Страшное это чувство – когда ты не вольна в самой себе. С него, говорят, начинаются всякие психические болезни.
Непонятный прессинг давил Людмилу по возрастающей: сперва она была просто раздражена, потом почувствовала серьезное угнетение и наконец попросту ужаснулась. Виртуальный образ внутри создавал беспокойное стремление к оригиналу, подначивая повидать настоящего живого Кима. Самой-то Людмиле этого вовсе не хотелось – просто она устала бороться с навязчивым внедрением в мозг данного желания.
Получалось, что Ким каким-то непонятным образом подчинял Людмилу своей воле. Если так пойдет дальше, она просто попадет к нему в рабство… в кабалу, как когда-то именовалась крепостная зависимость крестьян от барина. Людмила только сейчас заметила, что это слово – упрощенное «каббала», по названию древней иудейской магии. Человек не свободен в обществе – кабала, несвободен внутри себя – каббала. К ней сейчас имело отношение последнее.
В дверь постучали. Людмила, как могла, встряхнулась, даже в зеркало на себя посмотрела, нормально ли она выглядит для встречи с людьми. Последнее время ей все больше сил требовалось на то, чтобы исполнять свои учительские обязанности. До того ли, когда все силы уходят на борьбу с неодолимым психологическим прессингом! Но она пока держалась. Сейчас, видно, пришел кто-то из родителей – дети не стали бы стучаться в дверь собственного класса.
- Войдите, пожалуйста.
Вошла женщина лет за тридцать, приятная с виду, но что-то уж чересчур взволнованная.
- Простите, это 5 А?
- Да, это 5 А.
- Я могу повидать классного руководителя?
Ее внутренний трепет, обеспокоенное выражение лица выдавали в ней маму, у которой не все в порядке с ребенком. Людмила Викторовна подумала, кто бы это мог быть, в смысле, чья мама. У них в классе нет явно неблагополучных семей, но «явно» не считается, надо смотреть глубже. Наверное… ну да, скорее всего так и есть.
- Я мама Тимофея Лучинина, – подтвердила ее внезапную догадку пришедшая женщина.
- Присаживайтесь! Вы очень кстати. Я давно хотела с вами поговорить.
- Тимофей стал плохо учиться? – испугалась мама.
- Никаких претензий к нему нет. Однако я бы хотела…
- … узнать, почему он такой печальный? – с горечью подхватила она. – Я долго не приходила к вам, в этом моя ошибка. А сейчас, разрешите, я все расскажу!
- Вы не пробовали обратиться к врачу? – через десять минут спросила Людмила, потрясенная выслушанным рассказом.
- К какому? – усмехнулась Ирина. – Мой муж вообще не выходит больше на улицу. Я могу только вызвать скорую психиатрическую помощь, чтобы его в смирительной рубашке увезли в сумасшедший дом. Но как это воспримет Тимка? Да и вообще...
- Конечно, сумасшедший дом не годится, – согласилась Людмила. – Надо найти другой вариант.
- Я давно сломала бы этот треклятый компьютер, если бы не боялась, что без него мой муж просто помрет! Как наркоман, которого резко лишили зелья!
- Действительно, что-то невероятное…
- Вы просто не представляете себе, какая обстановка у нас в доме, – чуть не плакала Тимкина мама. – Казалось бы, ничего особенного: просто сидит человек за компьютером, и все. Не пьяный, не буянит. Но иногда мне кажется: пусть бы лучше пил!
- Ну что вы, это ведь тоже плохо…
- Это, конечно, плохо, но у пьяниц бывают иногда просветления! А у наркомана, в том числе компьютерного, их не бывает!.. Однажды с Тимкой случился припадок, так он взял его на руки и понес… я думала, в постель уложит… а оказалось – просто отнес подальше от своего любимого ящика, чтобы на пути не валялся!
- Неужели так было? – вырвалось у Людмилы Викторовны.
- Именно так и было. Причем наш Павел не изверг какой-нибудь… он всегда был очень внимательным, любящим отцом… и мужем… – Голос Тимкиной мамы задрожал и сорвался. – Думаете, легко после такой жизни – сразу в полное равнодушие, как в ледяную воду!
- Я вас понимаю… И
