По ту сторону сознания: методологические проблемы неклассической психологии

по предположению Шерифа, трансформирует сенсорные данные, т. е. оказывает непосредственное влияние на восприятие объекта. Если сам Шериф осторожно замечал, что результаты экспериментов приложимы лишь к теории суждений и различения, то некоторые дальновидные психологи усматривали в экспериментах Шерифа зарождение общей теории восприятия. На наш взгляд, весьма опрометчиво истолковывать эти экспериментальные факты как свидетельство прямого влияния группы на восприятие. Скорее, эти эксперименты подтверждают гётевскую формулу: «А ты куда? Туда, куда и люди». Эта формула емко отражает смысл конформизма.

Спустя десять лет Дж. Брунер и К. Гудмен оживили потухший было интерес к социальным проблемам восприятия, проведя известные опыты с оценкой размеров монет и картонных кружков детьми бедных и богатых родителей (Bruner, Goodman, 1947). Эти опыты вызвали целый каскад подобных экспериментов, в которых наблюдалось искажение или более быстрое опознание предъявляемых объектов под влиянием ценностей, потребностей, мотивов, отношений. Особой популярностью пользовались эксперименты на «перцептивную защиту» и «бдительность». Выдвигалась гипотеза, что люди «отталкивают» от себя неприятные события, буквально стараются «закрывать глаза» на то, что «не хотят видеть. Восприятие стало рассматриваться как своего рода защитный процесс.

В этих идеях просматриваются отголоски фрейдовского «сверх-Я», «цензуры», не допускающей демонов подсознательного в сознание. «Бдительность» — это противоположный «перцептивной защите» процесс, облегчающий восприятие человека (Deese, 1955). В экспериментах на «перцептивмую защиту» тахистоскопически в качестве стимульного материала предъявлялись, например, нецензурные и нейтральные слова. Порог опознания нецензурных слов был выше, чем нейтральных. Нам кажется, что, по сути дела, в США под именем «перцептивной защиты» в гиперболизованной форме всплыла проблема «значения» в поведении человека, влияния культуры на поведение.

Основу программы «Нового взгляда» составлял тезис: теория восприятия не может претендовать на то, чтобы ее именовали общей теорией восприятия, если она не учитывает творческой роли перципиента. Установка же рассматривалась как функция ценностей, потребностей, мотивов… — динамических компонентов поведения. Функционирование восприятия осуществлялось на фоне и под воздействием превалирующего состояния (установки личности), которое, согласно Брунеру и Постману, составлено потребностями организма, его ценностями, его надеждами, его опытом — короче, его прошлой историей, которая делает его тем, что он есть (Bruner, Postman, 1948).

Из одной крайности, выражавшейся в изучении только двигательных компонентов поведения, исследователи впали в другую, увлекшись изучением так называемых динамических компонентов поведения. Установка — преобладающее состояние индивида — стала рассматриваться как панацея от всех бед, сама оставаясь необъясненной. Тем не менее первый шаг был сделан. И этот шаг способствовал возрождению интереса психологов к проблеме установки. Эксперименты «Нового взгляда» побудили критиков взяться за перо и, проанализировав основные положения этой школы, высказать к ним свое отношение или по крайней мере напомнить представителям «Нового взгляда» о тех близких к установке категориях, которые вводились представителями других направлений.

«Вероятностное ожидание» Эгона Брунсвика

Это понятие было введено в психологию Э. Брунсвиком (Brunswik, 1939). С точки зрения Брунсвика, описание законов поведения должно носить вероятностный характер, так как между явлениями внешнего мира, безусловно, существует вероятностная связь. Во внешней стимуляции Э. Брунсвик выделяет три параметра.

1. Вероятность появления стимула.

2. Вероятностное распределение стимулов.

3. Значимость стимулов для организма.

