«ВЗГЛЯД» - БИТЛЫ ПЕРЕСТРОЙКИ. ОНИ ИГРАЛИ НА КРЕМЛЁВСКИХ НЕРВАХ

– В редакции особой паники я в тот день не заметил. У сотрудников, собравшихся в кабинете главного редактора информации Центрального телевидения, был лишь один вопрос: как освещать события? Программа «Утро» по графику не вышла, но «Время», как всегда, должно было подвести итог дня. И нужен был репортаж, в первую очередь для зрителей окраин, которые практически никак не отреагировали на переворот.

Военные не контролировали вещание государственной телекомпании, но мы ждали прихода в любой момент. И вот ТАСС объявил, что днём в пресс-центре МИДа состоится пресс-конференция членов ГКЧП. Распределились: Сергей Медведев делает репортаж, а я – на прессуху. Изначально делалось два репортажа: один этакий зашифрованный, а второй честный. Начальству показывали первый и в эфирной аппаратной подменяли на второй. А вот на пресс-конференции сложнее. В здании на Зубовском бульваре на сцене Янаев, Стародубцев, Крючков, Пуго, Болдин, Язов, Варенников. Хоть у Янаева и тряслись руки, по Конституции ему подчинялись армия, КГБ и МВД.

Я задал два вопроса. Провели ли консультации члены ГКЧП с руководителями республик, входящих в СССР, прежде чем ввести ЧП на территории всей страны? И каким способом собирается ГКЧП прекратить межнациональные конфликты в Союзе? Забыв, как звучит второй вопрос, Янаев обратился ко мне со словами:

– Серёжа, повтори свой вопрос, пожалуйста.

Это «ты» и обращение по имени мне ставят в вину. На самом деле всё это был обычный принятый стиль общения высших мира сего с журналистами, которые освещали кремлёвские заседания. Горбачёв не только своим сотрудникам, но и ближайшим соратникам «тыкал» в лицо.

Из рукописи Сергея Ломакина «Сегодня стало известно…» о ТВ-расправах: «В «Останкино» новая метла мела с энтузиазмом. Леонид Элин пострадал только за то, что брал интервью у военного коменданта Москвы. Владимир Стефанов – за то, что по указанию телевизионного начальства выступил 20 августа с комментарием, смысл которого сводился к тому, что надо успокоить страсти».

Помню, 22 августа 1991 года отправился в Белый дом, вокруг которого уже была снята осада. Транспорт к зданию не подпускали, и я с друзьями пошёл прямо через толпу. Кто-то крикнул:

– Это Ломакин! Предатель! Бей его!

И если бы не мой товарищ, бегом потащивший меня за собой в ближайший переулок, не знаю, чем бы закончился тот визит.

И я программу «Время» вести уже не мог, это понимали все, и для этого не требовалось какого-то решения. Выход был один – вернуться на репортёрскую работу. И вот началось. Для выезда на съёмку я с вечера заказывал группу, а утром мне говорили, что оператор уехал на другую съёмку. Мне перестали звонить, со мной перестали здороваться, иногда просто «узнавать» в коридорах.

Однако после того как руководитель Дирекции информации Олег Добродеев предложил мне ведение программы «Утро», многие коллеги стали интересоваться, кончилась ли опала.

От Верховного Совета РСФСР в «Останкино» прибыл политический комиссар Александр Тихомиров. Пришёл он по прямому указанию Ельцина. Леонид Кравченко ельцинским указом был снят с должности, и его заменил Егор Яковлев.

Было созвано большое собрание в Концертной студии, где в президиуме восседал обвинитель, а в зале – обвиняемые. Тихомиров чувствовал себя вправе казнить и миловать своих бывших коллег. И перелом наступил тогда, когда одна из сотрудниц технического центра заявила, что она всегда была сторонницей Ельцина, но сейчас считает унизительным для себя присутствовать на сведении счётов.

Егор Яковлев объявил конкурс информационных программ. Неделю в эфир попеременно выходили программы «Время» со старым составом и «Новости» с Татьяной Митковой и Димой Киселёвым. Итоги подводили в кабинете председателя уже новые руководители, и понятно, что счёт был не в пользу «Времени». С сентября 1991 года эта программа прекратила своё существование, возродившись лишь через четыре года.

