Несколько секунд мы озадаченно смотрели друг на друга, и первым пришел в себя Эдвард.
— Я сделал что-то не так? — недоуменно спросил он.
— Наоборот, ты сводишь меня с ума. Обдумывая мои слова, он ответил не сразу, зато когда заговорил, в голосе слышалось удовлетворение.
— Правда?
— Ждешь бурных и продолжительных аплодисментов? — съязвила я.
Эдвард ухмыльнулся.
— Я приятно удивлен. За последние сто лет со мной ничего подобного не случалось. Просто невероятно, что я способен вызывать такие чувства! Но вот мы встретились, и тебе со мной хорошо…
— Ну, у тебя все получается здорово, — напомнила я.
Он пожал плечами, и мы оба тихо засмеялись.
— Но почему все изменилось? — не отставала я. — Ведь всего несколько часов назад…
— Мне и сейчас нелегко, — вздохнул он. — Сегодня днем я был слишком нерешителен. Прости, мне не следовало так себя вести.
— Все в порядке.
— Спасибо, — улыбнулся Эдвард и уставился в пол. — Видишь ли, еще днем я не был уверен, что смогу… А пока оставался шанс, что я… поддамся… — Он жадно вдохнул запах моего запястья. — Я не мог себе доверять, пока не решил, что ни при каких обстоятельствах не стану… и не уступлю…
Прежде я не видела его таким нерешительным. Совсем как человек!
— Значит, сейчас все под контролем?
— Победа духа над плотью, — улыбаясь, повторил он, и белоснежные зубы сверкнули в темноте.
— Видишь, как все просто! Эдвард искренне рассмеялся.
— Просто для тебя, — поправил он, легонько щелкнув меня по носу. А в следующую секунду посерьезнел. — Я очень стараюсь. Если станет совсем невмоготу, уверен, что смогу уйти. — Прекрасное лицо исказила гримаса боли. — Прости, что подвергаю тебя такой опасности.
Я нахмурилась — разговоры об уходе мне совсем не нравились.
— Завтра будет сложнее, — продолжал Эдвард. — Сегодня я наслаждался твоим запахом целый день и стал менее восприимчивым. Однако стоит нам расстаться хотя бы на час, и все придется начинать снова. Ни дня без борьбы!
— Тогда не уходи! — предложила я, не в силах совладать со своими чувствами.
— Отлично! Принеси наручники, я буду твоим пленником! — При этом он сам схватил меня за запястья так сильно, будто в наручники заковал, и снова засмеялся. Сегодня он смеялся больше, чем за все время нашего знакомства.
— Настроение у тебя, похоже, отличное, — осторожно проговорила я. — Никогда тебя таким не видела!
— Разве не так и должно быть? Первая любовь творит чудеса. Совсем не похоже на то, что пишут в книгах или показывают в кино!
— Да уж, гораздо сильнее, чем мне казалось, — кивнула я.
— Например, ревность, — увлеченно продолжал Эдвард. — Сколько раз я читал о ней в книгах, видел, как актеры изображают ее в театре и кино. Вроде бы все яснее ясного, но когда дело коснулось меня самого… — он невесело улыбнулся. — Помнишь, как Майк пригласил тебя на танцы? — в тот день ты снова начал со мной разговаривать.
— Вспышка негодования, даже ярости застала меня врасплох, и сначала я не понял, в чем дело. — Эдвард раздраженно покачал головой. — Еще хуже было оттого, что я не мог разобраться в мотивах. Почему ты ему отказала? Только ради подруги, или здесь замешан кто-то еще? Я понимал, что меня это не касается, и очень старался не переживать. А потом у меня появилась идея… — захихикал он. Я нахмурилась.
— Я с нетерпением ждал, что ты скажешь, и каким тоном. Знаешь, какое облегчение я испытал, увидев на твоем лице досаду и раздражение? Хотя полной уверенности все равно не было. В ту ночь я впервые пришел сюда и очень долго разрывался между тем, что считал правильным и чего действительно хотел. Ведь очевидно, что если продолжать тебя избегать или на пару лет уехать, в один прекрасный день ты скажешь «да» такому, как Майк, — горестно проговорил Эдвард. — Ты спала, как ангел… и вдруг позвала меня, даже не проснувшись! Неведомое чувство завладело всем моим существом. Однако ревность — чувство странное и гораздо более сильное, чем я предполагал. Даже сегодня, когда Чарли спросил тебя о мерзком Майке Ньютоне… — Эдвард гневно покачал головой.
