, проходя вдоль рядов, потом скомандовал:
— Партия, вперед за конвоиром шагом... марш!
Прошли с километр или более, а затем последовала другая команда:
— Партия, бегом марш.
Обессиленные женщины с трудом побежали. Ряды расстроились. Последовала команда:
— Партия, стой! Выровняться в рядах. Я вас научу советскую власть уважать.
Конвоиры ходили вдоль рядов и били прикладами женщин, не успевших выровняться. Самойловой достался болезненный удар прикладом в бок от старшего конвоира. Она скрючилась от боли и зло выкрикнула:
— Звери! Палачи проклятые!
— Ах ты, контра недобитая. Ты на кого свое хайло раззявила?
К нему подскочили другие охранники, выволокли Самойлову из строя и стали избивать.
— Дайте я ее пристрелю за попытку к бегству, — суетился вокруг них один из конвоиров, передергивая затвор винтовки.
— Не надо, — урезонил его старший конвоир, — у меня эта сука на карантине сама повесится.
Когда партия прибыла в