– В январе 2004 гида ты в качестве главного редактора программы «Дата» организовал дневной канал в рамках ТВЦ в Дирекции художественного вещания и кинопоказа. Программа позиционировалась как «датская», то есть событийная, историческая; каковы были критерии отбора дат?

– Мы пользовались календарём исторических событий; пытались задействовать архивы, старое кино.

– Это ведь снова была работа в прямом эфире? Причём ежедневно?

– Канал в ту пору возглавлял Олег Попцов, который пришёл на телевидение в перестроечный период, когда понятие «прямой эфир» тождественно было свободе в эфире. В прямом эфире самое трудное – удержать зрителя от переключения кнопки. И у нас была своя, лояльная аудитория – зрители категории «35 плюс», хотя даже дети нас смотрели. Нам удалось поднять информативность программы. То есть мы сумели максимум информации укладывать в минимальный отрезок времени.

– Как ты видишь вектор ТВ-развития?

– До прихода Горбачёва к власти доминировала одна модель отечественного телевидения. Второй этап – с 1985 года до развала СССР (конец 1991 года. – Е. Д.). Тогдашнее ТВ было сильным, искренним. А потом сформирован был социальный заказ: удивлять зрителей. Рано или поздно в эфир должны вернуться интеллектуальные передачи и настоящие документальные, публицистические фильмы. В этом залог успеха в борьбе за будущее ТВ, хотя сейчас это и кажется кому-то странным и несвоевременным. И мы не должны исключать в общении с гостями парадоксальность вопросов. Я всегда призывал подопечных ведущих: «Когда беседуете с гостем, не упускайте инициативу, сами выстраивайте драматургию, вы должны провоцировать собеседников на эмоциональные реакции: нет конфликта – сформируйте его, чтобы полностью раскрыть тему».

– В своё время ты был признан самым красивым из советских новостных ведущих. Какова роль внешних данных «говорящей головы»?

– Рейтинг передачи бесспорно зависит от «человека в кадре», который является лицом программы. Ведь порой зрители, если любят телевизионщика, даже не слушают, что он говорит, а просто смотрят на него. Им интересно всё: мимика, пластика. И конечно, у каждого ведущего свой зритель, свои поклонники. При этом, если речь идёт не просто о дикторской работе, важно понимать, что гость эфира должен быть главной персоной и ведущий должен работать на него, а не тянуть одеяло на себя, пытаясь преуспеть в искусстве самовыражения, как это часто бывает. Хозяин эфира обязан быть доброжелателен и лаконичен. И ведущим «Даты», по– моему, это удавалось.

– Кто тогда у тебя работал в кадре?

– Две Ольги – Грозная и Журавлёва, Николай Поздеев и Владимир Туз.

– Я помню твой шикарный исторический проект «Кремлёвские дети», он шёл на канале НТВ.

– Это 30 фильмов о судьбах детей руководителей Советского государства, от ленинского Совнаркома до Политбюро ЦК КПСС. Главное в этом цикле было то, что мы рассказали об ужасно тяжёлой, а порой и трагичной жизни детей «властителей судеб миллионов». И среди них были отсидевшие в сталинских лагерях, и сиротских домах, и в брежневских «психушках» и сломанные, несчастные люди. А примечательно было понять и почувствовать, что из тридцати кремлёвских семей ни один ребёнок не был по-настоящему счастлив. А параллельно я в то время руководил телевизионной компанией «Север-ТВ» – мы готовили восемь с половиной часов эфира в день для ТВ Северного округа столицы.

Я ещё в 1997 году создавал московскую городскую телекомпанию «ТВ Столица», а десять лет спустя вернулся директором одного из десяти московских окружных телеканалов с распространением на территорию Северного округа Москвы. Параллельно редактировал интернет-издание «Север Москвы». В середине 2009 года моя компания была куплена новым владельцем, с которым я не захотел работать, и ушёл в никуда. Потом – в качестве исполнительного директора – занимался новым проектом. Это был общероссийский познавательный кабельно-спутниковый канал «Страна», основной контент которого формируется из лучших программ региональных студий.

– Все экс-«взглядовцы» единодушны: того, что было, не вернуть никогда. Феномен«Взгляда» – это что? Ведь на советском ТВ было много крепких, профессиональных передач до