Под значимостью Брунсвик понимает «экологический вес» стимула. Разные животные в соответствии с особенностями образа жизни отбирают различные виды стимульной информации. Условия образа жизни животных определяют «экологический вес» стимула. Брунсвик полагает, что научение сводится к развитию отношений вероятностного ожидания «между возможной формой стимуляции и возможной формой активности». В прошлом опыте организма отражена вероятностная структура среды: «…сигналы и средства выстроены в некоторую иерархию в соответствии со степенью вероятности, которой они связаны» (Brunswik, 1943, с.257).

Оценка будущего в самом примитивном случае происходит, по-видимому, по формуле: «Если произошло событие А, то увеличивается вероятность появления события В, на которое нужно прореагировать способом С». Нет нужды оговариваться, что такая схема чересчур проста, а оценка будущего идет по какой-то неизмеримо более сложной формуле. Важно то, что эта оценка носит вероятностный характер. Чем выше ступень организма на лестнице эволюции, тем выше чувствительность к вероятностной структуре среды, тем точнее он оценивает будущее. Крысы, например, не могут отличить вероятностное отношение 75: 25 от равновероятного 50: 50 (Brunswik, 1939). По сравнению с крысами маленькие дети могут считаться «пророками».

С. Мессик и К. Соллей исследовали развитие вероятностного ожидания у детей от 3 до 8 лет. Детям предъявляли карточки с изображениями больших и маленьких животных и просили отгадывать, с какой очередностью большие изображения будут появляться в серии. Допустим, если первым показалось изображение большого кенгуру, то каким будет следующее изображение? Вероятности появления больших картинок варьировались от 0,90 до 0,60 в разных сериях. К 8 пробе начинали верно угадывать дети всех возрастов. Однако экспериментаторы были удивлены, узнав, что маленькие дети часто «понарошку» давали неверные ответы, так как все время правильно угадывать было просто скучно (Messick, Solley, 1957). Дети способны уловить вероятностную связь между событиями, но является ли вероятность единственной детерминантой «ожидания»? Если согласиться с этим, то ожидание должно полностью опираться на закономерность: чем больше частота появления события, тем больше ожидание этого события. Это не так. Поэтому Брунсвик и вводит поправочный коэффициент на «экологический вес» события. К тому же человек склонен отыскивать зависимости между событиями, даже если они независимы.

Ошибочность представлений о прямой связи между частотой появления события и ожиданием была экспериментально доказана в работах М. Ярвика (Jarvik, 1951). В качестве испытуемых использовались студенты. Испытуемых предупреждали, что им покажут математические символы («+» и «v»), и просили после каждого предъявления сообщить, какой символ будет следующим, т. е. перед ними ставилась задача двухальтернативного выбора, причем оговаривалось, что стимулы будут предъявляться в случайном порядке. Тем не менее если испытуемым несколько раз подряд показывали «плюс», то они начинали упорно предсказывать «корень». С нашей точки зрения, и эксперименты Мессика и Соллея, и эксперименты Ярвика убедительно показывают, что человек в реальной обстановке часто действует не по вероятностным законам, а вдет против них, хотя оценка на основе учета вероятностной структуры среды и, следовательно, вероятностное научение, бесспорно, имеют место. Наш тезис можно было бы сформулировать так: человек, усваивая вероятностную структуру среды, борется с прогнозом, основанным только на вероятности появления событий. Итак, в концепции Э. Брунсвика придается большое значение «вероятностному ожиданию», детерминирующему до некоторой степени поведение субъекта.

Однако исчерпывается ли активность перципиента односторонними заглядываниями в будущее? Возьмем пример из обычной жизни. Вы приходите в библиотеку, зная, что срок сдачи книги Божович давно истек. Библиотекарь показывает вам бланк, укоризненно поучая: «Стыдно так долго держать книгу». Вы, скользнув взглядом по бланку, раскаиваетесь: «Да, я задержал книгу Божович». Библиотекарь недоуменно смотрит на бланк: «При чем туг Божович?». На бланке черным по белому написано «Бжалава». Таким образом, нескольких схожих букв оказалось достаточно, чтобы ваше ложное, но сильно мотивированное укорами совести ожидание «подкрепилось». «Предвидение» сослужило плохую услугу. Теперь спросим: что