Новолуние

памяти.

Словно со стороны, я стала ждать продолжения того старого сна.

Сейчас из-за деревьев выйдет Эдвард: его кожа будет источать неяркое сияние, а глаза — темную опасность. Прекрасный, как ангел, он улыбнется, обнажая острые клыки…

Впрочем, я забежала вперед, сначала должно случиться кое-что еще.

Блэк отпустил мою руку и, неожиданно забившись в конвульсиях, упал на землю.

— Джейкоб! — закричала я, но было поздно. Вместо парня на земле лежал крупный рыжий волк с черными глазами.

А потом плавный ход сна изменился, как у сошедшего с рельсов поезда.

Это не волк из старого сна, а рыжевато-коричневый гигант, которого неделю назад на лугу я могла коснуться рукой. Настоящее чудище, здоровее любого медведя!

Волк смотрел на меня так пристально, будто хотел что-то сказать, а глаза светились невероятным для дикого зверя умом. Знакомые темно-карие глаза Джейкоба Блэка…

Закричав во все горло, я, естественно, проснулась.

Все, сейчас прибежит Чарли… Зарывшись головой в подушку, я попыталась унять истерику, в которую переросли вопли, и прижалась к тонкому хлопку наволочки: может, она и кошмар заглушит?

Чарли не пришел, значит, судорожные горловые спазмы удалось как-то подавить…

Вспомнилось все: каждое слово Джейкоба, даже присказка к легенде о вампирах, «холодных», как называли их индейцы. Особенно присказка…

— Ты слышала истории про реку Квилет? Наше племя когда-то жило на ее берегах… — задумчиво начал он. — Легенд очень много, в некоторых рассказывается, как во время потопа древние квилеты привязали каноэ к верхушкам самых высоких сосен, чтобы спасти себя и детей. Совсем как Ной! — криво улыбнулся Джейкоб. — В других говорится, что мы якобы произошли от волков. Наше племя до сих пор считает их братьями, и убить волка — преступление. Еще есть истории про «белых», — чуть слышно продолжил Блэк, и я поняла, что он имеет в виду не просто представителей европеоидной расы.

— Про «белых»? — переспросила я с искренним интересом.

— Ну да, их еще называют «холодными». Некоторые рассказы о них очень древние, а некоторые появились недавно. По одной из легенд, мой прапрадедушка был «белым». Он запретил себе подобным появляться на нашей территории.

— Твой прапрадедушка был «белым»? — снова повторила я, рассчитывая на продолжение.

— Да, а еще вождем, как и мой отец. Видишь ли, «белые» — единственные враги волков. Ну, не настоящих волков, а тех, что превращаются в людей, как наши предки. Вы называете их оборотнями.

— У оборотней есть враги?

— Только один.

В горле что-то застряло, не давая дышать. Я попыталась проглотить неприятный комок, но он не двигался. Может, выплюнуть?

— Оборотень! — выпалила я.

Весь мир будто перекосился, сместившись с привычной для меня оси.

Да и что это за мир такой, что за реальность, если древние легенды оживают на улицах провинциальных городов и вступают в схватку с мифическими монстрами? Неужели самые невероятные сказки зиждутся на правде? Неужели в жизни не осталось ничего здравого и нормального и балом правит волшебство?

Я обхватила голову руками: вдруг разорвется?

Где-то в глубине сознания холодный голос рассудка поинтересовался, из-за чего весь сыр-бор. Разве я не смирилась с существованием вампиров давным-давно и без всяких истерик?

«Да, конечно! — хотело ответить сердце. — Но разве одной сказки на человека недостаточно?»

Кроме того, я и секунды не верила, что Эдвард Каллен такой, как все. Так что правда не стала потрясением — он явно был кем-то особенным.

Но Джейкоб… Джейкоб, мой старый друг, единственный человек, с которым удавалось нормально общаться.

Выходит, он даже не человек.

Снова захотелось закричать.

Что это обо мне говорит?

Ответ более чем очевиден: со мной что-то не так. Очень не так… Иначе зачем окружать себя героями фильмов ужасов? Зачем до боли в груди страдать, когда они возвращаются к своим сказочным делам?

В голове все крутилось, вертелось и перестраивалось: то, что еще вчера значило одно, теперь обозначало совсем другое.

Оказывается, секты не было. Никогда не существовало ни секты, ни банды. Компания Джейкоба намного ужаснее и называется «стая».

