Я просыпался и всходил К окну на темные ступени. Морозный месяц серебрил Мои затихнувшие сени. Давно уж не было вестей, Но город приносил мне звуки, И каждый день я ждал гостей И слушал шорохи и стуки… О томлении ожидания:
Вхожу я в темные храмы, Совершаю бедный обряд. Там жду я Прекрасной Дамы В мерцаньи красных лампад. В тени у высокой колонны Дрожу от скрипа дверей. А в лицо мне глядит, озаренный, Только образ, лишь сон о Ней… О ее приближении:
…Занавески шевелились и падали. Поднимались от невидимой руки. На лестнице тени прядали. И осторожные начинались звонки. Еще никто не вошел на лестницу, А уж заслышали счет ступень… О безумии ее появления:
Все кричали у круглых столов, Беспокойно меняя место. Было тускло от винных паров. Вдруг кто-то вошел — и сквозь гул голосов Сказал: «Вот моя невеста». О восторге первого видения:
…Глубокий жар случайной встречи Дохнул с церковной высоты На эти дремлющие свечи, На образа и на цветы. И вдохновительно молчанье, И скрыты помыслы твои, И смутно чуется познанье И дрожь голубки и змеи. О тревоге соблазна:
…Весь горизонт в огне, и близко появленье. Но страшно мне: изменишь облик Ты, И дерзкое возбудишь подозренье, Сменив в конце привычные черты. О, как паду — и горестно, и низко, Не одолев смертельные мечты! Как ясен горизонт! И лучезарность близко. Но страшно мне: изменишь облик Ты. И, наконец, о восторге любви:
Ты горишь над высокой горою, Недоступна в Своем терему. Я примчуся вечерней порою, В упоеньи мечту обниму. Ты, заслышав меня издалёка, Свой костер разведешь ввечеру. Стану, верный велениям Рока, Постигать огневую игру. И, когда среди мрака снопами Искры станут кружиться в дыму, — Я умчусь с огневыми кругами И настигну Тебя в терему.
