- Что тебе здесь надо? – перешел на «ты» тот, который уже говорил прежде.
- Я пришел за папой, отпустите его.
По манекенам пробежал ропот протеста, в котором слышались разные оттенки: недовольный гул, протестующие выкрики и даже как будто шипение.
- Твой отец самостоятельная личность. Он сам решает, где и с кем ему оставаться.
- Он не хочет оставаться с вами! Вы держите его насильно…
- А откуда тебе это известно?
- Я знаю… – прошептал Тимка.
- Мы никого не держим насильно, – возразил говорящий манекен. – Это наше правило: чтобы человек пришел добровольно! Наш мир может существовать только при том условии, что мы соблюдаем правила, – поэтому мы их соблюдаем!
- Я ваших правил не знаю, – сказал Тимка. – Может быть, сперва папа и пришел добровольно – но он не знал, в какое место пришел.
- Это нас не касается! Еще раз повторяю, здесь действуют по правилам. Чужого мы не берем, но своей добычи не отдадим!
- Я пришел за папой и выведу его отсюда, – упрямо повторил Тимка.
- Что касается тебя, то слушай дельный совет: лучше иди обратно. Не то встретишь здесь таких монстров, что не поздоровится!..
Говоря так, манекен облизнул пересохшие губы, и Тимка вдруг увидел – язык у нег раздвоенный, как змеиное жало. Так вот откуда слышно было шипение!
- Сейчас еще не поздно вернуться, – добавил он. – Если ты уходишь, мы выпустим тебя, не причинив вреда. Но если будешь упорствовать…
Кто-то однажды уже говорил ему такие слова: если сейчас уйдешь, выпустим… отступись, и все будет в порядке… Тимка вспомнил: лешие на пути в деревню! Как и здешним ожившим манекенам, им тоже хотелось, чтобы он поскорее ушел. А это уже кое-что значило: во-первых, получается, Тимка действительно может здесь что-то сделать, во-вторых – они сами не в силах его прогнать.
- Слушай, мальчик! Не буди свои неприятности…
«Не трогай лихо, пока спит тихо» – припомнилась Тимке бабулина поговорка, а вслед за ней и сама бабуля, и ее деревянный дом с печкой и фотографиями на стенах. От всего этого Тимка почувствовал себя крепче, потому что все это было очень настоящее. А здесь все так же, как в карманных компьютерных игрушках, которые он видел у ребят в школе: сами собой вырастают и рушатся огромные здания, не имеющие никакой крепости, появляются все время меняющиеся фигуры... Скорее всего, и эти говорящие куклы из того же материала: сейчас у них язык словно жало, а потом, глядишь, вырастут клыки, а в следующую минуту – рога или хобот. Но все это так же быстро и исчезнет, если Тимка выстоит, не испугавшись.
- Твое последнее слово?
- Уйдите с дороги, или я сейчас врежусь в кого-нибудь из вас! – закричал Тимка, почувствовав, что только так можно положить конец беспрестанным пререканиям.
- Хорошо, ты сам выбрал. Входи в западню и знай, что назад путь отрезан.
При этих словах они посторонились, и Тимка прошел вперед.
Перед ним теперь расстилалось поле, немножко похожее на то, по которому он гулял нынешним летом, когда жил с мамой у бабули. Струящаяся под ветром трава отливала серебром, кое-где лежали серые валуны, иногда попадалась стоящая особняком березка. Тимке нравилось это поле, но нельзя было забывать, что он находится в особом мире – по другую сторону дисплея. Здесь надо держаться настороже.
На поле в деревне иногда забредали лоси – вот и сейчас Тимка увидел впереди большого сохатого с внушительными рогами. Но прямо на Тимкиных глазах рога вдруг исчезли, что-то во всей громоздкой фигуре неуловимо изменилось, а на спине прежнего лося выросло два горба. Теперь это был не лось, а верблюд: тот самый, на котором Славка катался в Египте. А вокруг расстилалось желтое море песка, и сверху палило солнце.
Верблюд склонял к Тимке морду, перекошенную вполне осмысленной доброжелательной гримасой – улыбался, что ли? Потом он стал опускаться на передние ноги, подламывая их в коленях. Тимке было предложено взобраться ему на спину. Наверное, там, между
