пагубная привычка влезать во все самому, пропускать события через собственные принципы и эмоции, – все это сейчас одержало в нем верх.
- Покажите мне сообщение!
- Право, босс… – угодливая физиономия куратора стала кривиться, давая понять, насколько неблагоразумно он поступает.
- Покажите!
Куратор развел руками и отступил в сторону. Через секунду Павел почувствовал, что его трясут за плечо. Бледная как смерть, взлохмаченная Ирина с расширенными от ужаса зрачками кричала ему в лицо: «Тимка пропал! Ты слышишь?! Он написал в записке «Если буду жив»! Слышишь?! Тимки нигде нет, он не пришел сегодня из школы! И написал «Если буду жив»!»
Затем все исчезло, и Павел снова увидел перед собой застывших в ожидании кураторов. Тот, который говорил с ним до этого, заискивающе улыбался:
- Вы хотели получить сообщение, босс. Вы его получили. Теперь разрешите помочь вам выбрать номер?
- Да… то есть подождите! – словно очнулся Павел. – А где же сейчас мой сын?
- Желаете поискать? – С этими словами куратор подскочил к пульту «Шестое чувство», где все это время не прекращали мигать разные числа. – Одну секунду, босс. В каком направлении пойдем: магия или детективы? Вот тут у нас кабалистика, вызов духов, «В гостях у Калиостро» и еще много разновидностей магических программ. Или желаете что-нибудь под грифом «Розыск»: погони, боевики, хитроумные расследования…
- Я сейчас не хочу погружаться в виртуальность, – раздраженно перебил его Павел. – Мой сын исчез, и я должен искать его в том мире, где это произошло. Сегодня я от вас ухожу; вернусь, когда все уладится.
Среди кураторов поднялся протестующий шум. Правда, они старались не повышать голосов до крика, и упрекали не Павла, а друг друга (здесь действовали по принципу «Клиент всегда прав»). А вот между ними явно назревала разборка. Одни считали, нельзя было показывать клиенту сообщение, другие, наоборот, настаивали, что нельзя было не показать – стоит хоть раз нарушить правила, как вся здешняя система рухнет. Потом они вроде до чего-то договорились. Через секунду старший из них вновь обратился к Павлу:
- Вы не можете так уйти, босс. Вы же знаете, каким образом осуществляется ваш уход: после получения и использования номера через внутренний выход в сон либо его эмоциональное подобие…
- Но сегодня я не могу тратить время на то, чтобы взять и использовать номер!
- Мне очень жаль, но никто не вправе нарушать здешние законы… По ним вы пришли сюда, по ним же должны и выйти!
Возможно, все это было так, но Павел не мог сейчас думать ни о чем, кроме Тимки. Его вдруг пронзило сознанье, что дорога каждая минута: возможно, как раз сейчас сын находится в какой-то опасной ситуации… Павел взглянул на себя: он находился в том самом виде, в каком выходил когда-то из душевой кабинки бассейна. Проще сказать, в чем мать родила. Где его одежда?!
- Принесите мне вещи, которые были на мне, когда я сюда пришел!
- Они в стирке, босс. Всякий раз, как вы приходите, мы забираем ваши вещи, чтобы выстирать их и отгладить. А иногда изготавливаем по их модели новые. Да, чаще мы изготавливаем новые – это более современно, чем стирать и гладить…
- Да вот они!.. – перебил Павел разболтавшегося куратора.
Он случайно наткнулся взглядом на скомканную в уголке пижаму, которую надел перед сном. Правда, пальто и заляпанных глиной ботинок не было – очевидно, их-то и взяли в работу. Увидев, что он поднял пижаму, кураторы в своей всегдашней услужливости засуетились, желая помочь ему одеться. Однако на этот раз они не облегчали, а, наоборот, затрудняли этот процесс: пижамные штаны почем-то скручивались у них в трубочки, рукава куртки оказывались вывернуты, и Павел никак не мог просунуть в них руки. Он потратил много времени на то, чтобы облечься в два предмета, из которых состояла пижама, казавшиеся сейчас особо непрезентабельными, мятыми и несвежими… Но ему теперь было все равно, он думал о главном: как бы скорее выйти отсюда, чтобы искать Тимку.
- Оставьте свою плату, босс, – холодно произнес старший куратор.
- Какую еще плату? Я прежде ничего не платил!..
- Когда вы отбывали в ситуацию выбранного вами номера, у вас незаметно брали копию одной мозговой клетки. Это нужно для большей идентификации нашей действительности с той, из которой вы