— Значит, ты подслушивал, — поморщилась я.
— Конечно.
— Неужели ты правда ревнуешь?
— Ты возрождаешь во мне человека! Как же не переживать, если я испытываю все впервые?
— Знаешь, мне нелегко тебе верить! — поддразнила я. — По твоим словам, Розали, воплощение красоты и изящества, первоначально предназначалась тебе. Теоретически у нее есть Эмметт, но практически разве я могу с ней соперничать?
— Никакого соперничества нет, — ослепительно улыбнулся Эдвард, прижимая меня к груди. От волнения у меня дыхание перехватило.
— Естественно, какое тут может быть соперничество! — пробормотала я. — В этом-то вся и проблема.
— Розали очень красивая, однако я отношусь к ней, как к сестре. Эмметт тут вообще ни при чем, для меня она не значит и сотой доли того, что значишь ты.
Мое сердце забилось так, будто собиралось вырваться из груди. Эдвард тотчас же это услышал и рассмеялся.
— Потому что она не в меню ? — решила уточнить я.
— Именно поэтому!
— Приму к сведению.
— Почти девяносто лет я живу в новой ипостаси среди людей, — задумчиво проговорил он. — Все это время мне было вполне комфортно одному. Я никого не искал, потому что не мог найти в принципе — ведь ты еще не родилась.
— По-моему, это несправедливо, — прошептала я, уткнувшись ему в грудь. — Мне-то не пришлось так долго ждать! Почему тебе должно быть тяжелее?
— Ты права, — удивленно согласился Эдвард. — Я добавлю тебе проблем. Хотя тебе и так приходится каждую секунду рисковать жизнью, жертвовать своим естеством, человечностью… А ради чего?
— Ради того, чтобы быть счастливой!
— Нет! — с болью в голосе воскликнул он.
Я попыталась вырваться, заглянуть ему в глаза, но Эдвард железной хваткой держал мои запястья. — Что слу… — хотела спросить я, почувствовав, как напряглось его тело, но Эдвард внезапно отпустил мои руки и исчез.
— Ложись! — неизвестно откуда донесся его голос.
Я послушно заползла под одеяло и повернулась на бок. Скрипнула дверь, и в комнату заглянул Чарли, проверяя, не сбежала ли дочка. Я притворилась, что сплю.
Казалось, время остановилось. Я прислушалась, не зная, закрылась ли дверь. Вот меня обняла холодная рука Эдварда, и в темноте он прошептал:
— Ты чудесная актриса! Тебя ждет сцена!
— К черту сцену! — пренебрежительно воскликнула я. Как же я была рада, что он вернулся!
Каллен стал напевать какую-то незнакомую песенку.
— Хочешь колыбельную?
— Думаешь, я смогу заснуть, когда ты здесь?
— Прежде у тебя это отлично получалось, — напомнил он.
— Я же не знала, что ты шпионишь.
— Чем тогда займемся? — усмехнулся Эдвард.
— Не знаю, — после минутного молчания призналась я.
— Скажи, когда решишь, — рассеянно попросил он, жадно вдыхая запах моей кожи.
— Ты же стал менее восприимчивым!
— Ну, раз уж не пью вино, то хотя бы букетом могу насладиться… Ты пахнешь цветами: лавандой или фрезией. Чудо, как приятно!
— Ничего удивительного! В Форксе что ни день, то у меня новый поклонник, и все делают комплименты…
Эдвард рассмеялся так, что кровать задрожала.
— Ну и шутки у тебя! Ты очень смелая.
— Смелая или ненормальная?
— И то и другое!
— Хочу побольше о тебе узнать, — сказала я, когда он наконец успокоился.
— Спрашивай!
— Почему ты это делаешь? — поинтересовалась я. — Тебе же трудно подавлять свои желания… Пожалуйста, пойми меня правильно, я очень рада, что ты стараешься. Просто не понимаю зачем?
Эдвард ответил не сразу.
— Хороший вопрос, и ты не первая его задаешь. Другие, даже те, кто вполне доволен своей долей, часто думают, почему все вышло именно так. Почему бы не изменить свою судьбу и не подняться над существующими условностями? Я, например, для начала пытаюсь сохранить то человеческое, что еще во мне осталось.
Признаюсь, подобного ответа я не ожидала.
— Ты спишь? — через несколько минут прошептал он.
— Нет.
— Это все, что ты хотела узнать?