Стая невероятно огромных разномастных волков прошла по лугу Эдварда…

В следующую секунду у меня началась паника. Рань, судя по часам, несусветная, но я думала не об этом. Мне нужно в Ла-Пуш, скорее, пусть Джейкоб скажет, что я не выжила из ума окончательно.

Натянув попавшиеся под руку вещи (сочетаются или нет, посмотреть не удосужилась), я через две ступеньки скатилась вниз по лестнице и, заворачивая к двери, чуть не налетела на Чарли.

— Ты куда? — спросил папа, удивленный не меньше моего. — Знаешь, сколько времени?

— Мне нужно к Джейкобу.

— Я думал, его дружба с Сэмом…

— Не важно, хочу поговорить с ним прямо сейчас.

— В такую рань? — На моем лице не дрогнул ни один мускул, и отец нахмурился. — И не позавтракаешь?

— Пока не хочется, — бездумно пробормотала я. Ну что он встал на дороге? Может, под рукой у него прошмыгнуть? Нет, потом разговоров не оберешься! — Слушай, я скоро вернусь!

Чарли нахмурился:

— Прямо к Джейкобу, ладно? По пути никуда не заезжать!

— Само собой, куда мне заезжать? — Я так спешила, что слова неслись бешеной скороговоркой.

— Не знаю… — замялся папа. — Произошло еще одно нападение — волки никак не успокоятся. У горячих источников, совсем близко к курорту, причем у нас есть очевидец. По словам женщины, ее муж был метрах в десяти от дороги, а потом исчез. Она пошла искать, увидела огромного волка и бросилась за помощью.

Желудок болезненно сжался, будто я на огромной скорости налетела на штопор.

— Того мужчину загрыз волк?

— Нет, он просто исчез, осталась только окровавленная трава, — с болью в голосе проговорил Чарли. — Егери вооружаются, набирают добровольцев. Думаю, их будет немало: за каждого убитого волка назначили вознаграждение. В лесу начнется беспорядочная стрельба, и меня это пугает. — Он покачал головой. — В такой суматохе возможны несчастные случаи…

— Волков будут отстреливать? — Мой голос упал на три октавы.

— А как иначе? Что с тобой? — спросил Чарли, внимательно изучая мое лицо. Сильно кружилась голова, наверное, поэтому я и побледнела. — Только не говори, что в «Гринпис» вступила!

Я будто онемела и, если бы не папа, скрючилась бы от боли и ужаса. Пропавшие туристы и окровавленные следы совершенно вылетели из головы. Я даже не подумала связать их со своей догадкой…

— Ну, милая, не бойся, только с шоссе не съез жай, ладно?

— Ладно, — тихо пообещала я.

Присмотревшись внимательнее, я заметила, что Чарли в высоких охотничьих сапогах, а к поясу пристегнута кобура.

— Пап, ты что, тоже пойдешь на волков?

— Беллз, я должен помочь: люди пропадают. Мой голос сорвался на истерический визг:

— Нет, нет, не ходи, это слишком опасно!

— Детка, у меня работа! Не волнуйся, все будет в порядке! — Он повернулся и приоткрыл дверь. — Идешь?

Я замялась, а невидимый штопор продолжал буравить желудок. Что сказать? Как остановить Чарли? Разве в таком состоянии что-нибудь дельное придумаешь?

— Беллз!

— Может, рано ехать в Ла-Пуш? — прошептала я.

— Согласен, — кивнул он и вышел под дождь, закрыв за собой дверь.

Едва на крыльце стихли шаги, я бессильно опустилась на пол и обхватила колени руками.

Побежать за Чарли? И что сказать?

А как насчет Джейкоба? Он мой лучший друг, нужно его предупредить. Если он действительно… м-м-м… — поежившись, я мысленно произнесла страшное слово — оборотень (сердце подсказывало: это правда), значит, егери будут стрелять в него! Нужно сообщить Блэку и его друзьям, что жители Форкса готовят облаву и в ипостаси огромных волков разгуливать опасно. Нужно их остановить…

Они должны остановиться! В лес отправился Чарли. Имеет это для них какое-то значение? Я задумалась… До сих пор пропадали только чужаки; интересно, это простое совпадение или часть плана?

Я убеждала себя, что хотя бы Джейкоб образумится…

И все-таки его стоит предупредить.