Людмила Викторовна, про животных.
- И я уже все сказала про людей!
- Послушаем Тимофея, – вдруг вызвала Людмила Викторовна.
- Меня? – растерялся Тимка.
Ведь он не поднимал руку, как делает ученик, когда хочет что-то сказать! А просто так вызывают только в начале урока, когда проверяют домашнее задание и ставят за него отметку в журнал. Во время общего разговора Людмила Викторовна спрашивала обычно тех, кто сам хотел ответить.
- Не волнуйся, Тимофей, просто скажи свое мнение: почему Герде удалось спасти Кая?
- Потому что она его любила, – необдуманно брякнул Тимка.
Это было сказано сгоряча и вызвало в классе шквальный взрыв хохота:
- Ха-ха-ха! – тряс щеками толстый Денис.
- Хи-хи-хи! – заливалась Карлова.
И все вокруг веселились, только Славка из дружеской солидарности смотрел, нахмурившись, в стол, как бы говоря: ну и сморозил же ты, старик, глупость – вот теперь расплачивайся…
- Тихо! – стукнула ладонью о стол Людмила Викторовна.
Класс притих: обычно учительница не стучала и даже голос повышала не часто.
- Почему это вы смеетесь – о любви никогда не слышали? Да мы тут вовсе не про ту любовь говорим, о которой вы все подумали. Совсем о другой любви!
Теперь все стали поглядывать на Тимку с уважением: есть, значит, какая-то особенная любовь, о которой никто не знает, а Тимка Лучинин знает. Славка перестал хмуриться и поднял руку:
- А что это за «другая любовь», Людмила Викторовна?
Учительница на минутку замялась.
- Как бы вам объяснить... В общем, это такое чувство, которое побуждает творить добро. Человеческая любовь…
- Какая еще «человеческая»? – недоумевал Славка.
- Если ты любишь кого-то по-человечески, ты будешь выручать его из беды. Даже подвиг для него совершишь, если потребуется. Как Герда… ведь она, в сущности, совершила подвиг – спасла своего друга от злых чар.
- Значит, она все-таки любила Кая?
В глазах Славки зажглись лукавые огоньки, говорящие о том, что слово «любовь» он понимает по-прежнему, безо всяких там «добро» или «подвиг».
- Любовь, о которой мы говорим, должна быть между всеми людьми. Вот ты любишь своих родителей?
- Ну люблю. – Славка посмотрел озадаченно – при чем тут родители? – Конечно, люблю, только мама меня много куда ходить заставляет. И в клуб «Путешественник», и к психологу записала, а психолог еще сказал, что надо в Центре творчества заниматься карате, – жаловался Славка. – А у меня голова после этого болит!
В классе опять приготовились смеяться, Карлова уже тоненько фыркнула – на пробу, поддержат ее или нет. Людмила Викторовна нахмурилась, и она деловито сморщила лоб, как будто нет девочки на свете серьезней и озабоченней ее.
- Может быть, Славик, тебе действительно трудно всюду поспеть. Но мы говорим сейчас не об этом. Я думаю, ты любишь своих родителей. Если бы с ними, не дай Бог, случилась какая-нибудь беда, ты пришел бы на помощь, правда?
- Конечно, – вздохнул Славка.
