2001 года с перфектной постановкой: «В том телесобытии мирового масштаба всё было учтено – от погоды и мифологических особенностей человеческого восприятия до профессионализма медийщиков. Те, кто готовили суперпроект, точно рассчитали, какой должна быть картинка, чтобы сразу настроить мысли «на вечное» (раннее утро, башни, подобные Вавилонской, невинные жертвы…), сколько нужно времени, чтобы подтянуть все имеющиеся в наличии камеры к месту событий, как сделать так, чтобы зритель был постоянно в напряжении. Короче, авторы продумали все детали, которые необходимо учитывать при постановке подобного рода зрелища. А главное, всё было по-настоящему: люди в кадре умирали. Но без чернухи: всё, что видел зритель, – это растворяющиеся в небесной лазури фигурки, которые обречённо летели в никуда, крепко взявшись за руки, гонимые огнём из окон, в мир иной. Тот эфир продлился порядка двух часов – столько, сколько нужно, чтобы зритель успел пережить катарсис и подустать. Затем башни рухнули одна за другой, похоронив под собой всякую надежду на хеппи-энд и возможность узнать когда- либо, кто кого нанял с целью осуществить эту уникальную и, безусловно, грандиозную художественную постановку. Таким образом, если понимать под словом «гламур» упрощение и украшение, то есть художественную обработку реальности (иначе говоря, лубок), то становится ясным, что тенденция гламуризации существовала всегда, существует ныне и не умрёт никогда».
Важна последовательность. Востребованы мыльные оперы. Поэтому у каждого СМИ есть собственные персонажи, в жизни которых происходят вполне предсказуемые события. Именно на привыкании к определённому типу псевдореальности зиждется лояльность потребителя медиабасен. Потребители СМИ жаждут лишь одного – скушать соответствующий их текущим умонастроениям журналистский вымысел, грамотно упакованный в формат репортажа.
Однако, в отличие от голливудских блокбастеров и бразильских сериалов, импортные медиаформаты не всегда пользуются спросом у нашей публики. Работаем поэтому над своими. Во всяком случае, так я вижу медиаслона. Не уверен, что это хвост.
Лысый = парторг
Расспросил Анатолия Лысенко о начале большого пути. Каким образом в постсталинскую эпоху люди приходили в профессию?
– Первый раз я попал на телевидение, будучи студентом МИИТа, в 1957 году: участвовал в морально-этическом диспуте. Меня тогда даже кто-то из знакомых сфотографировал с экрана телевизора.
А пять лет спустя мне позвонили и сказали, что вот, мол, пришли мужики с телевидения и хотят сделать передачу о нашей самодеятельности. И эту передачу за три часа до начала сняли с прямого эфира. Режиссёр, который с нами работал, начал ломать голову – чем заткнуть брешь в сетке. Ребята говорят: у нас есть Олег – способный карикатурист, нарисует карикатуры, а Лысый – так они называли меня – напишет к этим карикатурам тексты. И за пару часов мы сваяли монолог о студентах.
Опыт оперативной работы у меня был: я у нас в самодеятельности практиковал как конферансье и читал лекции о международном положении, поэтому мне предложили вести передачу «Комсомольский прожектор». Лет пять работал внештатно, совмещая с основной работой на заводе. Плюс учился в аспирантуре.
– Да, я тридцать лет проработал в молодёжной редакции, с 1968 года. Из неё, как знаешь, вышли почти все нынешние руководители каналов.
– В первый же день я сам снял с эфира передачу Ворошилова «Хиросима – любовь моя». Если бы мы её дали в эфир, редакцию закрыли бы. Ну, ко мне ввалился Ворошилов и говорит, что будет драться. Мы потолковали и решили работать вместе. Сотрудничество с Владимиром Ворошиловым очень много мне дало: мы делали «Аукцион», «Письма о войне», «КВН», «А ну-ка, девушки!», «А ну-ка, парни!», «От всей души!», «Молодцы», «Что? Где? Когда?».
– Тоже. Ещё я делал «Диалог» и цикл «Наша биография», руководителем редакции была Маргарита Эскина, она мне доверяла. Программа у нас была политическая, а я ведь был секретарём парторганизации, но при этом не был идеологически зажатым – просто нужно было уметь «прикрываться зонтиком», выражать своё мнение так, чтобы оно не противоречило общепринятой идеологии.
Степень свободы зависела от редакции. Например, в редакции пропаганды можно было попасть на приём к главному редактору, только если вначале была аудиенция у заведующего отделом. Там была такая дисциплинарная система. В нашей редакции, например, этого не было. Вот редакция пропаганды занималась общественно-политическим вещанием, были редакции информации, музыкальная. А молодёжная занималась и общественно-политическими передачами, и музыкально-развлекательными, и информационными, и международными – всякими. То есть мы делали всё. И на этом мы себе немного развязывали руки. Как только нас пытались ограничить по тематике, мы начинали объяснять, что, мол, понимаете, это же для молодёжи, нужен особый подход, ведь это совершенно другая аудитория. И нам это разрешалось. А когда нас начинали давить и говорить: вы занимайтесь своими молодёжными проблемами и не лезьте никуда больше, – мы отвечали, что нельзя же делать возрастное гетто, молодёжь интересует всё. И вот, лавируя между этими ограничениями, мы добились определённой самостоятельности.
Пить или не пить?
Когда я пытался разыскать «взглядовского» экс-выпускающего Андрея Шипилова, его ТВ-коллега Никита Евган (дело было весной 2011 года на вечеринке-выставке у Михаила Королёва) посетовал, что Андрей сильно бухает. Забавно, что почти про всех ведущих программы (кроме Захарова и Ломакина) говорили то же самое. Великое дело!
Другое дело, что у Листьева запои мешали работе. Не явится на прямой эфир «Взгляда» – это ЧП. Принято считать, что когда горячего парня взяла в оборот холодная Альбина, не переносившая алкоголь + алкоголиков, Влад завязал. Однако даже в период «Поля чудес» он пару раз срывался, и тогда Листа выручал Саша Любимов, с должным профессионализмом проводивший выпуск капитал-шоу в отсутствие автора/ведущего/продюсера. Уже будучи мега-звездой, державы любимцем, блистательным ТВ-денди, Влад мог в аппаратной на пару с Андреем Шипиловым выдуть грамм семьсот, по-студенчески – зубами! – вскрыв портвейную бомбу.
Впрочем, всё относительно. Один из фигурантов этой книги, прочитав черновик рукописи, с которым я решил его ознакомить, дабы минимизировать количество фактических ошибок (без коих ни один из экспериментов в жанре мемуаристики обойтись не может), сказал мне:
– Набрал слово «кокаин» поисковиком: не нашёл в твоём труде ни разу. Так что если даже такой певец порока, как ты, решил только про бухло, то даже читать не буду, посмотрю очередную карамельную документалку, там хоть картинки есть занятные.
Небезызвестная Алёна Лыбченко написал(а) в «Большом городе» колонку, которая открывалась словами:
Автор той колонки Олег Кашин есть Ъ-воспитанник, чем и была постулирована некоторая
